Вера в человека — психология

Вера в себя — Психологос

Вера в себя — убежденность человека в том, что у него все получится. Уверенность в себе перед лицом вызова, перед трудной задачей. Вера в себя — это стартовая составляющая любого большого успеха.

Не путайте веру в себя и веру в собственную эффективность (самоэффективность): верящий в себя человек может быть не уверен, что он справится с конкретными задачами, по крайней мере сейчас.

Он уверен, что если он поставит себе такую задачу, рано или поздно он справится — обязательно! Самоэффективность — оценка ситуативная и скорее от головы.

Вера в себя — общее, целостное состояние человека, состояние его духа, проявляющееся в состоянии его тела.

А вот самооценка и вера в себя — вещи более близкие и сильно взаимосвязанные: обычно повышение самооценки усиливает веру в себя, и наоборот —

У молодого человека может быть невысокая самооценка — он понимает, что качественного образования у него пока нет, внешность обычная, физические данные средние, лидерские навыки отсутствуют, но при этом он может верить в себя: «У меня это будет!» Самооценка скорее низкая, вера в себя — высокая.

Что делать, если веры в себя — нет

Скорее всего, раньше вы в себя верили. Посмотрите на маленьких детей — они все плачут вполне настойчиво, с убежденностью в своей правоте, все дети уверенно бегают от мамы и лезут на руки к папе.

Если уверенность в себе у вас когда-то была и вы можете ее вспомнить, чаще вспоминайте это состояние, это будет хорошей основой для новой, более основательной уверенности в себе — уверенности, которая вас уже не оставит никогда.

Важно, чтобы вы не уничтожали свою веру в себя — сами.

Уничтожать свою веру в себя несложно, это делают многие: они опускают свои плечи, делают тоскливое лицо и убежденно рассказывают себе, что они никто и у них ничего не выйдет.

Посмотрите на себя — это не про вас? Хуже того, после этого такие люди настойчиво заняты тем, чтобы уничтожить веру в себя у окружающих и особенно близких себе людей. См.→

Веру в себя и свои силы потерять несложно, если вы не подкрепляли эту веру чем-то более основательным, если вы не учили себя жить, общаться, ставить цели и свои цели достигать.

Тот, кто приобрел все нужные для успешной жизни навыки, в себе уверен.

Если же нужных навыков нет, то вера в себя — это «пустая» вера, она похожа на дом без фундамента: постоять недолго может, но потом все равно упадет.

Вера в себя — как стартовый капитал: если им умно пользоваться, он будет расти. Если же его бездумно тратить, ничем его не подкрепляя, от него скоро ничего не останется.

Так как же найти веру в себя, как ее вернуть? — Перестаньте задавать себе этот глупый вопрос. Веру в себя не нужно искать: ее в готовом виде для вас нигде не припасено. Но если вы ее создадите, ее разовьете — она у вас появится. Веру в себя ищут люди с романтическим подходом к делу.

Ответственные люди занимаются не поиском веры в себя, а постановкой цели, накоплением ресурсов и работой. Основное направление — набираться знаний, умений, жизненного опыта, становиться реально более успешным и эффективным. Вспомогательное направление — держать правильно тело, уметь видеть свои достоинства, ощущать свою силу.

Итого, смотри Как развивать веру в себя

Как развивать у детей веру в себя

Можно ли развивать веру в себя у детей? У близких вам людей? Иногда — можно, а как правило — необходимо. См.→.

Источник: https://www.psychologos.ru/articles/view/vera-v-sebya

Куда делся Зевс: психология религии, или как люди становятся верующими

Лекция была прочитана в рамках проекта психологического просвещения Praxis.

Психология религии занимается сознанием религиозных людей: изучает, как оно формируется и какие факторы на него влияют; самими людьми: их мышлением и поведением; а также религиозными сектами.

Очень важный момент — исключение принципа трансцендентного. Этот постулат в психологии религии говорит о том, что мы не даем оценку: есть высший разум или его нет. Мы ставим себя перед фактом: есть люди, которые верят, и мы их изучаем. Чтобы начать изучать верующего человека, нужно понять, как он становится верующим.

Теолог Джеймс Фаулер описал семь соответствующих стадий.

https://www.youtube.com/watch?v=FuWldvS_5vI

Первая — это ребенок до 3 лет, у которого воспитывается либо доверие, либо недоверие к окружающему. То есть его вера ограничена доверием или недоверием.

Следующая стадия — интуитивно-проекционная вера, основанная на интуиции (4–7 лет). Это наше любимое «Я перескочу через эти две ступенечки, и что-нибудь хорошее случится». На этой стадии ребенок интуитивен в своей вере: у него есть какие-то представления о том, что хорошо, что плохо, и это не оформленная доктрина, а его сказочные мышления о вере.

Следующая стадия — буквально-мифическая (7–11 лет), на ней человек начинает изучать сказки или мифы и воспринимать их чертовски буквально. На этих буквальных мифах основывается его вера в этот момент.

Потом случается синтетически-конвенциональная вера (11–13 лет). Это вера конформистская: в этом возрасте мы встраиваемся в группу, принимаем веру, которая в ней есть, и боимся из этой веры и группы уйти. Самое важное, что на этой стадии некоторые люди остаются. Дальше уже не будет возрастных ограничений, и ничего страшного не будет: мы будем принимать веру, которая есть в нашей группе.

Следующая стадия — индивидуально-рефлективная вера. На этой стадии человек задумывается: «А все ли так хорошо в вере, которую я принял? Может, в ней есть какие-то ошибки?» Он пытается вернуть веру в себе: вера группы была чужой, теперь он ее возвращает.

