Психологика — Алгоритм Юмора
Internet и юмор неразделимы. В условиях Сети ваши способы воздействия на собеседника весьма ограничены. Вы не можете ему угрожать, не имеете над ним никакой власти, у вас нет взаимных обязательств.
В этих условиях смех и ирония становятся единственным эффективным средством воздействия. Остроты в Сети могут быть намного язвительнее и обиднее, чем в жизни. С другой стороны, хорошая незлая шутка способна разрядить накалившуюся обстановку или расположить к вам собеседника.
В общем, умение придумывать смешное, оказывается в Сети очень важным — важнее, чем в обычной жизни.
Первоначальный вариант был написан для виртуального клуба Берег Семи Воплощений и назывался «Ворчание старого хомяка. Про стеб». Там много ссылок на ситуации и лица, понятных только членам клуба. В «ворчании» в шутливой форме изложены юмористические приемы, которые я сам в жизни применял интуитивно, а потом смог осознать и сформулировать явно.
Развлекательная форма несколько маскировала тот факт, что в «ворчании» была сделана попытка строгой научной формализации такого понятия, как юмор.
Эта же форма маскировала и другой факт: формализация была в чем-то разумной, но в чем-то неудачной. Постепенно, я обнаруживал новые приемы и закономерности остроумия.
Стало ясно: вырисовывается модель, к которой можно отнестись гораздо серьезнее. Серьезная модель несерьезности
В какой-то момент я увлекся психологией и услышал о том, что смех связан с процессами в подсознании и о том, что на эту тему существует книга у Фрейда. Но я сознательно избегал ее читать до того, как у меня получится достаточно хорошая модель.
Разумеется, я напрашивался на то, что во многих отношениях изобрету велосипед. Зато я получил и несомненную выгоду: когда модель была готова, я мог применить книгу Фрейда для того, чтобы испытать ее на прочность.
Я хотел проверить, насколько анализ Фрейда сходится с моей формальной моделью, не напутал ли я чего. Признаюсь, я был ошеломлен с первых строк. Посудите сами.
Вот так звучала одна из замеченных мной закономерностей:
Юмор — это неожиданность, резко превращающаяся в понимание.
А вот место из работы Фрейда, где он цитирует одного из своих предшественников:
Heymans (Zeitschr f. Psychologie. XI. 1896) показывает, как осуществляется эффект остроумия последовательной сменой непонимания и внезапного уяснения.
Каково? И хотя позже мы покажем, что обе эти формулировки не годятся и нуждаются в серьезном уточнении, но для меня такое совпадение стало отрадным сигналом того, что я вступил на верный путь. Коль скоро такие древние зубры со мной согласны почти дословно.
Я постарался последовать хорошему примеру, наглядно продемонстрированному Фрейдом: не отбрасывать пренебрежительно старое, а развивать его и добавить свое новое.
Я плохо отношусь к людям, которые ругают «ортодоксальную науку», постоянно путая слово «ортодоксальное» со словом «плохое», а слово «оригинальное» со словом «хорошее».
Вы можете заметить, что теории, относящиеся к юмору, не исчерпываются одной лишь работой Фрейда, и следовало бы ознакомиться еще с той или другой монографией. На это справедливый упрек я могу ответить так.
Во-первых, в своей работе Фрейд попытался подытожить мнения своих предшественников, так что фактически мы имеем дело с совокупным мнением науки того времени.
Во-вторых, обратите внимание, что эта работа почти сто лет спустя является наиболее известной в данной области. В-третьих, занимаясь какой-то задачей, приходится рано или поздно прекращать этап сбора данных и, наконец, начинать делать что-то свое.
А изучение всего, что имеет хоть какое-то отношение к теме, разумно только в том случае, если вы хотите, что называется, блистать эрудицией. То есть, способностью запоминать чужие идеи.
