Преподаватели
Основатель факультета, заведующий кафедрой индивидуальной и групповой психотерапии до 2017г., доктор психологических наук, профессор кафедры индивидуальной и групповой психотерапии
Василюк Федор Ефимович
Кафедра: Индивидуальной и групповой психотерапии
Должность (до 2017г.): профессор (штатный), заведующий кафедрой индивидуальной и групповой психотерапии
Ученая степень: доктор психологических наук
Ученое звание: профессор
Стаж научно-педагогической работы: с 1980 по 2017 г.
Образование
МГУ им. М.В. Ломоносова, факультет психологии. Специальность — Психолог, преподаватель психологии, 1977 год
Дополнительное образование
Аспирантура МГУ (под руководством А.Н. Леонтьева, затем В.П. Зинченко)
Профессиональная деятельность
Основатель и первый декан факультета «Психологическое консультирование» МГППУ (ныне «Консультативная и клиническая психология»).
Заведующий лабораторией научных основ психотерапии Психологического института РАО
Биография
Научные интересы
Методология психологии, сознание, переживание, психотерапия, психология молитвы, духовное совладание.
Основные публикации
1979
1. Василюк Ф.Е. К проблеме субъективной организации деятельности. — Развитие эргономики в системе дизайна /Тезисы докладов всесоюзной конференции. Боржоми, 1979. С.239-241
1981
2. Василюк Ф.Е. Психологические аспекты разрешения критических и травмирующих ситуаций. — В кн.: Социальные, гигиенические и организационные аспекты охраны здоровья населения. Рига,1981, с.84-90.
3. Василюк Ф.Е. Психологический анализ преодоления критических ситуаций/ Автореф. канд. дисс., М., 1981.- 18с.
1983
4. Василюк Ф.Е. Критические жизненные ситуации с точки зрения психолога. — Наука и техника, 1983, N1, с.26-28.
5. Василюк Ф.Е. От гледна точка на психолога…- Наука и техника,1983, N11,с. 34-35 (на болгарском языке).
1984
6. Василюк Ф.Е. Психология переживания. — М.: Изд-во МГУ, 1984. — 200с. (Книга издана также на английском, болгарском, чешском и китайском языках).
7. Василюк Ф.Е. Автобиография как метод психологической помощи. — Наука и техника,1984, N2, с.15-17.
1986
8. Василюк Ф.Е. Патология регуляции деятельности как следствие нарушений структуры психического образа. — В кн.: Эмоционально-волевая регуляция поведения и деятельности /Тезисы II Всесоюзн. семинара молодых ученых. Симферополь 19-24 мая 1986 г. — Москва, 1986, с. 105-106.
9. Василюк Ф.Е. К проблеме единства общей психологии. — Вопросы философии, 1986, N10, с.76-86.
1988
10. Василюк Ф.Е. Уровни построения переживания и методы психологической помощи. — Вопросы психологии, 1988, N5, с.27-37.
11. Василюк Ф.Е. «Личная проблема» как предмет совместной деятельности психолога-консультанта и клиента психологической помощи. — В кн.: Деятельность: философский и психологический аспекты. Симферополь, 1988, с.235-236.
12. Vasiljuk F.J. Psychologie Prozivani. – Praha: Pyramida, 1988. – 232. 1990
13. Vasilyuk F.E. Levels of Construction of Experience and the Methods of Psychological Science. — Soviet Psychology, 1990, vol.28, ¹ 5, pp. 69 — 87. 1991
14. Василюк Ф.Е. Психотехника переживания (Учебное пособие). — М.: Ахилл,1991.
15. Василюк Ф.Е. Пережить горе. — В кн.: О человеческом в человеке. — М.: Политиздат, 1991, с.230-247. 16. Vasilyuk, F. The Psychology of Experiencing. — L.: Harvester Wheatsheaf, 1991. — 258pp.
1992
17. Василюк Ф.Е. Послесловие к кн. Рейнуотер Дж. Это в ваших силах. Как стать собственным психотерапевтом. М., 1992, с. 225 — 229.
18. Василюк Ф.Е. От психологической практики к психотехнической теории. — Московский психотерапевтический журнал, 1992, N1, с.15 — 32.
19. Василюк Ф.Е. Режиссерская постановка симптома (психотерапевтическая методика). — Московский психотерапевтический журнал, 1992, N2, с.105-144.
1993
20. Василюк Ф.Е. Структура образа. — Вопросы психологии, 1993, N5, с.5-19.
21. Василюк Ф.Е. Терапия «Алексейчиком» (предисловие к публикации). — Московский психотерапевтический журнал, 1993, N4, с.101.
1994
22. Василюк Ф. Е. Я и Ты: истина неравенства (комментарий к диалогу М. Бубера и К. Роджерса) / Ф. Е. Василюк // Московский психотерапевтический журнал – 1994. – № 4. – С. 94–96.
1995
23. Василюк Ф.Е. Жизненный мир и кризис: типологический анализ критических ситуаций. – Психологический журнал, 1995, Том 16, №3, с. 90-101.
24. Василюк Ф.Е. Типология переживания различных критических ситуаций. — Психологический журнал, 1995, Том 16, № 5, с. 104 -114.
25. Василюк Ф.Е. Методологический смысл психологического схизиса. — Вопросы психологии, 1995, N6, с.25-40. 26. Vasiliuk F.E.. The Structure of an Image (In Commemoration of the 90th Anniversary of A.N. Leont′ev). — Journal of Russian and East European Psychology, 1995, november-december /vol. 33, no. 6, pp. 70 — 92.
1996
27. Василюк Ф.Е. Семиотика психотерапевтической ситуации и психотехника понимания. — МПЖ, 1996, N4, с.48-68.
28. Василюк Ф.Е. Молитва — молчание — психотерапия. — МПЖ, 1996, N4, с.141-145.
29. Василюк Ф.Е. Воля власти (Оценка Проекта Федеральной целевой программы «Возрождение и развитие философского, клинического и прикладного психоанализа»). — МПЖ, 1996, N4, С. 172- 176.
1997
30. Василюк Ф.Е. Психотерапевтическое облегчение зубной боли. — Московский психотерапевтический журнал, 1997, N1, С. 142 — 147.
31. Василюк Ф.Е. На пути к синергийной психотерапии: история упований. — Психология и христианство: путь интеграции/ Сборник тезисов 3-й Международной конференции. С.-Пб., 10-13 мая 1997 г., с.39 — 40.
