Субъективность представлений об отвратительном — психология

2.5. Субъективность как предмет психологии человека | Глава 2. Предмет психологической науки | Часть I Предмет и методы психологии | Читать онлайн, без регистрации

Субъективность представлений об отвратительном - психология

2.5. Субъективность как предмет психологии человека

О природе субъективной реальности

В предшествующих разделах была представлена история поиска предмета «психологии вообще», но не психологии человека. Именно поэтому оказывалось возможным, например, прямо переносить закономерности поведения животных на жизнедеятельность человека (например, в бихевиоризме).

Очевидно, что эти попытки в большинстве случаев приводили либо к редукционизму (сведению высшего к низшему), либо к абстрактной односторонности. И в том и в другом случаях человек терял свою сугубо человеческую специфику. Целостное изображение человека осуществлялось лишь во вненаучных системах человекознания.

Но так ли безнадежны попытки преодоления подобной антиномии (либо наука – тогда абстрактность, либо искусство – тогда целостность)? Возможно ли построение антропологической психологии (психологии человека), в которой бы одновременно удерживались целостность и уникальность конкретного человека (схватываемые в житейской психологии, в религии, в человековедческой практике) и строгость и доказательность законов психической жизни, образцы которых мы находим в науке? Попытаемся двигаться методом последовательных приближений.

Попробуйте проанализировать какое-либо свое психическое состояние – например, огорчение, страх, плохое настроение – и постарайтесь найти его причину. В результате внутреннего сосредоточения вы можете прийти к выводу, что причина вашего настроения или огорчения лежит вне вас, в окружающем мире, в отношениях с другими людьми, в особенностях вашей деятельности или поведения.

Этот факт демонстрирует существенную особенность всех явлений внутреннего мира человека – их связь с внешним миром, неотторжимость от него. Всякое психическое явление получает свою определенность и свое содержание через связи и отношения человека с окружающей действительностью.

Психологический мир человека – это мир в человеке и человек в мире.

Внутренний мир человека всегда неповторим, пристрастен, но эта пристрастность, неповторимость есть в то же время активное воспроизведение, конструирование, понимание того мира, в котором реально живет и действует конкретный человек.

Это положение имеет принципиальное значение для понимания субъективной реальности. Иное ее понимание исходит из представления о замкнутом в самом себе внутреннем мире человека. Субъекту доступны только явления его сознания, которые он может воспринимать посредством самонаблюдения. Они недоступны для внешнего наблюдения и закрыты для объективного познания.

Однако наш собственный опыт, опыт других людей, научно-психологические данные говорят о том, что психическое достаточно точно ориентирует нас в мире, позволяет нам адекватно строить свое поведение в этом мире. Поэтому относить психические явления только к внутренним (искать их во внутреннем пространстве человека) ошибочно.

Психическое столь же внутренне, сколь и внешне.

Разумеется, психология не отождествляет субъективный образ с тем объективным предметом, который находится в реальности, вне сознания человека. Психический образ не зеркальное отображение предмета, но в то же время он и не только продукт мозговой деятельности. О психике мы говорим тогда, когда объективный мир предстает перед нами как мир, воспринятый нами.

«Всякий психический факт, – писал С.Л. Рубинштейн, – это и кусок реальной действительности, и отражение действительности, не либо одно, либо другое, а и одно и другое; именно в том и заключается своеобразие психического, что оно является и реальной стороной бытия и его отражением – единством реального и идеального».

Психические явления двойственны по своей природе: с одной стороны, они присущи данному телесному индивиду, имеют органическую основу есть продукт и компонент органической жизни; с другой – есть активное отражение и результат преобразования окружающей действительности и самого субъекта.

Первичным является реальная, объективная форма существования психического. Психические процессы и явления – это прежде всего реальные свойства человека, включенные в действительные процессы его жизни, выполняющие реальные функции в его жизнедеятельности.

Вторичным является субъективная форма существования психического, его существование в форме переживания, самосознания. Только на определенном этапе своего развития человек становится способным к восприятию и осознанию своего собственного психического мира. Как очень точно отмечал С.Л.

Рубинштейн, психологический, внутренний мир человека, мир его сознания есть одновременное выражение субъекта и отражение объекта.

Определение понятия «субъективность»

Человеческая психика имеет сугубо свою специфику; ее природа целиком и полностью определяется характером собственно человеческого способа существования в мире. Поэтому ее понимание и возможности изучения требуют особого понятийного оформления. В качестве исходной категории, которую необходимо положить в основание психологии человека, выступает субъективность.

Субъективность – это та категория в психологии, которая выражает сущность внутреннего мира человека. Близкими по своему содержанию и смыслу являются понятия «субъективная реальность», «человеческое в человеке», «внутренний мир» и др.

Субъективный (subjectum) – по буквальному переводу с латинского – подлежащий, т. е. лежащий в основе. Субъективность – это исходное начало в человеке, то, что лежит в основе его бытия.