Дальше случается объединяющая вера, на которой попытки разрешить парадоксы веры и нестыковки сходят на нет, и мы принимаем ее такой, какая она есть. Если это случается, то это случается лет в 30. Человек заново открывает для себя мифы и легенды, но уже с двойным смыслом: если ребенок открывал все это буквально, то теперь мы видим двойные смыслы.

Ну и наконец, всеохватывающая вера. Это то, чего не достигает никто (ну или гуру и наставники). Получается, тут уже не вера есть у человека, а человек есть у веры.

Уильям Джеймс

Как знаменитые психологи рассуждали о вере? Расскажу об этом в хронологическом порядке. Первым появляется Уильям Джеймс. Мы ему обязаны тем, что он вообще первый начал говорить о связи религии и человека, но делал он это скорее философски, нежели научно.

Для Джеймса религиозность была отношением человека к миру с очень важным компонентом — мистическим опытом и уверенностью в существовании высших сил.

Что такое мистический опыт по Джеймсу? Если вы не можете объяснить, что именно испытали, если вы ощутили внутреннее просветление, если это ощущение было кратковременным, а потом исчезло, и в этот момент у вас отключилась воля — у вас был мистический опыт по Джеймсу.

При этом бездеятельность воли присутствует только в момент опыта, но чтобы в него попасть, нужно быть очень волевым и делать усилия. Джеймс написал про все это огромную книгу — «Многообразие религиозного опыта». Она про то, что видимая часть — только часть существующего мира, еще есть духовная.

Истинная цель человека — гармония с этим миром, которая достигается с помощью молитвы. Религия придает жизни новую ценность, побуждает к геройству, дает уверенность в спасении и влияет на чувство любви. Это очень романтичная точка зрения и скорее философская, чем научная.

Зигмунд Фрейд

Самый рьяный ругатель религии — Фрейд. Он считал, что религия опасна, потому что религия не позволяет мыслить критически, а если человек не мыслит критически, он интеллектуально стопорится. Опасность еще в том, что если религия берет на себя ответственность за нравственность и мораль, то как только пошатнется она сама, за ней пошатнется и мораль, а этого допустить нельзя.

Фрейд называл религию массовым неврозом. Но невроз не получается на пустом месте. Чтобы он возник, нужен конфликт и комплекс, по Фрейду. Это будет Эдипов комплекс, объясню почему. Представьте себя древним человеком. Вы живете в Африке, все хорошо, и тут неожиданно на вашего друга падает дерево. Вы понимаете, что, черт возьми, вы тоже беззащитны, можете в любую секунду умереть.

Жить с таким страхом чудовищно, он деструктивен для психики. Нужно договариваться с безжалостной природой. И так как договариваться мы можем только с теми, с кем можем разговаривать, мы очеловечим силы природы. На очеловеченные грозные и страшные силы природы тут же проецируется образ отца, а вместе с ним и Эдипов комплекс.

Теперь мы можем устраивать обряды, чтобы задобрить этого бога, потому что можем с ним договориться: ведь он по сути человек. На базе этого комплекса формируется невроз, причем не обычный, а колоссальный — массовый. Фрейд говорил, что такой массовый невроз полезен, потому что он защищает от неврозов помельче. Массовый невроз — это иллюзия спокойствия, иллюзия спасения.

От него нужно избавляться. Почему? Потому что религия, как я уже рассказала раньше, опасна.

Густав Юнг

Прямиком от Фрейда — к его ученику Юнгу. Самая известная теория Юнга, теория коллективного бессознательного, прекрасно подходит под объяснение религиозности. Если личное бессознательное — это оазис наших желаний, страхов, инстинктов, то коллективное бессознательное — это островок архетипов, которые в нас встроены с рождения.

Если Джон Локк считал, что мы рождаемся как доска, как tabula rasa, то Юнг говорил, что мы рождаемся уже с набором архетипов в головах и именно на них будет строиться наша физическая жизнь, мифология, сказки, легенды и все прочее.

Юнг просто проследил, что в разных сказках, верованиях и легендах неожиданно появляются одинаковые персонажи, которые и действуют одинаково, и сюжеты более-менее похожи. И тогда появилась эта концепция архетипа, с которой мы рождаемся, которая обладает одинаковым содержанием, где бы вы ни находились. Поэтому Юнг называл религию бессознательным, но не обычным бессознательным, а коллективным.

Чтобы религия получилась, должно соединиться несколько архетипов. Архетип бога — это проекция всего возвышенного, хорошего, что есть в человеке, обратное — архетип дьявола. Как только бог и дьявол начинают бороться, получается религия.

Фредерик Скиннер

Едем дальше и приезжаем к бихевиористам. Скиннер считал, что религиозное поведение выросло из суеверий, а суеверия выросли из классической бихевиористской концепции «стимул — реакция»: за любым стимулом следует реакция. Чтобы это продемонстрировать, он провел простой эксперимент с голубями.

Голубь сидит в загоне, и каждые 15 секунд ему выпадает еда. Голубь рад, но почему-то неожиданно он начинает страдать какой-то ерундой: он начинает танцевать, крутиться, мотать головой. Зачем? Все просто. Когда однажды выпала еда, голубь повернулся. И он решил: «А может, это как-то связано? Повернусь-ка я еще раз». А оно опять выпало.

А он такой: «Замечательно. Может, я еще раз повернусь?» Оно выпало опять, потому что оно выпадает каждые 15 секунд. Но голубь этого не знает. Суеверие образовалось! Голуби были, действительно, с разными суевериями: кто-то крутился вокруг своей оси, кто-то бил клювом обо что-то.