32. Василюк Ф.Е. Психотерапевтическое облегчение боли. — МПЖ, 1997, N2, С. 96-102
33. Василюк Ф.Е. На подступах к синергийной психотерапии: история упований. — Московский психотерапевтический журнал, 1997, N2, С. 5 — 24.
34. Василюк Ф.Е. Христианская психология. — Московский психотерапевтический журнал, 1997, N4, с.5 — 6.
35. Василюк Ф.Е. Методика психотерапевтического облегчения боли. — Московский психотерапевтический журнал, 1997, N4, С. 123–146.
36. Василюк Ф.Е. Психотехника выбора. — В кн.: Психология с человеческим лицом: гуманистическая перспектива в постсоветской психологии (под ред. Д. А. Леонтьева и В.Г. Щур). М.: Смысл, 1997. — С.284 –314.
1998
37. Василюк Ф.Е. Педагогика переживания глазами психолога. – Обруч, 1998, № 1. С. 12-14. 38. Василюк Ф.Е. Психология и педагогика переживания. — В кн.: Популярная психология для родителей. — М., 1998, с. 248 -252.
1999
39. Василюк Ф.Е. В круге девяносто восьмом (К 80-летию А.И. Солженицына). — Московский психотерапевтический журнал, 1999, № 1, с. 3-4.
40. Василюк Ф.Е. Психотерапевтическая сертификация: время пошло. — Московский психотерапевтический журнал, 1999, №2, с. 168-176.
41. Василюк Ф.Е. Тамара Александровна Флоренская. – МПЖ, 1999, № 3.
2000
42. Василюк Ф.Е Психология и психотерапия горя. – Российско-французский семинар по паллиативной медицине. Психологическая помощь детям с заболеваниями с возможным летальным исходом. – М.: РДКБД,1999, с. 10-14, 21, 23, 31, 33, 35, 40.
43. Василюк Ф.Е «Он стоит как бы рядом с первоисточником…». – Русская мысль, №4327, 20-26 июля 2000г.
44. Vasilyuk F. Toward the synergetic psychotherapy: a history of hopes.
– MADNESS, SCIENCE AND SOCIETI FLORENCE, RENAISSANCE 2000 The 4TH International Conference on Philosophy and Psychiatry, 26-29 августа, 2000 г.
Организаторы: The Italian Society for Psychopathology and the Philosophy Group of The Royal College of Psychiatrists, Under the auspices of Comune di Firenze Universita degli Studi di Firenze.
2001
45. Vasilyuk F. Confession and Psychotherapy. – The Sacrament of Repentance/ Russian Orthodox Diocese of Sourozh, Diocesan Conference – Headington 26th-29th may 2000. – L.: St Stephen’s Press, 2001, p.25-36.
46. Василюк Ф.Е. Август патриарха. – МПЖ, 2001, №3.
47. Василюк Ф.Е. Психология горя. – Педология, 2001, № 7. – С.8 –15.
48. Василюк Ф.Е. Жизненный мир и кризис: типологический анализ критических ситуаций // Журнал практической психологии и психоанализа. – 2001. — № 4.
2002
49. Василюк Ф.Е. От переживания – к молитве. – Московский психотерапевтический журнал, 2002, № 1, с. 76 –92.
50. Василюк Ф.Е. Молитва и переживание. – В кн. Богословская конференция Русской Православной Церкви УЧЕНИЕ ЦЕРВИ О ЧЕЛОВЕКЕ – Москва, 5-8 ноября 2001г.. Материалы. — М.: Синодальная Богословская комиссия, 2002. – С. 248-264.
2003
51. Василюк Ф.Е. Методологический анализ в психологии (учебное пособие). – М.: МГППУ; Смысл, 2003. – 240с.
52. Василюк Ф.Е. Молитва и переживание в контексте душепопечения. – МПЖ, 2003, № 3, с.114 — 129.
53. Василюк Ф.Е. Историко-методологический анализ психотерапевтических упований. — Труды ярославского методологического семинара (методология психологии). Том 1. – Ярославль: МАПН, 2003, с. 43-71.
2004
54. Vasiluks F. Krievija pastavosa sertifikacijas sistema: tuvakie uzdevumi /Василюк Ф. Е. Российская система сертификации в области психотерапии: ближайшие задачи.
— Eiropas kvalitate profesionalaja augtakaja izglitiba: vertejuma kriteriji un attisibas dinamika /Европейское качество профессионального высшего образования: критерии оценки и динамика развития.
– Biletens Psihologisko Petijumu, N14. – Riga, 2004, p. 59-61.
55. Василюк Ф.Е. Проблема единства общей психологии. – Труды ярославского методологического семинара (методология психологии). Том 2. – Ярославль: МАПН, 2004. – С. 12–31.
56. Василюк Ф.Е. Риск соприсутствия. – Школьный психолог, 2004, № 22, с. 27-29.
57. Василюк Ф.Е. В чем сила? – Нескучный сад, 2004, №3, с.28-31.
58. Василюк Ф.Е., Копьев А.Ф., Загородная Е. Разговор об о. Борисе Ничипорове. — МПЖ, 2004, №4, с.141 – 153.
59. Василюк Ф.Е. Исповедь и психотерапия. – МПЖ, 2004, №4, с.79-91.
2005
60. Василюк Ф.Е. Переживание и молитва. Опыт общепсихологического исследования. – М.: Смысл, 2005. – 191с.
61. Василюк Ф.Е. Молитва-молчание-психотерапия. – Журнал культурно-исторической психологии, 2005, №1. – с.52-56.
62. Vasilyuk F. Experiencing-Silence-Prayer./ Василюк Ф.Е. Переживание – молчание – молитва . — Biletens Psihologisko Petijumu, N15. – Riga, 2005.
63. Василюк Ф.Е. Влияние молитвы на смысловую работу переживания. — Московский психотерапевтический журнал, 2005, №3, с. 51-74.
2006
64. Василюк Исповедь и психотерапия // Экзистенциальная традиция: философия, психология, психотерапия. — 2006. — №2. — С. 6-25. 2007
65. Василюк, Ф. Е. Понимающая психотерапия: опыт построения психотехнической системы / Ф. Е. Василюк // Гуманитарные исследования в психотерапии: труды по психотерапии и психологическому консультированию. – М.
: ПИ РАО; МГППУ, 2007. – Вып. 1. – С. 159–203. 66. Василюк, Ф. Е. Культурно-антропологические условия возможности психотерапевтического опыта / Ф. Е. Василюк // Культурно-историческая психология. – 2007. – № 1. – С.
80–92.
