Ответственность как личностная черта — психология

Ответственность как личностная черта

Есть люди ответственные, есть — нет. Чем больше человек может (готов) взять на себя ответственности и уверенно с нею справиться, тем больше ему присуща ответственность как личностная черта, тем более он ответственный человек. Большинство из нас в разных ситуациях оказываются ответственными в разной степени.

Ответственность как личностная черта и характеристика человека включает привычку подходить к любому делу продуманно, внимательно и, если уж взялся, доводить дело до конца; смелость брать на себя ответственность, способность отвечать за многое и многих; готовность отвечать за сделанное, платить делом или деньгами. Внутренней основой ответственности человека является его авторская позиция, убежденность в том, что происходящие с ним события зависят прежде всего от него самого и его действий, а не от внешних обстоятельств.

Проявления ответственности многообразны. Если человек, сформулировав свою цель и задачу, готов взять себе контролера и обозначить цену вопроса, он ставит цель как ответственный человек. Если он уходит от личной ответственности, замиинает вопрос о контролере и цене вопроса — его словам грош цена.

Линейка деловой ответственности

Детям ответственность не свойственна, крупные руководители — обычно очень ответственные люди. Люди сильно отличаются по своей ответственности, и одним из инструментов, позволяющих конкретно говорить о развитости ответственности, является линейка деловой ответственности. См.→

Ответственность в человеческой жизни

Ответственность — это груз, и большинство людей склонны ответственности избегать. Чем более человек силен и развит, тем за большее он может, готов и хочет отвечать.

Ответственность — это нагрузка, и чтобы эту нагрузку нести, нужна сила, готовность и умение. Когда ноша ответственности тяжела, естественным образом поднимается вопрос о раскладе ответственности, и решается этот вопрос по разному…

Но ответственность — не только груз, это еще пропуск во взрослый мир, билет на большие права и возможности. См.→

Ответственность в практической психологии

В психологии практическим синонимом личной ответственности является понятие «уровень субъективного контроля» (по Роттеру).

Как правило, чем выше у человека личная ответственность, тем выше его самооценка. В разных направлениях практической психологии за человеком признается разный объем личной ответственности.

Максимальную личную ответственность признает за человеком личностно-деятельный подход. См.→

Источник: https://knigarazuma.ru/article/otvetstvennost_kak_lichnostnaya_cherta

Ответственность как личностная черта

Ответственность как личностная черта и характеристика человека включает включает привычку подходить к любому делу продуманно, внимательно и, если уж взялся, доводить дело до конца; смелость брать на себя ответственность, способность отвечать за многое и многих; готовность отвечать за сделанное, платить делом или деньгами. Внутренней основой ответственности человека является его авторская позиция, убежденность в том, что происходящие с ним события зависят прежде всего от него самого и его действий, а не от внешних обстоятельств.

Линейка деловой ответственности

Ответственность в человеческой жизни

Ответственность — это нагрузка, и чтобы эту нагрузку нести, нужна сила, готовность и умение.

Когда ноша ответственности тяжела, естественным образом поднимается вопрос о раскладе ответственности, и решается этот вопрос по разному… Но ответственность — не только груз, это еще пропуск во взрослый мир, билет на большие права и возможности. См.>

Ответственность в практической психологии

Максимальную личную ответственность признает за человеком личностно-деятельный подход. См.>

Источник: http://www.all-tests.ru/otvetstvennost-kak-lichnostnaja-cherta.htm

Ответственность как важная черта личности

«Личность» в современном мире становится всё более размытым понятием. И я, как педагог, работающий в дошкольном учреждении и участвующий в воспитании детей, на которых не могли не отразиться и новшества в современном образовании, и политические изменения нашей страны, всё чаще замечаю изменения на взгляд воспитания подрастающего поколения, прежде всего, со стороны взрослых.

С самого начала моей педагогической работы в дошкольном учреждении появлялись разного рода задачи, соответствующие разным проблемам, возникающим в течение трудовых будней.

Решение которых, по моему мнению, непосредственно помогли бы оказать благоприятное влияние на становлении личности ребёнка.

Одной из них, и далеко не последней по своему значению, я считаю развитие моральных качеств ребёнка, в том числе и воспитание в нём ответственности, как части его характера и личности.

В современном мире понятие «успешность» становится всё более важным и доминирующим, и в параллель этому времени и возможности на развитие моральной стороны в каждой маленькой личности остаётся всё меньше.

Менталитет нашей страны, а также особенности её исторического развития воспитали в современном человеке скорее желание независимости, нежели осознание и готовность осознать ход своих поступков и их последствий объективно, учитывая необходимость для гармоничного существования общества и неся ответственность перед ним.