Субъективность является сущностной характеристикой человека; то, что отличает его способ жизни от всякого другого.

Субъективность есть форма выражения способа бытия человека, форма психического и общее обозначение внутреннего мира.

В специальных словарях «субъективность» определяется двояко – негативно и позитивно. Субъективность (субъективное) – это личное отношение к чему-либо, свойственное данному лицу; и в то же время это отсутствие объективности, односторонность, пристрастность.

Очевидно, что в этих двух определениях субъективности неявным образом отразились естественно-научная и общегуманитарная установки в понимании человеческой субъективности. Причем в традиционной научной психологии была сохранена только негативная характеристика субъективности, подчеркивающая ее своеобразную ущербность в сравнении с объективностью.

Наша задача в преодолении двойственного позитивно-негативного понимания субъективности, в преодолении ее ущербности.

Прежде всего, еще раз подчеркнем, что субъективность есть факт объективной реальности, она входит в состав реальных жизненных процессов человека, а потому субъективное само и есть объективное. Внутренний мир человека, его сознание, его субъективность исходно выступает не как отношение к действительности, а как отношение в самой действительности.

Разум, желание, чувства, воля реализуют практические отношения человека в мире, обеспечивают ему возможность постановки и достижения сознательно поставленных целей.

Человеческая субъективность есть форма практического освоения мира.

Само возникновение и существование субъективности обусловлено реализацией именно практических отношений человека к другому человеку, миру, обществу, истории, самому себе, овладением и сознательной регуляцией этих отношений.

Как таковое субъективное не противостоит объективному, оно принадлежит объективному, реально-практическому способу жизни человека.

Человеческая субъективность противоположна объектности, овеществленности; субъективность (личностность, индивидуальность) исчезает в случае, когда мир, в том числе и сам человек, рассматриваются только в качестве предметов, вещей, объектов.

Поэтому субъективность не разделяет, не противопоставляет, а связывает человека и мир; она отделяет человека как субъекта жизни, от него же – человека – как объекта внешних отношений и манипуляций.

Приведенные выше непростые теоретические положения о человеческой субъективности имеют и научный, и конкретно-практический смысл: человеческая психология пронизывает всю нашу реальную жизнь, все наше бытие; живые человеческие связи и отношения наполнены психологическим содержанием. И поэтому человеческая субъективность – как объективная реальность (а не только феномен нашего сознания) – может стать подлинным предметом психологии человека.

Философский смысл субъективности

Такие символы человеческой реальности, как внутренний мир, индивидуальность, субъективность, самость являются ключом в поиске оснований и условий духовного становления человека в пределах его индивидуальной жизни.

Именно поэтому феномен субъективности поставлен в самый центр всей психологической проблематики человека. Субъективность в природе человека есть настоящий факт, а не умозрительная конструкция.

Это действительно реальность, а не иллюзия человеческих представлений о себе.

Более того, из всех фактов, с какими имеет дело человекознание, ни один не является столь кардинальным для понимания сути человека.

Категория субъективности – это та основа, которая позволяет развернуть и панораму, и перспективу наших представлений о человеке, становящемся и определяющемся в мире; о человеке, обретающем образ человеческий во времени не только личной биографии, но и мировой истории, в пространстве не только наличной цивилизации, но и универсального мира культуры.

Из многочисленных решений проблемы субъективности в отечественной философии наиболее общее представление о ней дают работы сравнительно недавнего времени. Это исследования А.С. Арсеньева, Г.С. Батищева, М.М. Бахтина, В.П. Иванова, Э.В. Ильенкова, М.К. Мамардашвили, Ф.

Т. Михайлова и др. Субъективность рассматривается ими как особая интегративная форма общественного бытия человека. Определяющим свойством ее выступает способность ассимилировать (осваивать) и превращать явления бытия в факты жизнедеятельности человека.

Субъективность, являясь внутренним, сущностным свойством реально-практического способа жизни человека, сама есть объективное явление, входящее в состав процессов мира.

И граница между субъективностью и объектностью (предметностью) проходит не по линии разъединения человека и мира, духовного и телесного, психологического и физиологического, а внутри самого человека как целого; граница эта проходит по линии противоположности человека как объекта и его же – как субъекта.

Субъективность составляет сущностную специфику человека и принципиально отличает собственно человеческий способ жизни от всякого другого.

Философский анализ установил кардинальный факт человеческой субъективности: для нее не существует однопорядковых, равнозначных явлений, с которыми она находилась бы в причинно-следственных отношениях (ни природно-телесных, ни социокультурных). Она либо есть, либо ее нет. Как пишет В.П.

Иванов, для субъективности невозможно указать совокупность порождающих ее внешних причин, условий, обстоятельств, ибо ее природа и специфическое отличие от других процессов и явлений объективного мира состоит именно в отношении к ним, ко всему внешнему; ее специфика состоит в самопричинении, в самообусловленности.