67. Василюк, Ф. Е. Семиотика и техника эмпатии / Ф. Е. Василюк // Вопр. психол. – 2007. – № 1. – С. 3–14.
68. Василюк Ф.Е. Историко-методологический анализ психотерапевтических упований // Московский психотерапевтический журнал – 2007. – Юбилейный выпуск, 1992. – 2007. – С. 44 -70.
69. Василюк, Ф.Е. Понимающая психотерапия как психотехническая система / Ф.Е. Василюк // Московская психологическая школа: История и современность: в 4 т. Т. 4 / Под общ. ред. действ. чл. РАО, проф. В. В. Рубцова. – М.: МГППУ, 2007. – С. 45–61.
70. Василюк Ф.Е. Понимающая психотерапия как психотехническая система. – Автореф. дисс. докт. психол. наук. – М., 2007. – 48с. 2008
71. Василюк Ф.Е. Структура и специфика теории понимающей психотерапии / Ф.Е. Василюк // Московсковский психотерапевтический журнал. – 2008. – №1. – С. 5 –35.
72. Василюк Ф.Е. Майевтика как базовый метод понимающей психотерапии. – Ф.Е. Василюк // Вопросы психологии. – 2008. – №5. – С. 31 – 43.
73. Василюк Ф.Е. Мы и забыли, что такие люди бывают. – Ф.Е. Василюк// МПЖ. – №3. – С. 3–4. 74. Sidarova V.V. Vasilyuk F.E. The Image Culture // International Arts Therapies Journal. Vol.7 2007/08 // http://www2.derby.ac.uk/v-art/vol-7-200708-international-arts-therapies-journal/72-refereed-articles-/72-russian-technical-paper-of-psychology-and-art-images.
75. Василюк Ф.Е. Модель стратиграфического анализа сознания /Ф.Е. Василюк // Московсковский психотерапевтический журнал. – 2008. – №4. – С. 9 – 36.
76. Василюк Ф.Е., Зарецкий В.К., Молостова А.Н. Психотехнический метод исследования творческого мышления. – Культурно-историческая психология, 2008, №4. С. 34 – 47. 2009
77. Василюк Ф.Е. Модель хронотопа психотерапии / Ф.Е. Василюк// Московсковский психотерапевтический журнал. – 2009. – №4. – С.26 – 49.
78. Василюк Ф.Е. Модель стратиграфического анализа сознания / Ф.Е. Василюк // Труды по консультативной психологии и психотерапии. Вып.2: Психотерапия. Сознание. Культура. – М.: ПИ РАО; МГППУ, 2009. – С. 38-61.
79. Сидорова В.В., Василюк Ф.Е. Кросс-культурное исследование стратегий работы сознания (на материале русской и японской культур) / В.В. Сидорова, Ф.Е. Василюк // Труды по консультативной психологии и психотерапии. Вып.2: Психотерапия. Сознание. Культура. – М.: ПИ РАО; МГППУ, 2009.– С. 62-84.
80. Василюк Ф.Е. Культурно-антропологические условия возможности психотерапевтического опыта. — Феномен человека в его эволюции и динамике: Тр. Открытого научн. семинара [Текст] / Рос. акад. наук, Ин-т философии ; Отв. ред.: С.С. Хоружий, О.И. Генисаретский. – М.: ИФРАН, 2009. – С. 138 – 178. (Текст доклада с обсуждением).
2010
81. Василюк Ф.Е. Дар ученичества. Беседа Ф.Е. Василюка с Римасом Кочюнасом // Консультативная психология и психотерапия. 2010. №1. – C. 137–152.
82. Василюк Ф.Е. Кларификация как метод понимающей психотерапии. — Ф.Е. Василюк // Вопросы психологии. – 2010. – №5. С 13-24.
83. Василюк Ф.Е. На подступах к синергийной психотерапии: история упований. – Фонарь Диогена. Проект синергийной антропологии в современном гуманитарном контексте /отв.ред. С.С.Хоружий. – М.:Прогресс-Традиция, 2010. – с. 620-642.
2011
84. Василюк Ф.Е. Консультативная психология как научная специальность. – Юбилейный сборник РПО (125 лет Московскому психологическому обществу). – Т.3. – М.: МГУ. — 2011. – С. 159 – 161.
2012
85. Василюк Ф.Е., Зинченко В.П., Мещеряков Б.Г., Перовский В.А., Пружинин Б.И., Щедрина Т.Г. Методология психологии: проблемы и перспективы. Учебное пособие. – М. — Спб.: Центр гуманитарных инициатив, 2012. – с.239 – 304.
2013
86. Vasilyuk, F. Prayer and experiencing in the context of pastoral care / Молитва и переживание в контексте душепопечения. / Comment: Fernando Garzon (USA). – The EMCAPP Journal. Christian Psychology Around The World № 3. — 2013. – P. 40 – 59.
87. Василюк Ф.Е. Духовное совладание. – Церковь – Богочеловеческое общество: Материалы Третьей международной конференции 23-25 сентября 2011г. Москва. – М.: Фонд «Духовное наследие митрополита Антония Сурожского», 2013. – С. 226 – 241.
2014
88. Василюк Ф.Е. Переживание // Большая Российская энциклопедия. Т. 25. М., 2014. С. 629-630.
89. Василюк Ф.Е. Живая память о Владимире Петровиче Зинченко. – Консультативная психология и психотерапия. – 2014, №1. – С.209 — 220.
90. Василюк Ф.Е. Живая мысль, живое движение, живая душа. – Вопросы психологии. – 2014, №2. – С. 168 – 173.
91. Василюк Ф.Е. Типы духовного совладания. – Консультативная психология и психотерапия, 2014, № 5. — С. 139 – 152.
92. Василюк Ф.Е. На Сретенке ночной надежды голос слышен // Цапкин В.Н. , Есипчук М.С., Архипов Г.А. Этюды по психотерапевтической компаративистике. М.: МГППУ, 2014. – С.5-8.
93. Василюк Ф.Е. Христианская психология: «история» и «география». Статья 1. Опыт периодизации // Консультативная психология и психотерапия. 2015. Том 23. № 5. С. 49–63.
94. Василюк Ф.Е. Христианская психология: «история» и «география». Статья 2. Разметка пространства // Консультативная психология и психотерапия. 2015. Том 23. № 5. С. 64–90.