Поэтому родители и используют возможность воспитать в своём ребёнке индивидуальность, подчеркнув его индивидуальные особенности намного охотнее, чем способность объективно анализировать последствия своих действий.

Размышляя над этими вопросами, а именно над разрешением проблемы развития моральных качеств, становящейся всё более острой в современном мире, меня заинтересовал взгляд гештальтпсихологов на личность. Гештальтпсихологами была создана уникальная методика роста личности, идея которой состояла в следующем:

Я делаю своё, а ты делаешь своё.

Я живу в этом мире не для того, чтобы соответствовать твоим ожиданиям.

Ты живешь в этом мире не для того, чтобы соответствовать моим ожиданиям.

В этой методике заложено представление об «опоре на себя», «саморегуляции». Тем самым, Ф. Перлз предлагает относительную свободу от социальных ограничений. Это как бы ответ на давление общества и семьи, направленный на то, чтобы человек подчинялся условностям и соответствовал ожиданиям других.

К сожалению, такой взгляд на личность часто искажается, и как следствием того становится безразличие к чувствам других людей, перекладывание ответственности за свои поступки на «плечи» других.

Нежелание осознавать свои поступки, а также несформированная возможность осуществить контроль за своей деятельностью особенно проявляется при социализации ребёнка, в непосредственном процессе, когда маленькая личность пытается понять кто он и занять определённую нишу в обществе.

Вашему вниманию я предлагаю несколько упражнений, которые были использованы мной в ходе педагогической работы с детьми.

1. Игра «Ответственность» заключается в следующем: дети рассаживаются в полукруг, и я предлагаю поиграть в интересную игру. Для этого нужно двое детей (по желанию). Один из них будет тем, за кого отвечают, а второй тем, кто за него отвечает.

Первому завязывают глаза, а второй проводит его через «полосу препятствий» (для неё можно разложить разные предметы на полу, не забывая оставить место для свободного передвижения второго ребёнка).

После упражнения спросите, что чувствовали или о чём думали дети в ходе игры, высказаться после данного процесса необходимо для развития самоанализа ребёнка.

2. «Любимчик». В группе нужно выделить определённую игрушку, мягкую, приятную на ощупь, ту, которая нравится детям.

Положительное отношение к ней со стороны детей можно закрепить с помощью ритуалов: целует детей перед сном, гладит по голове за хороший поступок и т. д. «Любимчика» нужно отдавать ребёнку вечером, с просьбой позаботиться о нём и вернуть в группу утром.

На следующий день также необходимо попросить ребёнка рассказать о том, что именно он делал, для чего это было нужно, и что он при этом чувствовал.

3. Сказка «Старый дом». Это небольшая сказка о том, к чему может привести безответственный поступок. А такие поступки мы порой совершаем, не ожидая и совершенно не желая ничего плохого.

Текст сказки «Старый дом»

Автор – Гречко Т.Н.

Старый дом, что пустовал на самой окраине леса, на первый взгляд, ни чем не отличался от других заброшенных домов. Это был обычный дом, похожий на другие покинутые здания, в которых некогда кипела жизнь, а сейчас, в силу совершенно разных обстоятельств, она замерла. Ведь люди часто переезжают.

Они уезжают, а дома остаются стоять на своём старом месте. И этот дом не был исключением. Старый, ветхий дом, покрытый пылью. Даже окошко, со старыми занавесками, было настолько грязным, что через него невозможно было разглядеть абсолютно ничего.

Кроме того, весь дом был в щелях и трещинах, через которые проникал холодный ветер, создавая сквозняк. А через приоткрытую дверь, при сильном порыве ветра, летели хлопья снега, и от этого на деревянном, потрескавшемся полу собирались небольшие сугробы.

Так вот, в этом самом обычном, заброшенном доме был необычный чердак. Хотя на первый взгляд чердак казался самым обычным: пыльным, заставленным старой мебелью и ненужным хламом.

Но этот чердак отличался от других, так как там пряталось маленькое привидение, которое провело в этом заброшенном месте столько времени, что забыло, кем оно было раньше, в те времена, когда стены этого дома не были такими пустыми и холодными.

С каждым годом маленькому привидению становилось все грустнее, дело в том, что оно не могло уйти со старого чердака, и его единственной радостью была возможность смотреть на улицу через окошко.

Там, за стеклом, продолжала кипеть жизнь. Деревья покрывались цветами и листвой, а затем их сменяли золотая крона и иней.