Изначально было суеверие, которое переросло в религиозное поведение, а религиозное поведение переросло в религиозное мышление и все остальное. Красиво.

Эрих Фромм

Двигаясь дальше по хронологической спирали и курсу общей психологии, мы переходим к Эриху Фромму. Он первый наплевал на то, как религия получилась: ему было интересно, что из этого вышло. Он также первый после Джеймса сказал, что, вообще-то, это кому-то нужно, потому что, дорогие психологи, вашу функцию много лет выполняли священники.

Читайте также:  Лабильный тип и настроение - психология

Фромм назвал религию психотерапией, но не все конфессии, а некоторые. Но также у Фромма есть и некая провокационная идея: невроз = религия. Где-то мы это уже видели. У Фрейда религия = невроз, а у Фромма невроз = религия. Дело в том, что Фромм расширил понятие религии до любой вещи, которой мы живем, которая движет нашей жизнью. Айфоны — вполне себе религия, по Фромму.

Или культ личности — Ким Чен Ын: бога нет, но религия есть. Фромм считал психотерапией не все религии, а только некоторые из них, потому что он поделил их на авторитарные и гуманистические. Авторитарным религиям свойственны послушание, подчинение доктрине, утрата независимости и, как говорил Фромм, величайшее бессилие.

Человек бессилен перед религией, он полностью ей подвластен и действует только для того, чтобы эту религию накормить. Также есть гуманистические религии. Им свойственны самостоятельность, культ самоактуализации и реализации потенциала, право на счастье и свободу, которое ничем не регламентируется, и, в противовес величайшему бессилию, величайшая сила.

Как вы, наверное, догадались, Фромм был поклонником дзен-буддизма. У него есть книжка «Дзен-буддизм и психоанализ».

Вилейанур Рамачандран

На этом этапе психологи закончили рассуждать. Они поняли, что могут смотреть, потому что появились методы регистрации мозговой активности, и начали искать, где место религии в мозге. Конечно, там нет «пятна бога». Религия — очень сложная конструкция.

Но существует височная эпилепсия, которая более-менее сконцентрировала в себе гиперрелигиозность. Вилейанур Рамачандран — очень известный ученый, сейчас он занимается зеркальными нейронами и вообще считает, что они породили нашу цивилизацию. Но он изучал височную эпилепсию тоже.

Изучал простыми способами, а именно КГР — это кожно-гальваническая реакция потовых желез на раздражение стимулом (на палец ставится прищепка).

У него была группа больных височной эпилепсией и здоровых, которым он показывал слова: нейтрально заряженные (например, кочерга), сексуально заряженные (например, оргазм) и религиозно заряженные (например, бог).

У нормы все достаточно примитивно: мы не реагируем на нормальные слова, более или менее реагируем на религиозные слова и хорошо реагируем на секс. У больных эпилепсией неожиданно самая сильная реакция возникает на религиозные слова. Этот эксперимент первым доказал, что височным эпилептикам свойственна гиперрелигиозность.

Майкл Персингер

Дальше появился Майкл Персингер, который придумал «шлем бога», на областях висков там встроены магниты. Включая это потрясающее устройство, Персингер воздействовал на височные доли людей.

Сейчас мы посмотрим, что происходит с человеком, когда он надевает эту штуковину, — это редактор журнала Skeptic Magazine и один из главных атеистов мира. Шермер почувствовал некое присутствие, он вышел из тела.

Таким образом, мы можем с большой уверенностью сказать, что височные доли в некоторой степени несут ответственность за гиперрелигиозное чувство.

Когнитивная психология религии

Мы добрались до когнитивной психологии религии — самого современного направления в ее исследованиях. Когнитивные психологи решили, что на каком-то эволюционном этапе религиозное мышление почему-то оказалось самым выгодным для познания.

Тут вечный спор о науке и религии приходит к странной точке, потому что на каком-то этапе религия была нужна для познания, этот постулат они и сделали главным: «Религиозное мышление, возможно, путь наименьшего сопротивления для наших познавательных систем» (Стюарт Гарти).

Очень многие из современных исследований направлены на то, чтобы понять, как в сознании закрепляется образ божества, как это работает. Был выведен принцип, который называется принципом закрепления минимума контринтуитивных идей. Смысл очень прост: мы запоминаем то, что, с одной стороны, интуитивно и понятно нам на бытовом уровне, но, с другой стороны, вырывается за рамки нашей повседневной жизни.

То есть запоминающийся персонаж должен быть, с одной стороны, обычным, а с другой стороны — очень необычным. Тут встает вопрос, который называется проблемой Микки Мауса: почему Микки Маус не бог? Потому что это вполне себе бытовая вещь — мышь в штанах, но которая разговаривает. Над этим все ломали голову, пока экспериментально не вывели свойства сверхъестественного агента.

Сверхъестественный агент — это не Джеймс Бонд, а как раз наше божество. Оно должно быть непонятным на бытовом уровне, оно должно обладать стратегической информацией, то есть знать все обо всех, оно должно уметь действовать и мотивировать к действию самих людей (это обряды, ритуалы и прочее).

Дальше встает еще один вопрос: а куда делись старые боги? Они подходили на эту должность агента, но куда-то испарились. Куда делся Зевс? Дело в том, что есть один очень важный момент — момент контекста. Некоторые боги из него выпадают. Зевс уже не в нашем контексте, и теперь мы смотрим на него как на историю. Может быть, когда-нибудь наши конфессии тоже выпадут из контекста, но что-то придет им на смену.

Продолжая изучать то, как воспринимается высшее божество, когнитивные психологи решили посмотреть, в каком возрасте это случается и как это происходит: когда ребенок начинает быть зависимым от чего-то бестелесного.