(см. полный список публикаций)
Источник: http://pk.mgppu.ru/about-faculty/prepodavateli/10-kafedra-individualnoj-i-gruppovoj-psikhoterapii/96-vasilyuk-fedor-efimovich
Федор Василюк: Любовь всегда пригвождена
О выдающемся христианском психологе Федоре Ефимовиче Василюке вспоминает его ученица и коллега Марина Филоник – психолог, психотерапевт, член Совета Ассоциации Понимающей психотерапии.
Марина Филоник
В 1999 году я поступила на психологический факультет бывшего Ленинского пединститута, хотела быть психологом-консультантом, наивно думала, что там меня этому научат (там не учили практике, хотя я еще застала хорошую базу в плане высшего психологического образования).
Мне повезло, в вузе я была воспитана в академической среде, но, в связи со случившимся тогда же воцерковлением, искала авторов, работавших в направлении, которое сейчас называют христианской психологией. Читала книги Бориса Сергеевича Братуся, например.
Конечно, знала и про Василюка, но довольно мало. Однако, вышло так, что поступила именно в аспирантуру МГППУ, где Федор Ефимович был деканом. Потом случайно попала на семинар, в котором он принимал участие.
Помню как почти сразу после семинара на ступеньках между этажами мы разговорились и он стал звать меня работать на факультет. Это было странное предложение, потому что к тому времени я работала HR-специалистом в маркетинговой компании.
Я тогда думала: “Ну кто я и кто Василюк? Зачем я ему нужна? Тем более, что за несколько лет до этого я сама просилась к нему уже не помню в качестве кого, и он повел себя очень дистантно”.
А теперь он почему-то долго уговаривал, зазывал, если не сказать, заманивал, работать на факультет. И постепенно это случилось: сначала я работала на полставки, потом ушла из фирмы совсем… Главное, я к нему как-то не рвалась тогда. Он сам высмотрел, выбрал, заманил… и родил меня в психотерапию.
Вообще, когда-то ж я шла на психологический факультет с мотивацией быть практическим психологом, то есть помогать людям.
Но к концу учебы, будучи уже человеком православным, я небезболезнно, но в итоге уверенно решила, что в моем случае занятия психотерапией будут входить в противоречие с моими представлениями и принципами о духовной пользе людям.
Категорически отказалась от этой идеи, решив, что наука, преподавание – возможно, а практиковать – увольте, точно не буду.
А потом была мастерская «Понимающей психотерапии», куда Василюк меня пригласил. Я шла на его мастерскую в сомнениях, почти нехотя, скрепя сердце, вновь испросив благословения у духовника. Но все то, что я услышала там, оказалось настолько созвучно мне, это можно назвать переживанием абсолютного ДА. Это было настоящее зачатие и роды в профессию.
Меня так «рвануло», что едва закончив первую ступень обучения, хотя это и не принято, я начала консультировать при службе «Милосердие». Резко и неожиданно случилось то, о чем так долго молилась: «Скажи мне, Господи, путь, в онь же пойду». Благодаря Федору Ефимовичу я стала делать это и занимаюсь психотерапией по сей день.
Он говорил из огромной внутренней глубины
Если кто-то просил его молитв, он очень серьёзно включался. Я слышала об этом от других, а потом увидела сама его молитвенное участие, когда умирал мой отец. Федор Ефимович очень включался в даты смерти родителей, и каждый год я знала, что в эти дни он молится вместе со мной.
А потом у меня были новые беды, тяжелая реанимация, но всякий раз он снова и снова откликался, как и на беды всех, кто к нему обращался. Каждый раз для человека, попавшего в сложную ситуацию, он устраивал на факультете сбор денег в конверте.
Со стороны кажется, что это простая и очевидная вещь, но именно это очень характеризовало Федора Ефимовича. Такая вот удивительная черта.
Последний раз, весной этого года, я тяжело заболела, а Василюк сам давно и тяжело болел, но об этом старался не говорить. Он не мог уже собрать, как обычно, «конверт», и просто перевёл мне личные деньги с карты на карту.
Мне многие помогли тогда очень, месяц я жила на деньги, которые приходили мне – я порой не знала от кого, и сейчас очень всем благодарна – я тогда не могла работать. Но маленькая деталь – его сумма была самой большой среди остальных пожертвований.
Уверена, что если бы он мог сделать это безымянно, он бы сделал так, чтобы я не знала о его сумме. Просто он уже сам сильно болел.
У него был фантастический уровень энергии, удивительная бодрость, которая не покидала его до последнего. Я не знаю, откуда он черпал энергию и силы, тем более, что не имел перерывов в работе. Он был деканом, часто уходил с факультета последним.
В его расписании не было пауз, он работал нон-стоп и не имел даже минуты, чтобы пойти поесть. Какой-то бестелесный дух. Чашку чая выпьет и бежит дальше.
Студенты, ректор, заседания, аспиранты, дневное отделение, вечернее, магистранты… и все это до бесконечности.
Но если ты попадал к нему на приём, если вдруг получал уникальную возможность вместе перекусить, да даже просто вместе спуститься по лестнице на несколько этажей в стенах МГППУ, пройти три шага от университета до метро Сухаревская, то эти минуты и секунды, что он присутствовал с тобой – были присутствием на двести процентов.
Не важно, обсуждался ли личный вопрос, или вопросы науки, диссертация, гранты, упражнения для студентов (а я много лет проработала бок о бок с Федором Ефимовичем как преподаватель мастерской «Понимающей психотерапии»). Эти минутки были временем абсолютной включенности и полноты присутствия. Он был с тобой – здесь, весь.
И из этой глубины присутствия рождались слова, которые становились для тебя очень важными.
Помните, как в псалмах говорится: «Из глубины воззвах к тебе, Господи». Федор Ефимович говорил из огромной внутренней глубины и потому его слова попадали в твою собственную глубину. Это совместное присутствие было одним из самых дорогих чувств, которые люди испытывали рядом с ним.
Это было похоже на то, как описывают владыку Антония Сурожского, который имел свойство присутствовать с каждым так, будто этот человек единственный и уникальный в целом мире. Владыка к этому открыто призывал, а Федор Ефимович – следовал. Тем более, что глубоко любил и почитал владыку Антония. У них была какая-то личная и особая связь.
Иногда я обращалась к нему по личным вопросам, как к родителю и, если позволено так говорить, как к духовнику. Василюк был для меня авторитетом как христианин, как духовное чадо отца Виктора Мамонтова, как человек глубокой внутренней вертикали.
Я обращались к нему с вопросами, с которыми больше не к кому пойти. Моя мама умерла, когда мне исполнилось пятнадцать, потом умер отец. И в моем мире Федор Ефимович стал родительской фигурой. Он был мне матерью, потому что имел такое принятие и эмпатию, которые обычно дают мамы.