А трава с каждым годом была всё зеленее, её уже никто не стаптывал, и от этого она всё больше напоминала огромный зелёный ковёр.

Но постепенно окошко покрылось пылью и грязью, и с каждым днём всё больших усилий стоило рассмотреть через него лучик солнца, не говоря уже о зелёной траве и деревьях.

Но все меняется, даже многолетняя пыль не может лежать вечно. Однажды входная дверь полностью распахнулась, меняя привычный ход вещей заброшенного дома.

Старая миссис Гроув, опираясь на тросточку, медленно перешагнула через порог. Вы, возможно, удивитесь, откуда известно имя старой миссис, я открою вам тайну: его знали стены дома. Не смотря на то, что она уехала много лет назад, когда была маленькой девочкой, они её помнили.

Миссис Гроув поежилась от холода и подошла к старому камину. Больших трудов ей стоило разжечь огонь в старом доме, используя то, что больше всего подходило на роль дров. И вот, в промерзших ветхих стенах послышался треск горящего костра.

А мисссис Гроув взяла из покрытого паутиной угла старую метлу и начала сметать прочь грязь и снег. Закончив, она закуталась в одеяло и села напротив камина. Возможно, это место ей нравилось в детстве, а может, здесь было теплее, чем во всем доме, и она просто хотела согреться.

Постепенно, сугробы снега в углах начали превращаться в тёмные лужицы на полу, а мысли миссис Гроув уносили её всё дальше, на много лет назад, во времена беззаботного смеха. Она вздрогнула, словно очнувшись ото сна, и запела какую-то старую песенку.

В это время, запертое на чердаке создание очнулось от столь неожиданных звуков.

Маленькое привидение не могло спать, и порой ему становилось так одиноко, что оно уходило далеко в свои мечты и воспоминания, оно думало о чём-то и, привыкшее к вечному одиночеству, не замечало, что при этом происходит вокруг.

А тут по старым стенам доносился странный треск и еще какая-то мелодия, всё это показалось маленькому приведению знакомым, но таким далеким, что вспомнить, откуда он знает это, и где мог слышать точно такую же мелодию, казалось невозможно.

Миссис Гроув допела свою песню и на глазах у нее появились слезы. Казалось, что в последний раз она была здесь целую жизнь назад, родители переехали и увезли её, когда она была ребёнком, как раз в канун Рождества. Они очень хотели встретить праздник на новом месте, в новом и красивом доме.

И возвращение сюда словно бы вернуло её в далекое детство. Она и сама не знала, что именно хотела найти здесь, но после всех этих лет она захотела вернуться именно сюда.

Миссис Гроув помнила все рождественские праздники, которые провела одна или в кругу своей семьи, только самого первого Рождества в том новом доме она не могла вспомнить.

Она вспоминала все события, предшествующие тому празднику, как собиралась, как смеялась и радовалась предстоящей поездке. Но почему же она забыла именно тот праздник? Ради которого родители так торопились быстрее переехать отсюда.

Бывает, что память человека вдруг, словно сверкающая нить, неожиданно цепляется за маленький осколок воспоминания и открывает ему полную картину, полностью разматывая клубок прошлого. Первое, что вспомнила миссис Гроув, было печенье. То, что мама пекла каждые выходные. Это было за несколько недель до Рождества.

– Мама, мне очень хочется песика, пожалуйста. Я буду о нем заботиться! – словно какое-то эхо, раздалось детским голосом в голове старой миссис.

Маленькой Эллис действительно принесли пёсика, совсем маленького и ее радости не было предела. Не смотря на то, что мама хотела взять собаку, уже переехав, папа не выдержал и привёз его раньше. Она заботилась о своём маленьком друге и очень его любила.

Целыми днями они играли и резвились, особенно им полюбилось играть на чердаке. Там было уютно, и никто не мешал, поэтому можно было придумать целый мир, скрытый от глаз взрослых, которые в этом совершенно ничего не понимают.

Маленькая Эллис до последнего момента не знала, что они уедут в новый дом с большой ёлкой, под которой уже лежат подарки. Поэтому когда перед самым Рождеством мама сказала ей об этом, то радости девочки не было предела. Ей так хотелось как можно скорее туда переехать, что она забыла, как играла с щенком на чердаке.

Она сама выпустила его из дорожной сумки, чтобы в последний раз вдвоем побывать в их тайном мирке.

А потом её неожиданно позвали и, побежав на голос, девочка совсем забыла, что позади остаётся не только тайное место, но и маленькое, беззащитное создание, которое всегда подпрыгивало от радости, виляло хвостом и лизало ладошки своей маленькой хозяйке, стоило той войти в комнату.