Именно в силу своей противоположности миру объектов субъективность принципиально непознаваема в качестве объекта, непознаваема и при подходе к ней с мерками естественно-научного объяснения. Субъективность познаётся методами ей имманентными, вырабатываемыми в гуманитарных науках.

Принцип субъектности в психологии человека

Читайте также:  Жестовая гимнастика - психология

Человеческая субъективность принципиально отличает человеческий способ существования от всякого другого.

Развиваясь и преобразуясь в процессе становления человека, субъективность оформляется и дифференцируется на многообразные человеческие способности.

Интегральным способом бытия субъективности выступает сознание, развивающееся по ступеням: бытийное сознание – самосознание – рефлексивное сознание – трансцендирующее сознание.

Задача психологической антропологии состоит в описании явлений субъективного мира человека, в поиске оснований и условий возникновения и развития человеческой субъективности, внутреннего мира человека в пределах его индивидуальной жизни, в определении психолого-педагогических условий становления субъективной реальности в образовании.

Вопрос о природе и источниках субъективности не решается на путях построения ее структурных моделей, где элементами структуры («строительным материалом») выступают многообразные, разноплановые психические явления. Нужен другой подход к пониманию феномена субъективности и другой ее образ в пространстве человеческой реальности.

Современная научная психология стоит перед необходимостью получения подлинного знания о реальных психологических процессах, сущность которых обусловлена самой человеческой жизнью, самой спецификой именно человеческого способа жизни (а не до и не вне собственно человеческого).

Такая постановка вопроса вполне адекватна и для поиска источников человеческой субъективности.

Сам этот источник связан с изменением механизмов жизнедеятельности человека, и самое главное – с возникновением у него способности превращать собственную жизнедеятельность в предмет практического преобразования.

Это тот фундаментальный поворот в живой природе, на котором общее свойство самоорганизации живых систем уступает место механизму самоконтроля.

Здесь впервые возникает «отношение» к самому себе, становится самость, субъективность с ее имманентной способностью быть для себя, позволяющая человеку быть субъектом (автором, хозяином) своей собственной жизни.

https://www.youtube.com/watch?v=sj_OCPv_u5c

В задаче раскрытия природы субъективности, условий ее происхождения категория «практического отношения» является центральной.

Можно прямо сказать, что в человеке субъективно все, что обеспечивает ему возможность и способность встать в практическое отношение к своей жизни, к самому себе.

Мерой объективности субъективных явлений и действий человека оказывается их включенность в реальную практику его жизни.

https://www.youtube.com/watch?v=sj_OCPv_u5c

В замечательном созвучии со сказанным находятся слова П. Шардена, который писал, что до сих пор между психологами существуют серьезные разногласия по вопросу, отличается ли специфически (по природе) психика человека от психики существ, появившихся до него.

Естественно-научная психология таких качественных различий не обнаружила. Поэтому возможно было говорить о «психике вообще», о «мировом психизме» и т. п.

Однако природа человеческой субъективности оставалась и продолжает оставаться таинственной и практически непознаваемой.

Для окончательного решения этого вопроса П. Шарден видел только одно средство: решительно и бесповоротно устранить из совокупности человеческих поступков, его поведения и действий все второстепенные, двусмысленные, животнообразные проявления внутренней активности и рассмотреть самый главный, центральный феномен человеческой субъективности – феномен рефлексии.

По самому общему определению, рефлексия – это такая специфически человеческая способность, которая позволяет ему сделать свои мысли, эмоциональные состояния, свои действия и отношения, вообще всего себя предметом специального рассмотрения (анализа и оценки) и практического преобразования (вплоть до самопожертвования во имя высоких целей и смерти «за други своя»).

Итак, по своей главной сути природа человеческой субъективности находит свое высшее выражение в способности к рефлексии, уровни развития которой в онтогенезе существенно различаются между собой. Именно рефлексия составляет существо самого принципа субъективности, который центрирует наши представления о психологии человека и ее специфике.

И если, к примеру, педагог строит свои действия и отношения с конкретным учеником на основе выделения лишь отдельных сторон его субъективности, то тем самым он вступает с ним в обезличенно-формальные, утилитарно-прагматические отношения. Продуктивная деятельность педагога нуждается в опоре на целостное представление о психологии человека.

Источник: http://velib.com/read_book/isaev_evgenijj_ivanovich/psikhologija_cheloveka_vvedenie_v_psikhologiju_subektivnosti/chast_i_predmet_i_metody_psikhologii/glava_2_predmet_psikhologicheskojj_nauki/25_subektivnost_kak_predmet_psikhologii_cheloveka/

Введение в системную психофизиологию. Субъективность отражения

Введение в системную психофизиологию. Субъективность отражения

Рассмотрение соотношения индивида и среды с позиций ТФС уже давно привело к заключению о том, что поведенческий континуум целиком занят процессами организации и реализации функциональных систем; специального временного интервала для процессов обработки сенсорной информации не обнаруживается.