Был построен эксперимент, в котором исследователь просил детей кидать мячик с липучками, но через спину. Естественно, у детей не получалось. Они оставались в комнате одни, должны были кидать этот мячик, но у них плохо получалось, и они начинали жульничать.

Но однажды ситуация изменилась: в эту комнату поставили стул и посадили на него невидимую принцессу Алису. Пустой стул оказался очень важным. Самое забавное, что детей спрашивали: «А вы верите в то, что тут сидит принцесса Алиса?» Они такие: «Нет!» — а потом прекращали жульничать.

Это исследование показывает, в каком возрасте формируется некоторая зависимость от бестелесного наблюдающего существа.

Список литературы

Источник: https://theoryandpractice.ru/posts/13759-psychology-of-religion

Религиозная вера в структуре человеческой психики с позиций психологии религии и этнической психологии

Пробудившийся в последние годы интерес общества к религии заставляет научную мысль все чаще обращаться к такому феномену, каковым является религиозная вера.

Несмотря на то, что слово «психология» в буквальном смысле переводится как «наука о душе», понятие веры, плотно связанной по своему значению с душой, все же не имеет достаточного отображения в психологической литературе и справочных материалах, поскольку является проявлением больше духовной сферы. Тем не менее, психология религии и этническая психология пытаются в рамках своих отраслей дать аргументированное обоснование этому явлению человеческой психики.

Разберемся с понятиями. Русское и греческое слово «вера» имеет сходное значение и происходит от слова верить, доверять. Английское – от слова со значением почитать, одобрять. Немецкое – от слова, переводимого как хвалить, любить, дозволять. Еврейское – имеет общий корень со словом истина. С латыни слово «вера» переводится как удостоверение доверием.

Наука оценивает религиозную веру как состояние сознания, связанное с признанием существования Бога, убеждения в реальном существовании чего-либо сверхъестественного.

Психология религии и этнопсихология относятся к религиозной вере как к одному из важнейших свойств личности.

Именно на основе такого подхода, учитывающего все особенности бытия, возникают плодотворные отношения между богословами и психологами, и устанавливаются правильные отношения между научной и религиозной мыслью (Н.Нейман).

В такой оценке веры можно найти созвучие с учением христианских богословов, для которых личность человеческая имеет неповторимую вечную ценность. В научной области эта концепция еще не может считаться завершенной, поскольку только развивается, но имеет определенные перспективы в науке.

Известный специалист в области психологии религии, доктор психологических наук, профессор Р.М.Грановская в своей книге «Психология веры» пишет: «Чувство веры порождается не только Богом.

Нередко человек, наперекор всем доводам рассудка, вопреки (выделено Р.М.Г.) логике, держится за свою веру… Выделение людей или объектов как любимых или почитаемых является отражением врожденной потребности человека».

То есть вера не всегда является религиозным чувством.

Здесь видится и смысловое разделение понятий. Например, у большинства людей слово «вера» ассоциируется исключительно со словосочетанием «вера в Бога». Действительно, несмотря на то, что можно сказать о «вере в себя, в свои силы», мы постоянно говорим об «уверенности в себе».

А словосочетание «я верю в помощь такого-то лица» чаще звучит, как «я доверяю ему». И поскольку патронирующий объект в лице Бога не визуализирован нашими органами чувств, мы, как правило, не говорим: «Я уверен в Боге, я доверяю Богу». Наши слова звучат так: «Я верю в Бога».

Случайно ли, что корневая часть слов «уверен» и «доверяю» также произведена от слова «вера»?

Вера – это базис для развития убеждений. Если нет веры, то нет и убеждений. Вера может касаться различных областей человеческой жизни: собственного самоощущения, религии, политики, социальных отношений, спорта и пр. Нет ничего более крепкого и хрупкого одновременно, чем вера.

Основанные на твердой вере убеждения заставляют человека становиться их заложником, их слугой. Из-за таких убеждений человек идет на страдания, имея лишь одну цель: доказать свою правоту.

И в то же время, малейшего действия, фразы, события может хватить для того, чтобы разрушить веру во что-то или кого-то, растворить привычные жизненные устои.

Возникает вопрос: а может ли вера заменить человеку знания? Л.Фейербах считал, что религиозная потребность свойственна самой природе человека. Она настолько глубока, что не может быть уничтожена увеличением человеческого знания о мире. Знания не заменяют религии, поскольку вера – дело не столько ума, сколько чувства.

Как уже указывалось, в своем первоначальном значении вера есть чувство особой личной заинтересованности в предмете веры. Если человек верит, то он относится к этому предмету чрезвычайно эмоционально. Вера погружена в глубину человеческой психики и сопровождается сильной чувственной окраской.

В результате у человека появляется сильное неосознанное желание защитить свою позицию и доказать ее справедливость другим. Именно это и отличает веру от знания. Вера составляет часть процесса к получению цели, а целью является знание. Т. е. вера – это незавершенное знание (предзнание), поскольку знание уже само по себе вызывает внутреннее удовлетворение.

А человек, обладающий верой по отношению к определенному предмету, всегда находится в поиске (научном, жизненном, духовном и пр.).

Вера способствует сохранению душевного и психического равновесия человека в тех случаях, когда у него нет возможности объяснить происходящее логически или логически вывести возможный результат какого-то события.

Но вера может и не стать знанием. В некоторых случаях это может привести к разочарованию в предмете веры.

В случае с религиозной верой, усвоенной от определенной религиозной организации, чаще происходит несколько иначе: человек не стремится к знанию в его классическом понимании и разочаровывается не в предмете веры, а в сопутствующих элементах (трактовка религиозных постулатов, поведение других приверженцев данной веры и т.д.). Внутренняя же вера остается неизменной и ее проявления обусловлены дальнейшим выбором человека (переход в другую конфессию, «уход в раскол» и пр.).