Многое произошло за жизнь миссис Гроув, и в это старое место она приехала совсем не по тому, что чувствовала себя нужной тем, кого любит.

Она вспомнила то Рождество, когда вдруг стала взрослее, и поняла, что никогда не увидит того, кто ей так доверял и чья маленькая жизнь полностью от неё зависела.

Вспомнила, как плакала и просила родителей вернуться, но ей ответили, что уже слишком поздно, щенка оставили себе новые хозяева дома. Но теперь миссис Гроув увидела: не было у дома других хозяев.

Тогда она не стала открывать подарки и испортила праздник, но это уже ничего не могло исправить. Маленького, преданного друга уже было не вернуть.

С того момента внутри неё всё изменилось, словно вместе с пёсиком она забыла и часть себя, что-то хорошее, чего не хватало потом на протяжении всей жизни.

О чём забылось в силу детского возраста, но оставило внутри не заполняемую пустоту. Иногда, сами того не желая, мы делаем что-то, что потом невозможно исправить.

В то Рождество, когда ёлка в новом доме зажглась яркими огоньками гирлянд, в старом и покинутом полностью остыл камин, и сквозь ещё целые стены начал пробираться холод.

Маленький, пушистый пёсик перестал вилять хвостом, почуяв что родной запах стал совсем неуловимым. Он несколько раз подпрыгнул, скребя о дверь лапками, а затем подошёл к окну. Здесь, на куче старых вещей, раньше сидела его хозяйка, представляя себя королевой на троне, а он, как верный королевский пёс, спал на её коленях.

Он посмотрел вдаль через окно, туда, где скрылась машина, унося с собой всё, что напоминало о прекрасном и счастливом времени, что согревало, и создавало ощущение безопасности.

Пёсик несколько раз громко тявкнул и снова завилял хвостом, ожидая, что его услышат, что за ним вернутся, но машина вдали так и не появлялась. Там были только снег и деревья, покрытые инеем.

Тогда он улёгся на кучу вещей, стараясь зарыться как можно глубже, чтобы согреться, и ощутив знакомый, любимый запах, навсегда погрузился в сон.

Деревья покрывались цветами и листвой, а затем их очередь сменяли золотая крона и иней. А трава с каждым годом была всё зеленее, её уже никто не стаптывал, и от этого она всё больше напоминала огромный зелёный ковёр.

Когда миссис Гроув приехала в старый дом, она была уже не той маленькой девочкой, которая так хотела вернуться сюда и забрать своего любимца. Она приехала слишком поздно и жизнь ее изменила настолько, что лишь старые стены дома могли ее узнать. Теперь маленькая хозяйка совсем с другими, недетскими глазами поднялась по старой лестнице и открыла чердак.

– Принц Багги…, – тихо произнесла миссис и по её щекам потекли слёзы. Перед глазами появился призрачный образ: маленький белый песик, с большим чёрным пятном на носу. Это было не маленькое привидение, она уже не могла его увидеть. Это было ее воспоминание, то, каким она запомнила своего пёсика.

Старая миссис никогда не узнает, какую роль сыграл ее приезд. Она провела в этом доме вечер и снова уехала в шумный город. Рождество – время чудес, но не для неё.

Это время чудес для маленького привидения, которое вновь услышало своё имя из уст той, которую так сильно любил, которую так невыносимо долго ждал взаперти на грязном чердаке. Теперь оно было свободно! Словно невидимая сверкающая звездочка маленькое привидение вылетело в открытую хозяйкой дверь и полетело вперед, чтобы вновь где-то родиться и быть согретым чьими-то тёплыми ладошками.

Личность человека формируется и развивается в результате воздействия многочисленных факторов. В соответствии с занимаемой должностью и присущему ей значению, мы вносим большой вклад в развитие личности детей.

Конечно, в этом возрасте ребёнок уже выступает как субъект своего формирования, но, тем не менее, целенаправленное развитие человека в процессе онтогенеза обеспечивает хорошую тенденцию морально-нравственного воспитания подрастающего поколения.

Надеюсь, мои рекомендации будут полезны в этом процессе и как способ взаимодействия педагога с детьми, и как возможность благоприятного влияния на воспитание тех, кому мы постоянно подаём пример.

Источник: http://io.nios.ru/articles2/1/10/otvetstvennost-kak-vazhnaya-cherta-lichnosti

Исследование феномена ответственности в психологии

Анализ психологической литературы, в которой так или иначе освещается проблема ответственности, позволяет говорить о том, что подходы к изучению данного феномена близки по своей сути и в большинстве случаев оперируют теми же понятиями.