На определенном этапе казалось, что коротколатентные активации некоторых нейронов могут быть сопоставлены с кодированием физических параметров стимула для последующего сличения с имеющейся в памяти моделью.

Однако скоро стало ясно, что даже самые ранние активации нейронов в поведенческом акте – не кодирование, а уже результат сличения с субъективными моделями, сформированными в рамках предыдущего акта континуума.

Сказанное находится в соответствии с положением о «пристрастности» отражения среды, о зависимости последнего от целей поведения и имеющегося у индивида опыта. Это свойство психического отражения обозначается как субъективность и предполагает несводимость описания отражения к языку сенсорных модальностей, выражающих в «сенсорном коде» физические параметры объектов.

Опережающее отражение вместо обработки информации для построения «образов-картинок»

В четкой форме опережающий характер отражения представлен в когнитивной психологии концепцией У.Найссера, который считает, что образы не «картинки в голове», появляющиеся после действия сенсорных стимулов, а «предвосхищения будущего». Автор подчеркивает, что предвосхищение не обязательно является реалистическим.

Действительно, мы можем рассмотреть наш опыт как состоящий из актов-гипотез, включающих параметры планируемых результатов, отношения между ними, пути их достижения и т.д. Гипотезы тестируются во внутреннем и внешнем планах.

И хотя можно полагать, что отбор из ряда «пробных» актов «удачного», попадающего в видовую память, определяется соответствием гипотезы реальным свойствам и закономерностям среды, тем не менее возможность достижения конкретным индивидом в том или ином поведенческом акте требуемого соотношения организма и среды, т.е.

результата, не означает, что данная гипотеза целиком базируется на упомянутых свойствах и закономерностях.

В экологической психологии убедительные аргументы против того, что среда состоит из стимулов и отображается как «картинка», рассматриваемая гомункулюсом, приведены Дж. Гибсоном. Им разработана стройная теория, которая, как справедливо замечает А.Д.

Логвиненко, в руководствах либо игнорируется, либо искажается до неузнаваемости в связи с невозможностью ее ассимилировать, оставаясь в рамках традиционной парадигмы. И это не удивительно, так как принципиальными положениями этой теории является отрицание не только схемы стимул – реакция, но и самого понятия стимул.

Автор отвергает также идею о необходимости обработки и передачи сенсорной информации – ее некому принимать. Ниже мы еще вернемся к теории Дж. Гибсона.

Физические характеристики среды и целенаправленное поведение

Более 30 лет назад Дж. Леттвин с соавторами, изучив связь активности нейронов сетчатки лягушки с поведением, сформулировали в очень яркой форме свое представление о том, что выделяет организм в среде: «лягушки интересуются жуками и мухами, в то время как границы и углы интересуют только ученых».

Еще раньше в гештальтпсихологии были обоснованы положения о том, что среда должна определяться не физически, а психобиологически и что целостное восприятие не составляется из отдельных элементарных «кусков». Следует согласиться с Дж. Гибсоном в том, что объект не складывается из качеств, но мы можем выделить их, если это надо для целей эксперимента.

«Куски», физические характеристики, в соответствии с которыми ранжируются стимулы и связь с которыми устанавливается при анализе активности нейронов или отчетов испытуемых, являются вовсе не «элементарными» свойствами, а сложными концепциями, которые появляются в результате специального поведения, направленного на выделение упомянутых характеристик: классификация, сравнение объектов, например, в науке, искусстве и т.п. Ярким примером рассмотрения таких культурных концепций в качестве «элементарных» свойств, присущих объекту, является представление Бидермана (I. Biederman) о том, что восприятие объекта складывается из восприятия элементарных форм – «геонов». Предполагается, что использование ограниченного набора (алфавита) геонов позволяет воспринять любой сколь угодно сложный объект. Подчеркнем, что геон понимается автором концепции как «примитив», а примитив – это понятие, выработанное в геометрии для обозначения элементарного геометрического объекта, используемого для построения более сложных объектов.
На что же мы «дробим» среду, что выделяем в ней, если не упомянутые физические характеристики?

Теория эффордансов Дж.Гибсона

С позиций парадигмы активности с давних пор представлялось очевидным, что из среды активно «отбирается» индивидом то, что может быть использовано для достижения цели, причем, как считал J. von Uexkull, число объектов, которые может различить индивид, равно числу функций, которые он может реализовать.

Анализ среды как обеспечивающей активность индивида в ней, дано в теории affordance Дж. Гибсона. Неологизм affordance (эффорданс) – существительное, образованное Дж. Гибсоном от глагола afford – предоставлять, разрешать. Эффордансы – это то, что окружающий мир предоставляет, разрешает совершить индивиду.

Эффордансы нельзя предъявить индивиду, т.к. они не являются стимулами. Можно лишь обеспечить их наличие. Автор считает, что индивид соотносится не с миром, описываемым в физических терминах, а с экологическим миром. Он понимает экологические нишу вида как набор эффордансов.