Некоторые исследователи ставят знак равенства между понятиями «религиозная вера» и «религиозность». Тем не менее, религиозность представляется степенью погруженности религиозной веры в структуру человеческой личности.

В последнее время высказываются предположения о том, что религиозность может быть заложена в человеке и генетически, что подразумевает под собой наследственную предрасположенность к данному качеству. Доказательство или опровержение таких взглядов – дело будущего.

Сейчас же мы можем говорить лишь о религиозной вере приобретенной, сформированной и усиленной под воздействием различных факторов: религиозных, психологических, социальных, этнокультурных, исторических, политических и пр.

А что же может стать толчком к развитию религиозной веры? Если исходить только из рассуждений ученых-атеистов, то можно лишь указать на две привлекательные, на их взгляд, для человека стороны: потребительское стремление к помощи от сверхъестественных сил и желание объяснить для себя необычные явления окружающего мира.

Такой подход видится несколько однобоким. Специалисты в области психологии религии считают, что человеку важнее сочувствие, понимание, духовное саморазвитие, доверительность (конфиденциальность) внутреннего диалога, уверенность в будущем, спокойствие.

Таким образом, религиозная вера помогает человеку реализовать свои основные духовные и нравственные потребности.

Читайте также:  Автономия и самодетерминация в психологии мотивации: теория э. деси и р. райана - психология

Возникает законный вопрос: действительно, а зачем субъекту дана вера в объект, которого не существует? На простом примере это выглядит примерно так: есть первый телефонный абонент, есть телефонная связь, а второго абонента нет.

Результаты исследований некоторых видных отечественных и зарубежных ученых (Н.М.Бехтерева, М.Эмото, Э.Кугис, Н.Х.

Валитов) корректируют наше представление о религиозной вере и дают основание к тому, чтобы перестать считать ее неким рудиментом в структуре психики человека.

Указанные исследователи делают весьма и весьма осторожные выводы, свидетельствующие в пользу разумного зерна в вере человека в необъяснимое.

Хотелось бы отметить, что и ранее многие выдающиеся ученые считали своим долгом (в частном порядке, разумеется) признаться в своей религиозной вере (Декарт, Ньютон, Лейбниц, Паскаль, Кеплер, Линней и т. д.).

Выше говорилось, что вера подразумевает не только наличие субъекта, коим является человек, но и наличие объекта – в частности, Бога. Некоторые авторы выступают за придание понятию «Бог» статуса официальной научной категории (К.В.Лох, Д.М.Мелехов и др.).

Идея весьма спорная, если принять во внимание, что академическая наука требует прямых доказательств существования кого-либо или чего-либо, а косвенные указания в расчет не принимаются, хотя и могут служить характеристикой предполагаемого объекта или явления.

Наличие религиозной веры может лишь косвенно свидетельствовать о возможности существования Бога. Но и здесь важно проводить четкую грань между научными и ненаучными подходами. Проблема психологии заключается в том, что она (наряду с философией) является своеобразным водоразделом между научными знаниями и духовной сферой.

Подавляющее большинство психологических отраслей не имеют ни малейшего отношения к вопросам религии, но все эти отрасли так или иначе связаны с личностью человека, его психикой и духовным миром.

Какой же наиболее распространенный способ привития религиозной веры человеку? Этнопсихологи называют нашу культуру «культурой текстов». «Культура текстов» соответствует традиционному типу общества, в котором сами нормативные системы и их ценностные обоснования существуют в виде совокупности прецедентов. Последние фиксируются в виде притч.

Притчи – основная форма передачи опыта от поколения в поколение в обществах традиционного типа. «Притчи полны скрытого символизма и редко сводятся в систему, представляющую собой символ веры или последовательную идеологию.

Системы ценностей, состоящие в основном из притч, большей частью привязаны друг к другу чисто внешним образом, первоначально не кодифицированы и почти всегда обладают способностью к срастанию. Такой этнокультурный конгломерат усваивается носителем культуры весь как целое и, по-видимому, никогда не рефлексируется.

Члены традиционного общества часто даже не имеют никакого представления о том, что те способы, которые он применяют в своей деятельности, пропущены «через нормативные фильтры». Выбор сделан за них их предшественниками» (К.Касьянова).

Так же и религиозная вера, становясь частью веры как способа познания мира, вписывается в структуру личности человека под воздействием окружающей среды (культурной, религиозной, исторической, политической и т.д.) и внешне идентифицируется с религией предков.

Как уже говорилось, верующему человеку очень важна связь с божеством. В христианстве данная проблема решена универсально: Бог из внешне обезличенного существа перешел во вполне воспринимаемую человеческими органами чувств личность – Иисуса Христа.

Оставим за рамками данной работы вопрос о справедливости такой позиции – это удел богословов.

Но такое воплощение Бога решило для христиан вопрос о личности Бога, укрепило веру, дало надежду на присутствие высшей справедливости в этом мире и за его мыслимыми пределами.

У всех этнических групп религиозная вера обязательно выходит наружу и, становясь религией, преобразуется во внешние проявления (обряды, ритуалы, традиции и пр.).

Здесь подобные внешние проявления религиозной веры выражают насущную потребность людей к этнической и религиозной самоидентификации, играя положительную роль. Тем не менее, богословы традиционных конфессий четко отделяют религиозную веру от обрядоверия (суеверия), строго осуждая последнее.

Такой подход дает возможность человеку, не укрепившемуся в своей вере и узревшему какие-то кажущиеся или явные несоответствия, не свернуть с религиозного пути.