Экзистенциальное направление в философии и психологии в основе рассматривает проблему смысла, стремления к ценностям, к свободе и ответственности. Предметом экзистенциальной психологии, как отмечают В. В. Знаков, Д. А. Леонтев, М. Палуш и др.

, являются такие глобальные вопросы, как проблема жизни и смерти человека, свободы и детерминизма, выбора и ответственности, общения и одиночества, смысла и бессмысленности существования.

В поле внимания психологов, исследующих закономерности психики человека с позиций психологии человеческого бытия (вне которой мы не можем рассматривать проблему ответственности), находятся фактически те же проблемы, однако подходы к их решению в этих направлениях существенно различаются.

Между психологией человеческого бытия и экзистенциальной психологией есть принципиальные различия, и некоторые особенности последней, согласно В. В. Знакову, не позволяют исследователю эффективно, научно, корректно изучать психологические особенности понимания мира субъектом [1]. Он объясняет это, прежде всего, экзистенциалистской ориентацией, имеющей уже более глубоко интуитивный, а не эмпирический фундамент, и другими существенными различиями.

С позиций экзистенциального анализа человек признается свободным лишь условно, поскольку он не может делать все, что захочет: человеческая свобода не равна всемогуществу и произволу.

Человек признается свободным, если в то же время он признается ответственным в противоположность психоаналитическому представлению о человеке как о существе детерминированном преимущественно влечениями и стремлением к наслаждению.

В этом же видится и основное отличие экзистенциального анализа от экзистенциалистской философии, признающей изначально свободу человека.

В отличие от философских наук психология не может оперировать подобными метафизическими категориями в силу своей предметности, поэтому она прибегает в помощи экзистенциального анализа, экзистенциальной психологии, феноменологии. Человек как объект изучения с позиций психологии (и психологии бытия) находится, по мнению С. Л.

Рубинштейна, внутри бытия и переживает его в своем феноменальном мире [2]. Психология, согласно постулату Банифатия Кедрова о «треугольнике» наук, занимает в нем центральное место, а по его углам расположились философия, естественный и гуманитарные науки, изучающие человека. Наверное этим и объясняется многогранность толкования категории ответственности. Тем не менее в нашем случае необходимо найти, определить базовое понимание категории ответственности, чтобы иметь возможность рассматривать данный феномен и в рамках психологии.

С позиции психологической науки ответственность рассматривается как отдельная психологическая категория, а точнее — категория, основой которой является личностная черта, или в качестве разных категорий -чувства ответственности, свойства личности, способности отвечать, готовности (установки) к ответу, черте характера и др. Большинство исследователей соотносят ответственность с чертой личности.

Если признать ответственность чертой личности, мы должны определить уровень, которому она соответствует — конституциональному, индивидуальному или личностному.

Возникает и другой вопрос: если ответственность — это черта (либо другое свойство) личности, призванное к тому же относительно устойчивой категорией, то почему мы призываем к ответственности лишь в отдельных ситуациях? Когда уже получен отрицательный или нежелательный результат? В случае успеха к ответственности не привлекают.

А положительные санкции вообще вряд ли имеют отношение к ответственности. Об ответственности нас предупреждают, а вознаграждение обещают, и интонации, с которыми произносят нужные слова, звучат абсолютно по-разному.

Ответы на эти вопросы возможны лишь только при детальном изучении структурных элементов данного феномена. Рассмотрение основных значений ответственности позволяет утверждать, что данный феномен имеет положительные корреляции со многими социальными качествами личности.

К ним можно отнести самостоятельность, честность, справедливость, принципиальность, чувство долга, следование нормам своего социума и много другое. Ответственность всегда связана с принятием решения, с выбором человека, с его деятельностью, конкретным поступком или отказом от такового.

Выделять ответственность как самостоятельный и независимый фактор не представляется возможным.

Помимо этого, важно отметить, что какие бы ни были многомерные психологические трактовки понятия ответственности, основной смысловой нагрузкой является внутренняя готовность человека ответить, дать ответ.

Поэтому целесообразным является диагностирование установки, диспозиции, отношения человека к ответственности. Главным же ее ядром может быть релевантный ответственности фактор.

Данным фактор является интернальность или локус контроля, имеющая в своей основе внутренний тип атрибуции.

1. Знаков В. В. Понимание как проблема человеческого бытия //Психологический журнал. Т. 21. 2000. №2.-С. 7-15.

2. Рубинштейн С. Л. Проблемы общей психологии. -М.: Педагогика, 1976. — 414 с.