Описание экологического мира определяется тем, какие акты в нем может совершить индивид. Понятие эффорданс подразумевает взаимодополнительность мира и индивида. Дж.

Гибсон отмечает, что понимает под ним «нечто, относящиеся одновременно и к окружающему миру, и к животному таким образом, который не передается ни одним из существующих терминов».

«Дробление» среды индивидом как отражение истории их соотношения

Как мы уже знаем, основным понятием в ТФС является результат, под которым понимается соотношение организма и среды и который, следовательно, также как эффорданс относится одновременно к окружающему миру и к индивиду. Однако, в отличие от эффорданса, результат, как и валентность у К.

Левина, включает субъективный компонент, от которого отказывается Дж.Гибсон, постулируя независимость эффордансов от потребностей и опыта наблюдателя. Поэтому для ответа на вопрос о том, как дробит среду индивид, как она представлена в его субъективном мире мы должны дополнить экологический мир субъективным компонентом, т.е.

подчеркнуть аспект использования эффордансов индивидом. При этом оказывается, что среда дробится тем или иным образом в соответствии с опытом совершения индивидом тех или иных поведенческих актов на протяжении его индивидуального развития. Индивид отражает не внешний мир как таковой, а историю своих соотношений с миром.

Описание среды индивидом основано на оценках его соотношения с объектами-целями поведенческих актов, т.е. на оценках результатов. Образно говоря, можно рассматривать жизнь индивида как «ассимиляцию» экологического мира, превращающую для индивида экологический мир в мир результатов.

Продолжая данную логику, можно заключить, что среда представлена для индивида результатами реализованных актов.

В этой части излагаемая здесь система представлений довольно близко примыкает к концепции У.Матурана (1996). Он считает, что мнение об организме, имеющем воды и выходы, и о нервной системе, кодирующей информацию об окружающей среде, заслуживает критики. Понятие информации У.

Матурана относит к «степени неуверенности наблюдателя в своем поведении в области определенных им самим альтернатив». Автор справедливо утверждает, что состояния активности репрезентируют отношения (между организмом и средой), а не является описанием окружающей среды.

Это описание может быть дано исключительно в терминах, содержащихся в «когнитивной области наблюдателя», в терминах поведения организма. Тогда «знать – значит уметь вести себя адекватно в ситуациях, связанных с индивидуальными актами».

Субъективность отражения и зависимость системной организации активности центральных и периферических нейронов от цели поведения

Убедительные примеры, демонстрирующие проявление субъективности отражения в организации активности мозга, можно получить при анализе зависимости от цели поведения активности нейронов «сенсорных» структур, которую принято считать детерминированной модально-специфической стимуляцией.

Зависимость свойств рецептивных полей центральных нейронов от цели поведения

Одним из способов изучения процессов обработки сенсорной информации является тестирование рецептивного поля нейрона, под которыми понимается участок рецептивной поверхности, при стимуляции которого изменяется активность определенного нервного элемента.

С точки зрения ТФС связь активности нейрона со стимуляцией данной рецептивной поверхности показывает, что одним из условий, при котором данный нейрон вовлекается в достижение результата поведения, является контакт объектов среды с этой поверхностью.

В экспериментах многих авторов показано, что при изменении цели поведения, реализуемого животным, рецептивное поле нейрона может изменяться по свойствам или даже «исчезать».

Так, при сравнении активности одного и того же нейрона «сенсорных» областей коры мозга в разных поведенческих актах обнаруживается, что активация данного нейрона (повышение частоты его импульсной активности) может возникать при контакте объектов среды с соответствующей рецептивной поверхностью в одном поведении, но не в другом – «исчезновение» рецептивного поля.

Следовательно, характеристики активности и набор вовлеченных нейронов «сенсорных» структур зависят от цели поведения, изменяясь при изменении цели даже в условиях постоянства «специфической стимуляции».

Зависимость свойств рецептивных полей периферических нейронов от цели поведения

Зависит ли от цели поведения активность периферических сенсорных элементов – рецепторов? Традиционная точка зрения о ригидной периферии и пластичном центре (см. выше о «центрально-периферической» эклектике) предполагает отрицательный ответ на этот вопрос.

В то же время понимание того, что организация процессов в функциональной системе детерминирована результатом и что система является не центральным, а общеорганизменным образованием, предполагает наличие такой зависимости.

Эксперименты показывают, что активность механорецепторов человека при одинаковых параметрах воздействия на их рецептивные поля в разных поведениях различается. Зависящие от цели изменения характеристик активности рецепторов при постоянстве физических свойств среды определяются эфферентными влияниями.

Эти влияния оказываются через эфферентные волокна – аксоны нейронов центральной нервной системы, направляющиеся к исполнительным органам и периферическим чувствительным элементам.

Необходим ли специфический «сенсорный вход» для появления активаций нейронов сенсорных структур в поведении?