Он был мне отцом, потому что в отношении меня имел трезвую, твердую, уверенную позицию при этом совершенно бережную. Его поддержку я получала во все сложные и критические моменты на протяжении времени, что мы были знакомы и работали вместе.
Я всегда обращалась к нему – это могли быть смс, звонок, встреча – и он каждый раз откликался и вовлекался.
Федор Ефимович был родительской фигурой для многих моих коллег на факультете, в мастерской. Поэтому так сильно сейчас все мы переживаем сиротство. Другой фигуры такого масштаба – нет. Даже рядом, даже примерно, даже с отрывом – нет.
Он помогал людям подняться
У него было удивительное свойство не только помогать молитвенно или материально, а сочувственно включаться в судьбу конкретного человека, что называется «прибирать убогих». Было немало случаев, когда обнаруживая человека в критической ситуации, раздавленного жизнью, он брал его за руку и поднимал, приближал к себе и через это происходила реабилитация.
Ему близка была идея трудотерапии в том хорошем смысле, когда дают не просто личностную поддержку, не рыбу, а удочку.
В тяжёлой ситуации он мог запросто взять работать кого-то на факультет, хотя это казалось не вполне уместным. Или, например, пригласить на обучающую программу.
К этому было неоднозначное отношение наших коллег, ведь мы же вместе боремся за качество образования, а тут в группе оказываются странные люди.
Но дать шанс человеку, никого не отвергнуть – это было очень в духе Василюка. «Надломленной тростинки Он не переломит и дымящего льна не погасит….» (Мф.12:20).
Федор Ефимович обязательно давал человеку шанс, если это было в его силах. Особенно, если это касалось людей из церковной среды.
В учебной группе запросто могла оказаться тетушка, которая трудилась за свечным ящиком, или вдруг какой-нибудь священник, далекий от психологии и психотерапии.
Вера в человека у Федора Ефимовича была всегда немножко выше, чем сам человек ростом. Это можно сравнить с педагогическим принципом: смотреть не на того, кем человек является сейчас, а на того, кем он может быть и кем может стать. Этот взгляд на вырост повышает шансы вырасти.
И все эти «убогие» вдруг оказывались, благодаря Федору Ефимовичу, в обучающих программах, в магистратуре, на бакалавриате, в мастерской и даже среди нас, коллег, на работе.
Федор Ефимович давал сложным людям самую простую работу и это была трудотерапия и самая действенная программа реабилитации.
Ну зачем, спрашивается? Это же слабые сотрудники, а с точки зрения бизнеса, вообще бесполезные и странные люди. Но в этом невероятном доверии к людям и состояло ценностное отношение Василюка к человеку, позволяющее не просто поддержать, а возвысить человека, чтобы он смог стоять на ногах сам. И это было очень созвучно взгляду владыки Антония.
Но, конечно, не поймите меня неправильно, все это было без крайностей – он все же видел реальные возможности человека, то есть сотрудники таки работали, а студенты таки учились. И факультет большей частью состоял все же из очень серьезных профессионалов.
Учитель передает не только знания, а себя самого
Его концепция уровней, регистров, своего рода слоев сознания – один из примеров того, как географическое прошлое отражалось на концептах его школы. Такое ощущение, что Василюк был полностью, по уши в психотерапии в широком смысле этого слова. У него не было много клиентов – психотерапевтическая практика не являлась главным видом его деятельности. Масштаб был гораздо шире.
Наука и образование – вот главная забота и личная боль Федора Ефимовича. Он мечтал, чтобы образование было качественным, и из-под его крыла в итоге выходили серьезные специалисты, мы выпускали и планируем выпускать штучный продукт.
Он не гнался за массовостью, зато заботился о качестве, продуманности, соотнесенности программ, о методологии обучения и практики.
Конечно, он сам читал блестящие лекции и проводил настоящие мастер-классы (от слова Мастер), но даже не они, а наука и образование как таковое, курирование исследовательских грантов и создание серьезных образовательных продуктов (например, сначала факультета, позже – магистерских программ) было главным вложением его сил, энергии, мыслей.
Последние годы все больше его интересы склонялись к христианской психологии. Это моя личная гипотеза, но, видимо, понимая свое состояние, он отдавался науке, будто чувствовал, что не так долго ему осталось. Ему хотелось говорить о главном.
И главным в науке для него все больше становился христианский дискурс. Покажите мне серьезных ученых, которые занимались бы сегодня христианской психологией не на уровне практики в кабинете, а на уровне методологического осмысления.
Их практически нет.
В своих последних публикациях он активно обсуждал именно место в истории, точку на географической карте психологического поля, где может быть расположена христианская психология. Им всерьёз была сделана попытка обозначить то, как это есть сейчас. Ему важно было увидеть и понять перспективу, в том числе методологическую перспективу развития христианской психологии.
Бывают педагоги, бывают учителя, а бывает Федор Ефимович – Учитель, Мастер с большой буквы. И в этой большой букве сосредоточено сразу все – его масштаб как ученого, профессионала, автора и создателя школы Понимающей психотерапии, его личность и его влияние на меня.
Настоящий Учитель не может быть профессионалом без личностной глубины, без того самого качества присутствия, без внутренней вертикали. В психологии и психотерапии существуют исследования, которые изучают эффективность психотерапии разных школ.
Но все они сходятся на том, что в итоге работает личность психотерапевта, а не школа, которую он представляет.
Мне кажется, что в нашей сфере больше, чем в других, учитель – это тот, кто передаёт не только знания, но во многом себя самого, а через это уже и подход, и школу. Иначе в наш век интернет-технологий мы могли бы давно учиться только по учебникам. В практической психологии это невозможно.
Нужна личность, которая передаёт дух, жизнь, а не просто формулу. Именно поэтому Василюк был категорически против модного сейчас дистанционного обучения, когда речь идет об обучении психотерапии. Он был уверен, что невозможно обучать терапии на расстоянии. Мастерство можно передать лишь из рук в руки.
И он это делал.
Мне посчастливилось учиться у него в те годы, когда он полностью вёл курс «Понимающий психотерапии». Присутствие при работе Мастера, когда в буквальном смысле слова он передавал собой то, о чем говорил и что исповедовал, больше всего напоминало импринтинг, когда схватываешь подкоркой, кожей, спинным мозгом и еще не знаю, какими органами, и бережно берешь опыт из рук в руки.