Источник: https://doc4web.ru/pedagogika/issledovanie-fenomena-otvetstvennosti-v-psihologii.html

Способность испытывать вину как личностная черта

Эмоцию вины как таковую или эмоциональный паттерн, включающий в себя переживания вины и других фундаментальных эмоций, можно и нужно рассматривать как личностную черту или как комплекс личностных черт. Это положение поддерживают многочисленные теоретические и эмпирические исследования авторов самой разной ориентации.

Одним из самых ранних исследований развития способности к переживанию вины, рассматриваемой в качестве личностной черты, была работа Уайтинга и Чай-лда (Whiting, Child, 1953, ρ. 218-262).

Для своего кросс-культурного исследования, ориентированного специально на дописьменные культуры, авторы воспользовались «Протоколом социокультурных отношений», разработанным учеными Йельского университета.

Исследователи проанализировали индивидуальные установки на болезнь, причем в качестве мерила способности к переживанию вины они использовали готовность воспринять упреки за собственное заболевание. Влияние психоанализа и бихевиористской теории научения сказалось в том, что ученые в поисках кор-

_______________________Вина, совесть и нравственность____________________397

релятов вины особое внимание уделили способам воспитания детей в различных обществах.

' При этом ими было обнаружено, что развитию способности к переживанию вины способствуют следующие факторы: сокращение срока грудного вскармливания младенца, раннее приучение к независимости, научение скромности и ограничение игр с представителями противоположного пола.

Авторы приходят к выводу о том, что развитие способности испытывать вину в этих культурах основано на процессах идентификации.

Дети, воспитываемые на основании вышеперечисленных принципов, а именно: дети, в раннем младенчестве отнятые от груди, раньше столкнувшиеся с необходимостью проявлять самостоятельность, сдержанные и осторожные в играх с представителями противоположного пола — лучше идентифицировали себя с родителями.

Причем в моногамных сообществах оказалось, что готовность признать вину или ответственность за болезнь (показатель вины) прямо коррелировала с возрастом прекращения грудного вскармливания. В полигамных сообществах это наблюдение не нашло подтверждения. В числе прочих, авторы высказали любопытное, но несколько спекулятивное предположение о том, что способность к переживанию вины непосредственно зависит от степени идентификации с мужской ролью. Главным выводом исследователей стало признание важной роли, которую играет способность к переживанию вины в процессах социального контроля (ср.: Levin, 1973, р. 64).

Исследования Уайтинга и Чайлда, ряд работ других авторов (Benedict, 1934; Mead, 1956; Izard, 1971) были предприняты для того, чтобы доказать и объяснить общечеловеческий характер феноменов стыда и вины. Было обнаружено, что представители некоторых культур более склонны к переживаниям стыда, в то время как другие — к переживаниям вины.

Бенедикт (Benedict, 1946) говорит о культурах стыда и культурах вины. В учебнике по детской психологии Джонсона и Мединнуса (Johnson, Medinnus, 1965) высказывается предположение о том, что горожане-американцы все менее склонны к переживаниям вины, все чаще место этих переживаний занимают переживания стыда.

В качестве возможных причин этого процесса авторы называют следующие: —

— все большее влияние психоанализа и психотерапии, указывающих на опасности, которыми чреваты переживания вины; it

— революционные изменения, потрясающие самые основы американской куль- | туры, в результате которых ценности родителей становятся неприемлемыми для их

детей, нравственные и этические стандарты подрастающего поколения формируются под сильным влиянием сверстников.

Отмечая тенденцию к отказу от переживаний вины, которой подвержена современная американская культура, Джонсон и Мединнус высказывают мнение о том, что эффективность переживания стыда в процессах социального регулирования в малых сообществах значительно выше, чем в обществе громоздком и разнородном, каким им представляются Соединенные Штаты. С точки зрения психологии стыда и вины мнение авторов выглядит достаточно убедительным. Как уже отмечалось выше, переживание стыда, как правило, связано с присутствием другого человека, причем человека эмоционально значимого для индивида. В таком случае очевидно, что переживание стыда более эффективно может регулировать взаимоотношения между членами небольшой группы, где «каждый знает каждого». Человек в современном урбанистическом обществе принадлежит ко множеству социальных групп,

398 Глава 16

он имеет право на выбор группы и на анонимность. Поэтому все более актуальной становится необходимость обучаться навыкам социального самоконтроля, который возможен только на основе принятия стандартов родителей, только на основе зрелой совести и способности к переживанию вины.

Веру в Бога и религиозное воспитание принято считать одной из важнейших предпосылок совестливости и способности к переживанию вины. Верующие люди часто отмечают особую роль, которую играет религиозное воспитание в процессах формирования зрелой совести, в усвоении специфических источников переживания вины.