Религиозная вера – качество личности, которое не только способствует осуществлению индивидуальных потребностей личности, но и заставляет искать единомышленников и создавать религиозные группы.

С одной стороны оно содержит коммуникативный компонент, объединяя верующих людей с похожими религиозными взглядами.

А с другой – противопоставляет приверженцев данного конкретного культа всему остальному миру.

Религиозная вера может играть как конструктивную роль по отношению к личности и психике человека, так и деструктивную. Это хорошо заметно при сопоставлении влияния традиционных конфессий с влиянием некоторых религиозных сект.

За ушедшие столетия традиционные конфессии научились оберегать психику и внутренний мир человека, осуществляя свое влияние на умы людей с учетом вышеуказанных факторов окружающей среды.

Многие же новые религиозные группы выстраивают свою работу с верующими в отрыве от имеющейся обстановки, входя в противоречие с системой ценностей конкретного человека и разрушая ее, ничего не давая взамен.

Неосознанно каждый человек понимает, что любовь и ненависть, благополучие и неблагополучие, счастье и несчастье – составляющие духовного порядка. Можно быть человеком успешным в карьере, но абсолютно несчастным в личной жизни.

Отсюда предполагается, что религиозная вера способствует человеку в его стремлении найти необходимый компромисс между реалиями повседневной жизни и душевным комфортом.

«Она спасает нас от нас, спасает наш внутренний мир от таящегося в нем хаоса» (Р.М.Грановская).

Вывод: вера может мотивировать поведение человека, вера знанием не является, но влияет на развитие человека, формируя духовные и нравственные установки его личности.

Задача же современной науки, на наш взгляд, состоит в том, чтобы, сохранив объективность подходов, приступить к более серьезному изучению описываемых явлений и природы религиозной веры.

В завершении, думается, имеет смысл привести слова Н.П.Бехтеревой: «Неистребимая вера человечества в чудеса и таинственные явления может расцениваться как детская погоня за мечтой, синей птицей Метерлинка. А может быть – и как стремление человека и человечества понять мир во всей его действительной полноте, во всем его удивительном многообразии».

Литература:

Бехтерева Н.П. Магия мозга и лабиринты жизни. – М.: АСТ; СПб.: Сова, 2007;

Грановская Р.М. Психология веры. — СПб.: Речь, 2004;

Платонов Ю.П. Основы этнической психологии. – СПб.: Речь, 2003;

Современный психологический словарь/ под ред. Мещеряковой Б.Г., Зинченко В.П. — СПб.: прайм-ЕВРОЗНАК, 2006;

Шапарь В.Б. Психология религиозных сект. – Мн.: Харвест, 2004;

Этнопсихологические проблемы вчера и сегодня: Хрестоматия / сост. Сельченок К.В.. – Мн.: Харвест, 2004.

Дата публикации: 03.01.2015   Рубрика: Научные статьи

Источник: http://svsaratov.ru/religioznaya-vera-v-strukture-chelovecheskoy-psihiki-s-pozitsiy-psihologii-religii-i-etnicheskoy-psihologii/

Психология и вера — друзья или враги?

Автор статьи: Юлия Власкина Фотограф Артемий Жаренов

«Корить себя за то, что нельзя вернуть — это непродуктивный подход», — женщина-психолог, к которой я попала на консультацию (по правде говоря, совершенно случайно), убеждала: понять и простить надо прежде всего … себя.

«Вы проецируете на себя чужие проблемы — это деструктивно, — продолжала она, — чтобы справиться со стрессами, негативными переживаниями и эмоциями, необходимо научиться позитивно мыслить». Когда разговор дошел до «материализации желаний», все стало окончательно ясно.

Нет, это не секта, это одно из направлений современной психологии.

Помню, как тогда мне пришла в голову мысль, что Фрейд хоть и описал пагубное воздействие на человека блудной страсти (а его ученик Адлер в свою очередь рассказал о гибельности тщеславия), но пути спасения не указал. Это вполне закономерно, ведь Фрейд был убежденным атеистом. «Лечение» психоаналитика заключалось в том, чтобы вытащить из тайников души скрытые комплексы и заставить человека их осознать и принять.

Учение Фрейда — это основной столп психологии. Отказаться от него — значит разрушить всю научную методологию.

Может быть поэтому пиетет перед главным психоаналитиком всех времен и народов есть у всех психологов (в том числе и у православных — если они начинали свое обучение в светском вузе).

Это только звучит смешно, но психоаналитики всерьез считают, например, что, если человек упал и ушиб левую коленку — это говорит о том, что у него нерешенные психологические проблемы с матерью, потому как каждая часть тела связана с какими-то внутренними комплексами.

Но учение Фрейда — это еще цветочки. Последователи пошли дальше учителя. Сегодня в психологии огромное количество своих «гуру».

Вот если мы от боязни греха избавимся, то сразу станем счастливыми…

«Порой и не замечаешь, где заканчивается психология и начинается самый настоящий оккультизм», — рассказывает священник о. Александр Степанов из Муромской епархии. Однажды, будучи проездом в Москве, он остановился у своего одноклассника, получившего образование психолога.

Надо сказать, что православная психология во всем этом умопомешательстве выглядит островком вменяемости. Православный психолог, преподаватель Рязанской духовной семинарии Елена Орлова рассказывает:
«Только в православной психологии присутствует трихотомическое понимание строения личности. Человек рассматривается как единство духа, души и тела».

Понятие греха тоже есть только в Православной психологии и психиатрии, и именно грех воспринимается как основная причина душевных проблем.