дальше…
Источник: http://psilogic.ru/steb/steb.htm
Подсознание смеха: Как, почему и над чем мы смеемся
Наука может объяснить, с одной стороны, самые, а, с другой, — самые привычные вещи. Почему небо голубое? Почему мы не сваливаемся с земного шара? Как устроен смех в нашем организме? На последний вопрос ответид Эрик Смаджа, французский психоаналитик, психиатр, антрополог, автор монографии «Смех», в рамках выступления на «Книжном Арсенале».
О смехе часто говорят, что это естественное свойство человека, ведь смехом мы выражаем радость и удовлетворение от хорошей истории.
С другой стороны, смех – это автоматические, рефлекторное поведение, и с этой точки зрения, о смехе люди многого не знают.
Смех – многогранен, он является феноменом биологического, психологического, а также исторического и социокультурного порядка. Невозможно говорить о каждом из этих аспектов отдельно, их нужно рассматривать в комплексе, глобально.
Биология смеха
Смех присущ не только человеку. Он является одной из базовых реакций, таких как печаль, страх, удивление и так далее. Смех универсален, и это означает то, что он является врожденным, предопределенным генетически.
Если мы посмотрим на филогенетическую историю человека и проанализируем то, что говорят этологи, специалисты по поведению животных, то оказывается, что смех как одно из базовых выражений лица присущ многим млекопитающим.
У высших приматов, в частности шимпанзе, с которыми у нас более 90% общего генетического фонда, есть мимические реакции, предвестники смеха – это расслабленное лицо, открытый рот, иногда с вокальным сопровождением, то есть хохотом. Это выражение лица сопровождает строго определенные моменты жизни шимпанзе — игровые поединки.
А если мы посмотрим на детей человека, то первый смех у младенцев появляется в 2-4 месяца, для этого им, разумеется, нужен достаточный уровень нейросенсорного развития.
Ученые открыли стереотипную хронологию детского смеха: в первые полгода для смеха нужна тактильно-двигательная стимуляция (поцелуи в животик, игры, щекотка), а во вторые полгода уже добавляется визуальный и слуховой компонент, и ребенок начинает распознавать абсурдные ситуации, когда мама подходит к нему с глазами, закрытыми ладонями, например.
Смех – рефлекторное поведение, его зарождение в организме комплексное. В формировании смеха есть три составляющие – это психология, мозг и двигательно-звуковой компонент. В продуцировании смеха, программировании смехового поведения задействован мозг: ученые прослеживают связь между «программой смеха» в мозге и тем, что мы воспринимаем как комическое.
Двигательно-звуковой компонент – это привлечение мускулов лица, вокализации или хохота в воплощение смеха. В зависимости от гласных, которые употребляются в смехе, мы можем даже делать вывод о значении смеха: «ха-ха-ха» — не то же самое, что «хо-хо-хо» или «хи-хи-хи». Конечно, нужно понимать, что смех – это не только мимика и хохот.
В смехе участвует все тело – это жесты, позы, и смех имеет влияние на нервно-вегетативную, сердечно-сосудистую системы и желудочно-кишечный тракт. На самом деле, смех на нейрохимическом уровне провоцирует производство эндорфинов, и именно они дают ощущения удовольствия.
Поэтому смех – один из лучших биологических стимулов радости, и я не знаю ни одного человека, который не любил бы смеяться.
Психология смеха
Если говорить о психологии смеха, то здесь нужно различать бессознательные и эмоциональные факторы. В смехе есть интеллектуальная и психобессознательная составляющие, которые превращают нейтральную ситуацию в смешную, комичную. Также смех связан с окружением человека, которое «включает» этот процесс в смешных ситуациях.
Как происходит удовлетворение от смеха? Когда мы фиксируем абсурдность, странность, удивительность ситуации, это в нас вызывает специфическое удовольствие – его мы могли чувствовать в детстве, однако оно было подавлено и запрещено родительским и общественным авторитетом. Эти удовольствия детства могут быть садистского, вуайеристского или махозистского порядка.
История и культура смеха
Смех – это выражение эмоциональное, но в то же время и способ социальной коммуникации, передачи разнообразных чувств. Речь идет не только об удовольствии, смех может выражать:
- Личный триумф, связанный с персональными достижениями
- Победу над другим человеком
- Враждебность
- Скрытую тревогу
- Чувство неловкости
Смех принадлежит к системе коммуникации, которую я называю «смех и смешное». Я имею в виду коммуникацию, в рамках которой есть один или несколько участников, продуцирующих смех.