Некоторые аспекты поведения верующих людей непосредственно определяются религиозными ценностями и нормами.

И все-таки можно сказать, что формирование совести и порогов переживания вины даже у крайне религиозных людей определяется не только религиозным воспитанием, но и более общими факторами, такими как нравственность, этические нормы и присущее данной культуре понимание «что такое хорошо и что такое плохо».

Лондон, Шульман и Блэк (London, Schulman, Black, рукопись без даты) изучали связь между переживанием вины и религиозными убеждениями.

В ходе исследования было обнаружено, что выборка испытуемых не соответствует специфике поставленной проблемы: мужчины и женщины давали существенно отличающиеся ответы на вопросы, а выборки религиозных групп не были сбалансированы по половому признаку. Независимо от исповедуемой религии мужчины гораздо реже, чем женщины, говорили о переживании вины.

Было обнаружено статистически значимое (р < 0,05), хотя и не очень существенное различие в уровне личностной вины — иудеи продемонстрировали несколько более высокие значения по этому показателю, чем протестанты.

Авторы пришли к выводу, что религия, исповедуемая индивидом, не оказывает существенного влияния на характер переживания им вины, в данном случае, более значимым фактором оказывается пол испытуемого. Авторы не раз возвращались к поднятой ими проблематике. Например, они обнаружили, что религиозные убеждения человека не влияют на то, насколько пагубно влияет переживание вины на его личность, насколько часто оно приводит к психопатологической симптоматике.

Кац и Зиглер (Katz, Ziegler, 1967) заявили, что становление способности к переживанию вины находится в тесной связи с развитием способности к тонким когнитивным суждениям и с общим созреванием личности.

Это мнение согласуется с ранее представленными теоретическими концепциями взаимоотношений, связывающих личную и социальную ответственность, с концепциями развития ответственности. Авторы опросили 120 школьников пятых, восьмых и одиннадцатых классов.

Предлагаемые обследуемым вопросы были направлены на обнаружение и измерение степени рассогласования реального «Я», социального «Я» и идеального «Я».

Результаты исследования показали, что степень рассогласования реальной и идеальной Я-кон-цепции непосредственно связаны с возрастом испытуемого и с его коэффициентом интеллекта.

Опираясь на результаты своего исследования, авторы заявляют, что ни вина, ни тревога не заслуживают того, чтобы их заведомо относить к вредоносным элементам «психического хозяйства» индивида. Исследователи обращают особое внимание на тот факт, что развитие индивида вызывает все большее рассогласование между его реальным и идеальным «Я». По их мнению, с возрастом человек обретает способность к когнитивной дифференциации и к самоумалению, которые и ста-

_______________________Вина, совесть и нравственность____________________399

новятся предпосылками развития способности к переживанию вины.

Как заявляют авторы, данные исследования, проведенного ими, вынуждают их стоять на своем и снова и снова повторять — все большее рассогласование между реальной и идеальной Я-концепциями и все более развитая способность к переживанию вины определяют зрелость личности. Зрелый человек предъявляет к себе больше требований и, таким образом, более склонен к переживанию вины.

Николас (Nicholas, 1966) провел в чем-то сходное исследование, результаты которого могут подтвердить выводы о существовании тесной взаимосвязи между виной и Я-концепцией. Автор вскрыл неожиданный интересный аспект этого сложного комплекса эмоционально-личностной динамики.

В результате исследования Николаса была обнаружена значимая отрицательная корреляция между показателем вины и показателем самопринятия. Автор делает вывод, что, если говорить о некой «норме», то переживание вины не влияет на процесс личностной адаптации.

Этим заявлением он вступает в полемику с выводами более раннего исследования, проведенного Роджерсом (Rogers, 1959) и его коллегами, которые показали, что высокое рассогласование реальной и идеальной Я-концепций, сопровождающееся низким уровнем самопринятия, можно считать показателем нарушения личностной адаптивности.

Нельзя сказать, чтобы исследование Роджерса и его коллег, так же как и любое из исследований, рассмотренных выше, противоречило представлению о том, что личностная ответственность и социально-эмоциональная зрелость обусловлены становлением определенного порога переживания вины.

Излишне сильное или неотступное переживание вины, связанное с предельно низким порогом этой эмоции, могут стать причиной серьезных психологических заболеваний, фактором дезадаптации. К этому же выводу пришла Фенайс (Fenyes, 1967).

Ее исследование наглядно продемонстрировало существование тесной связи между способностью к нравственным суждениям и частотой немотивированного самоосуждения.