Конечно, совсем отрицать психологию, как науку, опрометчиво. Святитель Феофан Затворник, например, будучи иеромонахом, вел курсы психологии и логики и говорил, что «будущее за союзом аскетического опыта и психологии». Но психология может быть полезна только в спайке с Православием. В любом другом случае обращение к психологам может представлять серьезную опасность для души.

Юлия Власкина

Источник: http://portal-logos.ru/index.php/deti-i-vospitanie/chelovek-v-tserkvi/item/527

Вера человека — Сайт рефератов my-ref.net

«Усомниться — значит утратить силу» (О. Бальзак)

Верить в Бога, не имея на то доказательств с Его стороны, не является признаком исключительности человека. Творение достаточно убедительно и чудесно, нет необходимости в дополнительных чудесах, чтобы поверить в Творца. Вера в Бога есть вера в справедливость. Без веры нельзя. Каждый верит хоть во что-то. Верит даже эгоист — в себя.

Вера, что Бог есть, может дать лишь страх нахождения под постоянным наблюдением, страх перед наказанием, но ни счастливую жизнь, ни творческие способности. Доверие Богу дает чувство защищенности, беззаботность о личном; и тогда человек, сбросив оковы беспокойства за свой «тыл», творит. Для него каждый, кто к нему обращается, говорит от имени Бога. и весь мир — храм.

Читайте также:  Запечатление - психология

Признак атеиста под любой личиной — поиск доказательств, погоня за чудесами, что собственно говорит об отсутствии веры. Можно, когечно, говорить о тех, кто «видели и уверовали». Но какая пропасть отделяет их от тех, кто не видели, но уверовали! Вера не нуждается в подкреплении доказательствами, ибо тогда она уже не вера. Вера может сотворить чудо, чудо же не сотворит веры.

«Вера есть осуществление ожидаемого и уверенность в невиденном» (к евреям гл. 11),В восточной притче описывается случай, когда ученик говорит учителю: «Сотвори чудо, тогда я тебе поверю и пойду за тобой!». Учитель вздохнул, сотворил чудо и указал ученику на дверь: «Теперь уходи, ты мне не нужен». Сотворить чудо — все равно, что совершить насилие над волей человека.

Такое насилие опасно своей долговременностью воздействия, зависимостью от показавшего чудо. Потому-то и не приветствуются чудеса, свобода важнее, чудо же может лишить человека веры, А на что годится человек без свободы и веры? Настоящая вера устремлена в будущее. Верующий вначале верит, а потом видит свершение своей веры.

Если человек видит, а потом верит, то такая «вера в прошлое» никак не поможет ему ни в настоящем, ни в будущем. Некоторые люди искренне считают, что вера возникает в результате доказательств. Всякое другое понимание веры расценивается как глупость и сумасшествие. Лестница истинной веры не имеет основания внизу, она закреплена сверху.

Вера — это чувство, не дающее нам сбиться с курса, когда нет видимых ориентиров. Цветы, поворачивающиеся вслед за Солнцем, делают это и пасмурные дни.

Человек, убежденный в том, что он — верующий, идет в храм и просит о чем-то Бога, или просит «более продвинутого» помолиться за него. Он, вероятно, думает, что Бог не знает его проблем, или может его не услышать? Чем же такой сомневающийся отличается от не ходящего в храм? Он ведь также беспокоится за свою безопасность, полон страха, а значит, способен осуждать и быть агрессивным.

Напрасная трата времени соблюдать обряды веры, пока в сердце зло, осуждение и сетования на судьбу. Он судит людей, как и тот атеист, и сверх того, у него есть еще и духовные претензии к людям. Любви в нем меньше, чем в «легальном» атеисте. Такие «верующие» любить хотят, но боятся как бы не было им от этого хуже.

Сделать шаг вперед, с пустыми руками, не зная, не проверяя заранее что там впереди — поступок от веры. Лжеверующего и атеиста объединяет также искание «справедливости». Без доверия Богу, просто не приходит в голову, что она уже есть. «Справедливость не есть дело человеческое, а дело Божье» (Ллавеллан Джордж). Атеист находится в более безопасном положении, чем лжеверующий.

Он подобен седоку в повозке, двигающейся с умеренной скоростью. Для прикоснувшегося к вере, эта повозка помчится вскачь. Это новые, незнакомые ранее, гораздо большие возможности. И тут уже надо крепко держаться за веру, чтобы не вылететь из повозки на первой же кочке.

Те, кто веруют от случая к случаю, «придерживаются веры», вряд ли подозревают, что находятся в летящем экипаже, слегка держась за край. А позже сетуют на несправедливость, мол, за что мне такое наказание, другие вон еще хуже делают и им ничего?

А, по сути, гордость — это психология униженного человека. Жалость к себе. Попросту говоря, это психология раба. Свободный человек этого комплекса не имеет. «Все добродетели связаны со свободой, пороки — с рабством». (Ч. Фокс).

Свободен лишь «раб Божий», ибо раб Бога — раб Любви. Где кончается любовь, — там начинается принуждение. Ни один любящий отец не будет обращаться со своим ребенком как с рабом. А мы говорим «Отче наш».

Может, не имеем права так говорить?

Ребенок не беспокоится о будущем, он знает, что родители не допустят, чтобы у него возникли проблемы. И если ему вдруг покажется, что проблемы все-таки возникают, он тут же обращается с просьбой о помощи. Ему даже в голову не приходит самому их решать, ведь родители сделают это лучше. Так же чувствует себя верующий.

Он свободен от беспокойства о завтрашнем дне и живет настоящим. Атеист же надеется только на себя, как сирота. Голова его загружена планами, как бы все предусмотреть, и он никогда не будет рад дню сегодняшнему, та как живет постоянно в завтрашнем. То есть, в сегодняшнем он вообще не живет, а значит светлое завтра, о котором он мечтал, никогда не наступит.