Если мы утверждаем, что активность любой клетки, в том числе и нейрона «сенсорной» структуры, «целенаправленна» и не детерминирована специфическим «сенсорным входом», следует ожидать, что она будет возникать при достижении соответствующего результата и в условиях искусственной блокады данного входа. Действительно, обнаружено, что для возникновения у нейронов зрительной коры и ганглиозных клеток сетчатки активаций, приуроченных ко всем этапам реализуемого, поведения не необходим контакт со «зрительной средой». Это можно рассматривать, как аргумент в пользу представления о «целенаправленности» активности нейронов.

Системное понимание значения эфферентных влияний

Связь активности ганглиозных клеток сетчатки с поведением при закрытых глазах обусловлена уже упоминавшимися эфферентными влияниями. Еще в начале века Р. Кахаль высказал предположение о том, что эфферентные влияния регулируют возбудимость рецепторов, и связал их функцию с механизмами внимания. В 40-е годы в нашей стране П.Г.

Снякиным была разработана концепция функциональной мобильности рецепторов, в соответствии с которой изменение их чувствительности, обусловленное эфферентной активностью, рассматривалось как механизм настройки анализаторов на восприятие модально специфических стимулов.

С тех пор существенного прогресса в понимании значения эфферентных влияний сделано не было.

Вместе с тем данные о появлении активаций ганглиозных клеток сетчатки и других периферических сенсорных элементов в отсутствие стимулов специфической модальности позволяют считать, что роль эфферентных влияний не может быть сведена к модуляции ответов периферических сенсорных элементов на специфическую стимуляцию.

Эфферентные влияния отражают процесс согласования активности периферических и центральных нейронов. Этот процесс необходим потому, что только их совместная активность (взаимосодействие) как в условиях контакта со средой специфической модальности, так и вне его может обеспечить достижение результата, а, следовательно, и удовлетворить «потребности» метаболизма клеток обеих групп.

17.05.2018.

Источник: http://Soc-Work.ru/article/673

Слободчиков Виктор Иванович — Психология человека. Введение в психологию субъективности

Слободчиков Виктор Иванович - Психология человека. Введение в психологию субъективности

Глава 2. Сознание как способ интеграции человеческого в человеке

2.1. Категория сознания в философии и психологии

Сознание как философско-психологическая проблема. Бытие (онтология) сознания. Сознание как осознанное бытие человека. Практика сознанияпредмет психологического анализа

Сознание как философско-психологическая проблема

Выше, описывая феномен человека, мы указали на фундаментальную характеристику способа бытия человека – его осознанность. Человек – существо сознательное. Сознание составляет неотъемлемый атрибут человеческого способа жизни. Данное положение фактически стало обыденной «очевидностью».

Специфика сознательного способа жизни человека состоит в его способности отделить в представлении себя, свое Я от своего жизненного окружения, сделать свой внутренний мир, свою субъективность предметом осмысления, понимания, а главное – предметом практического преобразования. Именно эта способность и определяет границу, разделяющую животный и человеческий способы жизни.

Психологическое понимание сознания предполагает анализ самой реальности сознания, его содержания, структур, форм, механизмов. Сознание конституирует, собирает, интегрирует многообразные явления человеческой реальности в подлинно целостный способ бытия человека, являет его перед собой и другими – как Я, как Ты, как Он (Она).

Известный специалист в области психологии сознания В.П. Зинченко пишет: «Актуальность и значимость проблемы сознания не требует аргументации. Эту проблему уже начали включать в число глобальных проблем современности.

Актуальны проблемы формирования экологического, гуманитарного сознания, с помощью которого возможно преодоление технократических ориентаций. Эволюцию и изменение сознания связывают с выживаемостью человечества, с предотвращением нарастающей антропологической катастрофы.

Многие ученые, задумываясь о судьбах человека и человечества в меняющемся мире, также концентрируют свои усилия на проблематике сознания. Словом, человечеству пора проснуться. Ему нужно бодрствующее сознание, а не только бодрствующий мозг» [60] .

И в то же время актуальность и значимость проблемы сознания является оборотной стороной его неизученности.

Проблема содержания, механизмов и структур человеческого сознания до сегодняшнего дня остается одной из принципиально важных и наиболее сложных.

В психологии пока не только отсутствует феноменология и теория сознания, но и мало достаточно обоснованных гипотез об источниках и природе Я (этой центральной инстанции сознания человека), гипотез, способных быть основанием отдельных исследований.

Как правило, решаются лишь частные вопросы, связанные с отдельными особенностями самосознания (самооценка, образ Я, представление о себе и т. п.) В целом же проблема «Я – сознание» в психологии остается, по сути дела, даже не поставленной.

Дело осложняется и тем, что сознание выступает объектом исследования многих наук, круг которых все более расширяется. Исследования сознания ведут философы, антропологи, социологи, психологи, педагоги, физиологи и другие представители гуманитарных наук.