То, что он делал, для меня было созвучно и личностно значимо, отзывалось во мне настолько, что хочется дальше продолжать делать то, чему он нас учил. Сейчас перед нами стоит важная задача, чтобы школа не умерла, жила и продолжала развиваться. И это будет и останется предметом моего беспокойства и личных молитв.
“Любовь всегда пригвождена”
Это было десять лет назад, может быть больше, год 2006-й примерно. Я ещё училась в мастерской «Понимающей психотерапии», когда наступил один из самых тяжелых периодов моей жизни.
Он был связан с очередным ухудшением здоровья отца, какими-то перипетиями в больницах.
Я уже не помню, что говорила, на что жаловалась Федору Ефимовичу, зато помню слова, которые буквально врезались и навсегда остались жить в моем сердце.
Он вдруг заговорил со мной о Богородице, мол, мы называем Ее Присноблаженная, а блаженная – значит счастливая.
Но что же это за высшая степень счастья такая у Богородицы, что она стоит у Креста и видит, как распинают Ее Сына? Она видит смерть собственного ребенка – вопиющую, жестокую, кровавую, беспощадную, несправедливую.
Она присутствует при этом всем, а мы называем Ее Присноблаженной! Что это за блаженство такое? И тут же он сам ответил на свой вопрос: «Любовь всегда пригвождена». Эти три слова он вложил в мое сердце очень глубоко, я дословно цитирую это сейчас.
Можно долго размышлять об этом разговоре. Но это было в духе Василюка, в духе понимающей психотерапии: мы не убираем проблему, не говорим, что горя нет, а ситуация проста. Напротив, мы признаем трагедию и говорим, что знаем правду. И эта правда – выход на другой уровень. Как в философии, проблема снимается, когда ты ее называешь. Назвав ее, ты переходишь на новый уровень.
Вообще, Федор Ефимович много говорил про смерть, горе. Эта тема нередко звучала на занятиях. Но сказанные им тогда слова – «любовь всегда пригвождена» – что-то делают со мной сейчас, когда я остро проживаю утрату своего Учителя.
Я вспоминаю, как он говорил их тогда, как говорил про Богородицу, и я пытаюсь обращаться к Ней, чтобы Она помогла мне пережить этот миг, в который я стою и оплакиваю смерть своего Учителя, как Она стояла у смерти Своего Сына.
Фото из архива Владимира Михайлова
Источник: http://www.pravmir.ru/fedor-vasilyuk-lyubov-vsegda-prigvozhdena/
Умер психотерапевт Федор Василюк. Ученики вспоминают об ученом | Милосердие.ru
17 сентября от тяжелой и длительной болезни в Москве скончался известный психотерапевт Федор Василюк, заведующий кафедрой индивидуальной и групповой психотерапии факультета консультативной и клинической психологии Московского государственного психолого-педагогического университета.
«Удивительная скромность, — делится воспоминаниями об ученом Марина Филоник, психолог, психотерапевт, преподаватель Мастерской (курс Федора Василюка «Мастерская по понимающей психотерапии»), член Совета Ассоциации Понимающей психотерапии.
— Такое, знаете, соотношение величины и масштаба личности, культуры, глубины – и одновременно простоты, без всякой помпезности. Простоты в том числе в простых бытовых вещах. Например, у него совершенно не было времени, в том числе чтобы поесть, он уходил с факультета в десять-одиннадцать вечера.
Он мог выйти и попросить кого-нибудь из сотрудниц: «Танечка, не могли бы Вы сходить в «Макдональдс» и купить мне филе-о-фиш».
И да – подлинность – еще одна важная его черта.
Черта, которой он напоминал, вероятно, владыку Антония Сурожского: если он с тобой разговаривал полминуты на лестнице, и если это была продолжительная встреча – это всегда была абсолютная полнота присутствия с тобой, и только с тобой. Ты понимаешь, что вы сейчас вдвоем, и жизненный мир замыкается вокруг, как будто больше ничего не существует, даже если рядом шумит принтер, гремят чашки, ходят люди.
При этом не имело значения, кто ты – профессор, аспирант, лаборант кафедры, охранник или студент. Реализация жизнью того, что называется личностно центрированный подход: глубочайшее уважение к личности, без лицеприятия.
Я не знаю, как он мог физически выдерживать такую концентрацию и нагрузки, быть бодрым и внимательно присутствующим минимум по 12 часов каждый день. Количество дел в разы превосходило человеческие возможности. Даже я сейчас думаю, что он не просто жадно жил – он горел. Может быть поэтому быстро сгорел, не знаю».
Владимир Стрелов, ректор Библейского колледжа «Наследие», учился на курсе Федора Василюка «Мастерская по понимающей психотерапии».
«Когда Федор Ефимович проводил у нас семинары, я смотрел, как он работает с людьми, которые вызвались быть у него клиентами. Насколько он был деликатен — это удивляет. Это было полное принятие.
Вспоминаю его позу, как он слушал человека: он был полностью сконцентрирован на другом. При этом, говоря о серьезных вещах, решая серьезные вопросы, он находил место для хорошего, доброго юмора.
Я не могу представить Федора Ефимовича без его улыбки», — вспоминает он.
Федор Василюк оставил яркий след в жизни студентов, которым посчастливилось у него учиться. Его преподавательскую манеру описывали как живую, образную, остроумную, афористичную.
Владимир Стрелов привел некоторые выражения профессора, которые ему запомнились. Например, вот такая фраза: «Клиенты ищут в психотерапевте всего того, чего не хватает в жизни. Не получается быть для всех всем, будь хоть кем-то на время, кроме психолога». Или такое выражение, как «не затоптать радость». Это значит — пережить радость вместе с клиентом, например, когда тот благодарит.
Марина Филоник пояснила, как можно очень кратко описать, что такое понимающая психотерапия (направление, созданное Федором Василюком). «Одно из ключевых понятий в этом подходе – критическая ситуация. Любой человек в своей жизни попадает в трудные ситуации, и он при этом переживает.
Даже если эти трудности внешне кажутся мелкими, субъективно они могут восприниматься как серьезные – и важно именно то, как это выглядит изнутри, важна субъективная правда, а не внешняя оценка, — подчеркнула она. — В такой ситуации у человека запускается то, что называется работой переживания.
Можно сказать, что это особая работа души — при переживании горя, конфликта, обиды, тупика, разочарования, для кого-то — плохой оценки на экзамене.
Работа переживания, которая происходит с человеком в критический момент, и является предметом и точкой приложения Понимающей психотерапии. Мы встречаемся с Другим своим сопереживанием.