С его помощью они передают месседж о смешном индивиду или группе, и те отвечают смехом, который функционирует как стимул провоцирования смеха у остальных.
Такое общение базируются на общей культуре, которую разделяют все участники этой группы коммуникации – общие убеждения, идеи, ценности, представления. Смех также основывается на общем поле воображения, коллективных запретах, вытесненных в бессознательное, и психологическом согласии.
Смех существует и во времени и пространстве – среди «заповедников» смеха есть определенные праздники, игры, комедийные представления и так далее. Но так же есть и такие места, где смех запрещен и является абсолютно неприемлемым, как например, в церкви или на кладбище.
Объекты смеха
Как другие феномены человечества, смех регламентируется правилами – мы не смеемся где угодно, из-за чего угодно и когда угодно. Исследуя смех, я сделал вывод, что существуют универсальные темы, над которыми смеются люди, даже принадлежащие к совершенно разным культурам:
- посторонний, человек вне группы смеющихся людей;
- странный, эксцентричный человек;
- если человек внезапно выходит из себя или утрачивает контроль над ситуацией;
- физическая неповоротливость;
- утрата эмоционального или интеллектуального самообладания;
- нарушения социально установленного порядка;
- сфера сексуальности;
- язык – тоже предмет смеховых манипуляций, обычным ее примером являются многочисленные варианты игры со словами.
Наиболее популярными методиками смеха являются преувеличение или преуменьшение, повторы, инверсия, эффекты контраста, языковые непристойности – в первую очередь для унижения сексуальности другого человека. С помощью этих техник смех переворачивает мир вверх тормашками. В результате смех – это индикатор нормы, того, что принято в обществе, и того, что принято считать отклонением от нормы.
На самом деле, смех не очень-то смешной, а что-то очень серьезное. Социальное значение смеха и смешного заключено в том, что они могут удовлетворять желания садистского характера через унижение объекта смеха. Это сопровождается нарциссическим триумфом – я говорю об агрессивном юморе.
Вторая функция – символическое удовлетворение тайных желаний эксгибиционистского или вуайеристского характера. Также смех имеет защитную функцию: он отгораживает человека от реалий, провоцирующих тревогу, этим занимается так называемый «черный юмор».
Человеческий смех отличается от смеха приматов – многочисленными функциями и значениями, которые и создают его сложность и человеческое измерение.
Источник: http://womo.ua/podsoznanie-smeha-kak-pochemu-nad-chem-myi-smeemsya/
Рефлекторная теория И. М. Сеченова и И. П. Павлова
Особое место в истории развития понятия о рефлексе принадлежит прежде всего чешскому ученому И. Прохаске. С него начинается переход от механического декартовского к биологическому пониманию рефлекса. Вместе с тем у Прохаски наметились и первые шаги к преодолению дуалистического декартовского противопоставления рефлекторных и психоло-гических (сознательных) актов.
В последующий период на основе работ Ч. Белла, Ф. Мажанди и других, в трудах М. Холла и Й. Мюллера, сосредоточивших свое внимание на изучении структурных, анатомических особенностей нервной системы, малоподвинутом во времена Прохаски, складывается тот ана-томический подход к деятельности нервной системы, который критиковал И. М.
Сеченов, противопоставляя ему свой функциональный, физиологический подход к изучению нервной системы; в это время создается представление об анатомической локализации нервных дуг.
Особенно заостренно дуализм выразился в холловской концепции, согласно которой деятельность организма оказалась расколотой на два совершенно разнородных вида, локализирующихся один в спинном, другой в головном мозгу.
Э. Пфлюгер принимает как нечто непреложное сложившееся к тому времени анатомическое понятие о рефлексе как акте, определяемом морфологически фиксированной рефлекторной дугой, заранее предуготованным сцеплением чувствительных и двигательных нервов.