Каждая из этих наук изучает свой круг выделенных ею явлений сознания, сама определяет свой предмет изучения. Выделяемые явления сознания оказываются достаточно далекими друг от друга и не соотносятся с сознанием как с целым.

Каждая из наук пользуется собственными методологическими схемами, руководствуется своими идеалами рациональности, своими критериями объективности и научности исследования.

При этом далеко не всегда проводятся отчетливые границы между формами, состояниями, структурами, свойствами и механизмами сознания.

Следствием указанных особенностей конкретно-научных исследований сознания является их частичность, фрагментарность, несоединимость в целостное научное представление о природе сознания.

Наше собственное изложение проблем сознания, его форм, структур, состояний, механизмов будет вестись на границе философии и психологии, т. е. это будет философско-психологический анализ феномена сознания. Его необходимость вызвана как особенностью сознательных явлений, так и спецификой языка их описания.

Философское рассмотрение проблемы сознания связано с анализом соотношения категорий сознания и бытия. Как известно, вопрос об отношении сознания к бытию был и остается основным вопросом философии. Это положение верно для различных философских систем, в том числе для философской антропологии.

Мы уже отмечали, что в центре размышлений философской антропологии стоит проблема природы человека, его места в мире, его отношений к миру и в мире, вопрос о смысле жизни человека и т. п. Фундаментальной особенностью человеческого способа жизни здесь полагается его сознание.

Именно сознание составляет специфическое отличие человека, определяет его уникальное положение в мире, конституирует его особый онтологический статус, способ его бытия. Бытие человека включает в себя как неотъемлемый момент сознание.

Человеческое бытие – это осознанное бытие.

Бытие (онтология) сознания

В традиционных психологических исследованиях представляется естественным начинать разговор о сознании с того, что оно «в своей непосредственности есть открывающаяся субъекту картина мира, в которую включен и он сам, его действия и состояния… В этом стихийном реализме заключается настоящая, хотя и наивная правда» [61] . К сожалению, эта «наивная правда» всегда была и продолжает оставаться исходным представлением в анализе феномена сознания. Принципиальные расхождения начинаются лишь с момента объяснения самой возможности и происхождения этой «картины».

Традиционные психологические исследования сознания не выходят за границы классического гносеологического (субъект-объектного) отношения: первичен ли субъект относительно данной «картины» (идеализм), первичен ли объект (наивный реализм или созерцательный материализм) или же истинным основанием этого отношения является предметная деятельность (диалектический материализм). Но в пределах гносеологического (познавательного) отношения можно что-либо говорить лишь о самом отношении (его адекватности, точности, полноте и т. д.). Здесь субъект изначально мыслится как субъект познания, а человек понимается как человек теоретический, созерцающий, недеятельный.

Плодотворная постановка проблемы сознания возможна лишь в том случае, если мы будем рассматривать человека как существующего реально и практически, как включенного в структуру бытия со своим способом существования.

Согласно этому подходу, человек выступает как часть бытия, но как такая его часть, которая преобразует все бытие. «Вселенная с появлением человека, – писал С.Л.

Рубинштейн, – это осознанная, осмысленная Вселенная, которая изменяется действиями в ней человека… Осознанность и деятельность выступают как новые способы существования в самой Вселенной, а не чуждая ей субъективность моего сознания» [62] .

С возникновением человека сознание становится присуще бытию, оно обретает статус бытия. С.Л.

Рубинштейн писал, что «существует не только материя, но и сознание: сознание «не меньшая» реальность, чем материя»; обычно говорят, что «раз материя существует вне и независимо от сознания, значит, и бытие существует вне и независимо от сознания. Но эта абсолютизация гносеологического отношения отрицает то, что сознание существует в бытии» [63] .

Очевидно, что содержание, механизмы, структуры сознания возникают, существуют и реализуются не в собственно познавательной сфере (не в плане субъект-объектного отношения), а в самой практике реальной жизни и для целей этой жизни.

Все дело в том, что традиционная трактовка сознания состоит в отождествлении его с самосознанием – с знанием субъекта о мире и своем месте в нем. Однако такое понимание, как мы уже убедились, не более чем гносеологическая редукция, подмена реально практических отношений человека с миром, одной их стороной – познавательной.

Обыденная «очевидность» отделенности человека в своем самосознании от собственного жизненного мира не может служить исходным философским основанием в анализе проблемы сознания, так как мы нигде не находим человека до и вне его связанности с миром.

Мир субъективности входит в состав самой объективной реальности (в качестве определяющего ее элемента), а не располагается где-то над ней в качестве фантома или эпифеномена.

Но и наоборот – в определение субъективности входят не просто «внутренние», беспредметные силы», тенденции, нужды, влечения, потребности, а сам – во всем многообразии – «очеловеченный» мир.