Непосредственным методом реализации сопереживания становится понимание – это главное, что может сделать психотерапевт для человека, находящегося в критической ситуации. Не нужно его лечить, исправлять, воспитывать или наставлять.
Для этого найдется множество других людей, и не всегда это оказывается полезно.
Задача психотерапевта – быть рядом, сопереживать, понимать, но делать это особым образом, профессионально, чтобы помочь человеку переживать продуктивно, то есть проходить через критическую читуацию, не разрушаясь, а выходя на новый уровень».
Источник: https://www.miloserdie.ru/news/umer-psihoterapevt-fedor-vasilyuk-ucheniki-vspominayut-ob-uchenom/
Василюк Фёдор Ефимович
Фёдор Ефимович Василюк — российский психотерапевт. Декан факультета Психологического консультирования при Московском городском психолого-педагогическом университете. Заведующий кафедрой индивидуальной и групповой психотерапии, доктор психологических наук, профессор кафедры Индивидуальная и групповая психотерапия факультета Психологического консультирования МГППУ.
Фёдор Ефимович Василюк учился в МГУ им. М. В. Ломоносова, факультет психологии, где окончил аспиратуру под руководством А. Н. Леонтьева, затем В. П. Зинченко. С 1981 по 1987 работал клиническим психологом в психиатрической больнице (село Строгоновка в Крыму). Защитил кандидатскую диссертацию.
В 1984 опубликовал книгу «Психология переживания», которая в 1991 году была переиздана на английском издательством Simon&Schuster. В 1986-1988 участвовал в создании одного из первых в стране специализированных социально-психологических центров, а с 1988 — в создании Института человека АН СССР. В 1990 году Фёдор Ефимович Василюк организовал Центр психологии и психотерапии.
В 1991 году создал «Московский психотерапевтический журнал», в 1992 году стал главным редактором этого журнала. С 1993 года становится сотрудником Психологического института РАО, с 1994 года — заведующий лабораторией научных основ психотерапии и психологического консультирования.
В 1997 году Фёдор Ефимович Василюк основал в МГППУ и возглавил первый в России Факультет Психологического консультирования, который возглавляет и по сей день. В 2007 году защитил докторскую диссертацию.
Фёдор Ефимович Василюк известен своими исследованиями в области методологии психологии, психологии сознания, психотерапии и христианской психологии. Занимается индивидуальной и групповой психотерапией.
На основе теории переживания развил авторскую систему «Понимающей психотерапии».
Этот подход отличает детальнейшая разработка психотерапевтической техники, которая освивается обучающимися в форме психотерапевтических мастерских.
Авторские разработки Фёдора Ефимовича Василюка
- Типология жизненных миров
- Типология критических ситуаций
Перечень публикаций Фёдора Ефимовича Василюка
«Психология переживания.
Анализ преодоления критических ситуаций» «Жизненный мир и кризис: типологический анализ критических ситуаций» «От психологической практики к психотехнической теории» «Методологический анализ в психологии» «Семиотика и техника эмпатии» «Методологический смысл психологического схизиса» «Понимающая психотерапия как психотехническая система (автореферат диссертации)» «Переживание и молитва (опыт общепсихологического исследования)» «Методика психотерапевтического облегчения боли» «Молитва и переживание в контексте душепопечения»
«Семиотика и техника эмпатии»
Наверх
Источник: http://www.syntone-spb.ru/library/famous_psychologysts/vasiljuk_fjodor_jefimovich.php
Василюк Федор Ефимович — Психология переживания
Отечественная психология давно перестала быть чисто академической дисциплиной, но она все еще в большом долгу перед практикой. В различных областях общественной жизни этот долг активно выплачивается — фигура психолога становится все более привычной на современном заводе и в медицинском учреждении, в педагогике и юриспруденции.
Но потребность в психологической помощи существует не только в социальной практике, но и в личной и семейной жизни, и эта потребность удовлетворяется пока совершенно недостаточно.
С другой стороны, сама психология, особенно так называемая «интересная психология», исследующая мотивы, эмоции, личность человека, не может далее продуктивно развиваться только в стенах лаборатории, не принимая деятельного участия в реальной человеческой жизни.
Под влиянием этой обоюдной заинтересованности сейчас открывается новый (и долгожданный) период в развитии отечественной практической психологии: буквально на наших глазах зарождается сфера психологического обслуживания населения — служба семьи, суицидологическая служба с сетью кабинетов «социально- психологической помощи» и кризисных стационаров, психологическая служба вуза и т. д. [11] [12] [31] и др.
Еще не вполне ясны конкретные организационные формы выделения «личностной» психологической службы в самостоятельную практику, но каковы бы они ни были, сам факт ее появления ставит перед общей психологией задачу разработки принципиальных теоретических основ, которыми эта практика могла бы руководствоваться.
Сами эти основы должны опереться на осознание той, не совсем еще привычной профессиональной позиции, которую занимает психолог, практически работающий с личностью.
Если в рамках педагогической, юридической, медицинской и других сфер деятельности психолог выступал как консультант и помощник педагога, врача или юриста, обслуживающий этих специалистов, то, занимая указанную позицию, он становится ответственным производителем работ, непосредственно обслуживающим обратившегося к нему за помощью человека. И если раньше психолог видел его сквозь призму вопросов, стоящих перед другими специалистами (уточнение диагноза, определение вменяемости и т. д.), или своих собственных теоретических вопросов, то теперь, в качестве ответственного субъекта самостоятельной психологической практики, он впервые профессионально сталкивается не с больным, учащимся, подозреваемым, оператором, испытуемым и пр., а с человеком во всей полноте, конкретности и напряженности его жизненных проблем. Это не значит, конечно, что психолог-профессионал должен действовать, так сказать, чисто «по-человечески», главный вопрос как раз в том и состоит, чтобы из этой жизненной проблематики выделить собственно психологический аспект и очертить тем самым зону компетенции психолога.
Принципиальное ограничение этой зоны задается тем, что профессиональная деятельность психолога не совпадает по своему направлению с прагматической или этической устремленностью обратившегося за помощью человека, с направленностью в мир его эмоционально-волевой установки: психолог не может прямо заимствовать свои профессиональные цели из набора актуальных целей и желаний пациента, и соответственно его профессиональные действия и реакции на события жизни пациента не могут автоматически определяться тем, чего хочет пациент.
Это не означает, разумеется, что психолог должен убить в себе сочувствие и сопереживание и раз и навсегда обязать себе в праве отреагировать на «крик о помощи» [249] не как специалист, а просто как человек, т. е.