Кроме того, с помощью проективных методов исследования она обнаружила, что склонность учитывать чужое мнение напрямую связана со склонностью принимать на себя вину за страдания других людей.

ВИНА И ВРАЖДЕБНОСТЬ

• Исследования, проведенные Мошером со студентами и коллегами, внесли значительный вклад в изучение психологии вины.

Отталкиваясь в своих рассуждениях от теории социального научения Роттера, Мошер доказал, что человек, преступая религиозные, моральные или этические нормы, обречен на наказание — реальное или предвосхищаемое, внешнее (страх) или внутреннее (вина).

Мошер определил вину как предощущение вреда, который неминуемо наносит себе человек, преступивший интернализованные стандарты верного поведения.

(Сами эти стандарты, которые теория дифференциальных эмоций интерпретирует как результат взаимо-действ»ия эмоции вины и когнитивных процессов, имеют двухкомпонентную структуру, каждый из них несет в себе негативный элемент — то, чего «не следует» делать, и позитивный целеполагающий элемент — что «полагается» делать.) Мошер

400 Глава 16

говорит об «антиципации вины» как о функции социального научения индивида (социализации). Формирование способности к «антиципации вины», по его мнению, происходит одновременно с процессом интернализации стандартов поведения, под воздействием одобрения или неприятия поступков индивида.

Мошер считает, что поведение человека в ситуации, чреватой переживанием страха и вины, определяется воздействием трех факторов: 1) желанность цели, к которой устремлен поступок (или сила подкрепления); 2) предощущение внешнего осуждения поступка (устрашающее условие); 3) антиципация вины.

Главным инструментом, с помощью которого Мошер попытался измерить переживание вины, стал тест незаконченных предложений. Ряд исследований, проведенных с использованием этой методики, позволяет нам с гораздо большей уверенностью, чем ранее, говорить о вине как о личностной черте.

Результаты этих исследований укрепили уверенность Мошера в том, что основным фактором, определяющим поведение человека в ситуациях, когда он вынужден противостоять искушению преступить религиозные, моральные или этические нормы, является фактор взаимодействия эмоций страха и вины.

Например, было обнаружено, что предощущение осуждения или наказания со стороны окружающих оказывает большее влияние на поведение субъектов со слабо выраженной способностью к переживанию вины, чем на поведение испытуемых с развитой способностью к переживанию вины.

Кроме того, Мошер обнаружил, что способность к переживанию вины непосредственно связана со способностью индивида вербально описать в ситуации условия, связанные с переживанием вины.

Руководствуясь отчасти результатами своих исследований, Мошер предложил интересную классификацию разновидностей переживания вины: 1 ) вина за враждебное поведение (переживание вины индивидом вызвано его враждебными чувствами и агрессивными поступками); 2) вина за сексуальное поведение (переживание вины вызвано мыслями, чувствами и поступками индивида, связанными с сексуальными отношениями); 3) нравственная вина (переживание вины, связанное с угрызениями совести). Впоследствии Мошер и его коллеги провели еще несколько экспериментов по исследованию двух первых разновидностей переживания вины. В результате было обнаружено, что переживание вины за мысли, чувства и поступки сексуального свойства вызывает перцептивную защиту от сексуальной стимуляции (чем сильнее переживание вины, тем выше порог восприятия сексуально окрашенных слов). Авторы заметили, что субъекты со слабой способностью к переживанию вины сексуального характера лучше понимают смысл высказываний, содержащих в себе возможность внешнего наказания, в то время как в ответах субъектов с выраженной способностью к переживанию вины сексуального характера обнаруживается ярко выраженная тенденция следовать внутренним стандартам. Однако, если хорошо развитая способность к переживанию вины сексуального характера способствует лучшему вербальному описанию сексуального содержания, то способность к переживанию вины за проявления враждебности мешает вербальному описанию враждебного содержания. Основываясь на результатах своих исследований, Мошер делает интересное умозаключение, — он утверждает, что чем более развита у человека способность к переживанию вины, тем в меньшей степени его поведение определяется требованиями ситуации. Он представил эмпирические доказательства своего вывода: по его данным, испытуемые с развитой способностью к переживанию

Вина, совесть и нравственность 401

вины почти не учитывали в своем поведении фактор внешнего наказания или неодобрения. И наоборот, на поведении субъектов со слабо развитой способностью к переживанию вины фактор антиципации вины практически не влиял, однако они выказали особую чувствительность к возможности наказания или неодобрения со стороны окружающих людей.

Источник: http://studopedya.ru/1-50669.html