Ведь чтобы прийти туда, необходимо как минимум быть живым, чтобы двигаться.

Далеко идущее планирование неизбежно рождает беспокойство за реализацию планов. Беспокойство — это фактически неверие, что Бог поможет. Помощи, конечно же, не будет при неверии, и тогда приходится все делать самому. И предмет нашего беспокойства становится нашей судьбой.

Ни о какой свободе в этом случае говорить не приходится, так как мы попадаем в рабство собственных планов. Никто извне не сможет нас освободить, ведь самого себя мы слушаем больше всего. Бог также не вмешается — Ему чуждо насилие.

И вот так сидит человек в «клетка» собственных планов и удивляется: почему же не идут дела? Просит помощи, а ведь фактически его там никто не держит, и выйти он сможет только сам. Свобода — это возможность пойти в любом направления в любой момент времени. Иначе не встретимся с неожиданностью, с незапланированным счастьем.

Если человек знает, в чем именно и как его свобода будет реализована, — он не свободен. В нас живёт страх перед неизвестностью. Неизвестность — это Бог. Мы боимся быть свободными, т.к. не доверяем Ему. Как в анекдоте: охранник заключённому: «Иди, ты свободен».

Заключённый — охраннику: «А вы пойдёт? меня охранять на свободе?» «Не переносите свои тревоги из одного дня в другой, из одного часа в другой, из одного мгновения в другое, пусть они уйдут, — и вы увидите, что из этой свободы придет необыкновенная жизнь, которая удивительным образом позаботится о вас потому, что вы не будете беспокоиться о себе. Жизнь понесет вас, куда ей угодно, потому, что вы станете частью самой этой жизни; и тогда не будет существовать никакой проблемы личной безопасности. В этом и заключается прелесть жизни» (Джидду Кришнамурти).

Любовь похожа на страсть так же, как отдача похожа на приобретение. Рождённые от любви — рождены в присутствии Бога. Они одарены талантами, уверены в жизни, т.к. интуитивно чувствуют поддержку свыше, т.е. веры им не занимать. Вера — это внутреннее ощущение, а не результат работы интеллекта. Это не осознается, это чувствуется.

С верой человек имеет силу и смелость поступать хорошо. Рождённые от страсти, зачаты без Бога, в грехе. Они лишены всего того, из них вырастают эгоисты, атеисты, гордецы, — в общем, люди несчастные, постоянно боящиеся и ничему не доверяющие. Им ещё предстоит искать Бога. Для них — религии. Религия — это еще не вера, а только путь к ней.

Есть категория людей, прототипом для которых может служить апостол Фома (неверующий). Эти люди не желают никому и ничему верить без доказательств. Они подозревают всех либо во лжи, с целью их обмануть, либо не доверяют информации человека, думая что, обманули самого человека.

Не доверяют средствам массовой информации, Священному Писанию, говоря, что «Библию тоже люди писали, а они могли ошибаться, и кто это видел…» Со стороны они производят впечатление одержимых манией преследования. В принципе, им невозможно доказать, что Земля круглая.

Это могут быть люди весьма честные, порядочные и принципиальные, деятельно ищущие правды и справедливости, но у них ничтожно мало шансов найти их, так как они верят, прежде всего в обман. И по вере своей находят множество подтверждений своим догадкам.

Такие люди приносят несомненную пользу. Они профессионально находят и преследуют заблуждения и ложь, бдительно стоя на страже правды и справедливости, счастливы своей деятельностью. Низкого уровня не верящих ни во что, — много.

Они сами воры, соответственно, по себе равняют остальных, и не миру, так и он к нам. Я созерцаю мир, — мир созерцает меня. А если при этом мне что-то не хватает, то кто же в этом виноват? Ничто не обходится так дорого как равнодушие.

В машине переключение скоростей в коробке передач происходит через нейтраль. Вот эта нейтраль и есть равнодушие, когда двигатель работает на холостом ходу, не принимает участие в движении машины. Если человек задерживается при переключении с одного объекта на другой на этой «нейтрали», — он равнодушен.

У истинно любящего нет таких пауз, он всегда найдет кому уделить свое внимание. Когда говорится, что от любви до ненависти один шаг, шаг этот — равнодушие. Представьте: двое любят друг друга, а значит практически весь поток внимания у них направлен друг на друга. Но вот появляется нечто со стороны, требующее много внимания, например, какая-то проблема.

И тогда человек может устремиться на решение проблемы, но ему не хватит сил на её решение, так как любовь предполагает внимание постоянно и много, и просто так «не отпустит». И перед человеком возникает выбор — либо дело, либо любовь. И если он протянет липшее «на нейтрали», возникает ненависть либо к любимому человеку, либо к проблеме.

После этого он способен снова двигаться в каком-либо направлении, так как ненависть сама сделала за него выбор.

Чувство — как мы воспринимаем мир. Эмоция — как реагируем на восприятие. Любая эмоция, очищенная от эгоизма — есть Любовь. Эгоизм, суть его, есть ограничение необъятного мира до конкретных вещей.

Для человека, принимающего мир в единстве, в сфере эмоций испытывается любовь.

Человек, принимающий мир неполно, с ограничением, испытывает и любовь ограниченную, которую мы называем как угодно (ревность, зависть…), но только не любовь Все, что заслоняет человеку мир, убирается из поля зрения, чтобы оно не замутило первичного чувства — любви.

Источник: http://www.my-ref.net/vera-cheloveka/

Ссылка на основную публикацию