этически: дать дружеский совет, утешить, оказать Практическое содействие.
Эти действия лежат в таком измерении жизни, где ни о каком профессиональном долженствовании речи быть не может, как не может быть речи о предписании или запрещении врачу давать больному свою собственную кровь.
Что психолог действительно должен, если он хочет быть полезен человеку как специалист, — это, сохранив способность к состраданию, образующую эмоционально- мотивационную почву, которая питает его практическую деятельность, научиться подчинять свои непосредственные этические реакции, прямо вытекающие из сострадания, позитивно определенной программе патологической помощи, как это умеет в своей облети делать хирург во время операции или учитель, Применяющий то или иное воспитательное воздействий отнюдь не всегда приятное для воспитанника.
Но потому, собственно, необходимо это умение подчинять непосредственные этические реакции профессионально- психологической установке? Потому, во-первых, что утешение и жалость не совсем то (а часто и совсем не то), что требуется пациенту для преодоления кризиса.
Во-вторых, потому, что житейские советы, на которые падки многие пациенты, большей частью просто бесполезны или даже вредны для них, потакая их бессознательному стремлению снять с себя ответственность за свою собственную жизнь.
Педолог вообще не специалист по житейским советам, полученное им образование отнюдь не совпадает с обретением мудрости, и, стало быть, факт наличия диплома не дает ему морального права делать конкретные рекомендации, как поступить в той или иной жизненной ситуации.
И еще: прежде чем обратиться к психологу, пациент обычно обдумал все возможные пути выхода из затруднительного положения и нашел их неудовлетворительными. Нет оснований полагать, что, обсуждая с пациентом в той же плоскости его жизненную ситуацию, психологу удастся найти не замеченный им выход.
Сам факт такого обсуждения поддерживает в пациенте нереалистические надежды на то, что психолог может решить за него жизненные проблемы, а почти неизбежная неудача ударяет по авторитету психолога, уменьшая шансы на конечный успех его дела, не говоря уже о том, что пациент зачастую испытывает нездоровое удовлетворение от выигранной у психолога «игры», описанной Э.
Берне [174] (1) под названием «А Вы попробуйте. — Да, но…» И наконец, третья из возможных непосредственных этических реакций на беду другого человека — практическая помощь ему — не может входить в арсенал профессионально- психологических действий просто потому, что психолог при всем желании не может улучшить его материальное или социальное положение, исправить внешность или вернуть утраченного близкого человека, т. е. не может воздействовать на внешний, бытийный аспект его проблем.
Все эти моменты очень важны для формирования трезвого отношения пациентов (да и самого психолога) к возможностям и задачам психологической помощи.
Однако главная причина, которая заставляет психолога выходить за пределы непосредственного этического реагирования в поисках собственно психологических средств помощи, заключается в том, что человек всегда сам и только сам может пережить события, обстоятельства и изменения своей жизни, породившие кризис. Никто за него этого сделать не может, как не может самый искушенный учитель понять за своего ученика объясняемый материал.
Но процессом переживания можно в какой-то мере управлять — стимулировать его, организовать, направлять, обеспечивать благоприятные для него условий, стремясь к тому, чтобы этот процесс в идеале вел к росту и совершенствованию личности — или по крайней мере не шел патологическим или социально неприемлемым путем (алкоголизм, невротизация, психопатизация, самоубийство, преступление и т. д.). Переживание, таким образом, составляет основной предмет приложения усилий практического психолога, помогающего личности в ситуации жизненного кризиса. А раз так, то для построения теоретического фундамента этой практики вполне естественно процесс переживания сделать центральным предметом общепсихологического исследования проблемы преодоления критических ситуаций.
Читатель, вероятно, уже заметил, что термин «переживание» используется нами не в привычном для научной психологии смысле, как непосредственная, чаще всего эмоциональная, форма данности субъекту содержаний его сознания, а для обозначения особой внутренней деятельности, внутренней работы, с помощью которой человеку удается перенести те или иные (обычно тяжелые) жизненные события и положения, восстановить утраченное душевное равновесие, словом, справиться с критической ситуацией.
Почему для обозначения предмета нашего исследования мы сочли возможным воспользоваться уже «занятым» термином, на этот вопрос мы ответим позже, во Введении.
Но почему вообще приходится идти на терминологическое нововведение? Дело, конечно, не в том, что исследуемая нами область психической реальности является для психологии terraincognita и должна быть впервые названа, а в том, что существующие имена ее — психологическая защита, компенсация, совладающее поведение (copingbehavior) и пр.
— нас не устраивают, поскольку выражаемые ими категории фиксируют лишь частные аспекты видящейся нам здесь целостной проблемы, и ни одна из них, значит, не может претендовать на роль общей категории.
С другой стороны, новый термин требуется потому, что мы хотим сразу же, с порога, отмежеваться от теоретически ограниченной методологии, доминирующей в изучении этой сферы психической реальности, и вести анализ с позиций определенной психологической концепции — теории деятельности А. Н. Леонтьева [87] [89] , а в ее арсенале просто нет соответствующего понятия.
Последнее обстоятельство не случайно. Хотя многие исследования в рамках этой теории в той или иной мере затрагивают интересующую нас тематику [14] [15] [16] [36] [44] [86] [87] [89] [105] [108] [138] [142] и др., попытки отчетливо сформулировать эту проблему в самом общем теоретическом плане пока еще предпринято не было.
Вероятная причина того, что теория деятельности до сих пор только мимоходом касалась этой сферы психической реальности заключается в том, что эта теория основное внимание уделяла изучению предметно-практической деятельности и психического отражения, а необходимость в переживании возникает как раз в таких ситуациях, которые не могут быть непосредственно разрешены практической деятельностью, каким бы совершенным отражением она ни была обеспечена. Это нельзя понять так, что к переживанию вообще неприложима категория деятельности и что оно, таким образом, «по природе» выпадает из общей теоретико-деятельностной картины; наоборот, переживание дополняет эту картину, представляя собой по сравнению с внешней практической и познавательной деятельностями особый тип деятельностных процессов, (2) которые специфицируются в первую очередь своим продуктом. Продукт работы переживания всегда нечто внутреннее и субъективное — душевное равновесие, осмысленность, умиротворенность, новое ценностное сознание и т. д., в отличие от внешнего продукта практической деятельности и внутреннего, но объективного (не в смысле непременной истинности по содержанию, а в смысле отнесенности ко внешнему по форме) продукта познавательной деятельности (знания, образа).
Источник: http://fanread.ru/book/7311290/?page=1
Загрузка...