С психологической точки зрения это означает, что субъект не просто «сталкивается» с объективным миром, не просто «адаптируется» к нему в процессе жизнедеятельности, а оказывается его существенным моментом. Практически действуя, субъект «втягивает» в себя объективную реальность и наделяет ее смыслами и ценностями своей жизнедеятельности, превращая ее тем самым в содержание своей субъективности.

Источник: http://fanread.ru/book/11695484/?page=32

Субъективизм — хроническая болезнь отечественной психологии

Субъективизм - хроническая болезнь отечественной психологии

Принято считать, что психология начала выделяться из лона философии в самостоятельную науку где-то во второй половине XVI века. Считается, что этот процесс в общих чертах завершился к концу XIX века.

Однако, читая статьи и книги по психологии, слушая выступления психологов, присутствуя на за щитах диссертаций, нередко ловишь себя на мысли о том, что философия и психология до сих пор мать и дочь, живущие в однокомнатной квартире.

В родственных отношениях психологии и философии нет ничего плохого, скорее, наоборот. Тем не менее доминирование философских методов исследования объекта науки в психологии приводит к утрате последней своего лица. Работы психологов при таком подходе по сути представляют собой философские трактаты о психологии.

Но лучше самих философов мы — психологи, такие трактаты все равно не напишем. Исследование материальных показателей и критериев, позволяющих объективно оценить психику, подменяется пусть обоснованными, но все же рассуждениями о том или ином психическом явлении.

Это и составляло, на наш взгляд, ахиллесову пяту отечественной психологии в XX веке.

Субъективизм

Субъективизм нас — психологов — заключается в том, что мы либо свои собственные оценки психологических явлений отождествляем с доказанными научными знаниями о них, либо абсолютизируем достоверность словесной информации, полученной от испытуемых в результате бесед, тестирований и т.п. Сточки зрения философии, субъективизм — это мировоззренческая позиция, принижающая значимость объективного подхода к действительности, отрицающая объективные законы развития природы и общества.

Субъективизм заключается в абсолютизации активной роли субъекта в различных областях деятельности, и прежде всего в процессе познания. Субъективизм отечественной психологии состоит в явно завышенной оценке ценности для науки умозрительных знаний. Он проявляется трояко.

Формы субъективизма

Первая и основная форма субъективизма заключается в широком, практически часто неосознанном использовании психологами интроспекции в изучении психических явлений.

Второй источник субъективизма состоит в естественном и существенном влиянии уникальных индивидуальных особенностей конкретного психолога (образование, жизненный опыт, актуальное психическое состояние и т.д.) на процесс и результаты исследования им психики.

Третья причина субъективизма связана с подменой изучения реальных психических явлений исследованием мнений, самооценок и оценок данных явлений испытуемыми, анализом текстов, написанных другими авторами.

Прочитав статью, книгу и даже диссертацию по психологии мы часто не получаем ясного и исчерпывающего ответа на вопрос: откуда получена информация, изложенная в них? Какие реальные психические явления, в каком количестве исследовались, какие методики использовались, какие эмпирические результаты получены? Какова была процедура эмпирического исследования? Без ответа на эти вопросы текст статьи, книги и даже диссертации но психологии представляет собой скорее не научное, а филологическое произведение.

Ведь научное психологическое знание не может быть получено иначе как посредством эмпирического изучения деятельности, поведения или общения конкретных людей в конкретных жизненных или экспериментальных ситуациях. Каковы могут быть причины поразительной живучести субъективизма в отечественной психологии?

Причины субъективизма

Во-первых, работать с понятиями, рассуждать и анализировать в десятки раз легче, чем системно исследовать реальные деятельность и поведение людей.

Во-вторых, психологи в основном представители интеллигенции — рождаются, учатся, работают и умирают в микросоциальной среде, где Слово обычно и есть главное Дело.

Психолог за токарным станком не стоит, комбайн не ремонтирует, звание Героя России с автоматом в руках не добывает. «Вначале было Слово…», — сказано в Евангелие от Иоанна.

Многие психологи, в том числе и обладающие учеными степенями десятилетиями пребывают в наивной вере в то, что мир слов и материальный мир это почти одно и тоже.

В-третьих, оценить качество проработки понятийно-категориального аппарата диссертации, красоту текста гораздо легче, чем понять и оценить добротность эмпирического исследования.

Официальные оппоненты, члены диссертационных советов, имея крайне ограниченное время для оценки диссертации, естественно оценивают то, что легче, то, что могут, т.е. тексты.

Соискатели ученых степеней наиболее добросовестно, естественно, разрабатывают то, что оценивается, т.е. опять тексты.

В-четвертых, психологам трудно преодолеть традиционный, господствовавший веками метод изучения психики — субъективный анализ. «Обычай — деспот средь людей», — писал А. С. Пушкин. Видимый космос в течение более 1400 лет по Птолемею вращался вокруг Земли. Отечественная психология около 100 лет вращается вокруг Слова. Сравнительно не так уж много.

Также читайте:

Источник: http://www.psyhodic.ru/arc.php?page=5105

Ссылка на основную публикацию