Отметив непригодность этого механизма для осуществления приспособительных актов организма к среде, Пфлюгер отвергает сведение закономерности актов не только головного, но и спинного мозга к механизму рефлекса. И. М.
Сеченов то же исторически сложившееся понятие разрешает другим, в известном смысле противоположным пфлюгеровскому, путем.
Он отвергает не рефлекторную природу приспособительных реакций, как Пфлюгер, а сложившуюся к тому времени в физиологии анатомическую концепцию рефлекса, которая для Пфлюгера остается неприкосновенной, и распространяет преобразованную — уже не анатомическую, а функциональную — концепцию рефлекса на головной мозг.
Характеристика деятельности головного мозга как рефлекторной означает у И. М. Сеченова прежде всего то, что это деятельность закономерная, детерминированная. Исходной своей естественнонаучной предпосылкой рефлекторная теория И. М.
Сеченова имеет положение о единстве организма и среды, об активном взаимодействии организма с внешним миром. Это положение составило первую общебиологическую предпосылку открытия Сеченовым рефлексов головного мозга.
Обусловленная внешними воздействиями, рефлекторная деятельность мозга — это тот «механизм», посредством которого осуществляется связь с внешним миром организма, обладающего нервной системой.
Второй — физиологической — предпосылкой рефлекторной теории явилось открытие Сеченовым центрального торможения.
Оно стало первым шагом к открытию внутренних закономерностей деятельности мозга, а открытие этих последних было необходимой предпо-сылкой для преодоления механистического понимания рефлекторной деятельности по схеме: стимул-реакция, согласно механистической теории причины как внешнего толчка, якобы однозначно определяющего эффект реакции.
Рефлекс головного мозга — это, по Сеченову, рефлекс заученный, т. е. не врожденный, а приобретаемый в ходе индивидуального развития и зависящий от условий, в которых он формируется. Выражая эту же мысль в терминах своего учения о высшей нервной деятельности, И. П. Павлов скажет, что это условный рефлекс, что это временная связь.
Рефлекторная деятельность — это деятельность, посредством которой у организма, обладающего нервной системой, реализуется связь его с условиями жизни, все переменные отношения его с внешним миром.
Условно-рефлекторная деятельность в качестве сигнальной направлена, по Павлову, на то, чтобы отыскивать в беспрестанно изменяющейся среде основные, необходимые для животного условия существования, служащие безусловными раздражителями.
С двумя первыми чертами рефлекса головного мозга неразрывно связана и третья. Будучи «выученным», временным, изменяющимся с изменением условий, рефлекс головного мозга не может определяться морфологически раз и навсегда фиксированными путями.
«Анатомической» физиологии, которая господствовала до сих пор и в которой все сводится к топографической обособленности органов, противопоставляется физиологическая система, в которой на передний план выступает деятельность, сочетание центральных процессов.
Павловская рефлекторная теория преодолела представление, согласно которому рефлекс якобы всецело определяется морфологически фиксированными путями в строении нервной системы, на которые попадает раздражитель.
Она показала, что рефлекторная деятельность мозга (всегда включающая как безусловный, так и условный рефлексы) — продукт приуроченной к мозговым структурам динамики нервных процессов, выражающей переменные отношения индивида с внешним миром.
Наконец, и это самое главное, рефлекс головного мозга — это рефлекс с «психическим осложнением». Продвижение рефлекторного принципа на головной мозг привело к включению психической деятельности в рефлекторную деятельность мозга.
Ядром рефлекторного понимания психической деятельности служит положение, согласно которому психические явления возникают в процессе осуществляемого мозгом взаимодействия индивида с миром; поэтому психические процессы, неотделимые от динамики нервных процессов, не могут быть обособлены ни от воздействий внешнего мира на человека, ни от его действий, поступков, практической деятельности, для регуляции которой они служат.
Психическая деятельность — не только отражение действительности, но и определитель значения отражаемых явлений для индивида, их отношения к его потребностям; поэтому она и регулирует поведение. «Оценка» явлений, отношение к ним связаны с психическим с самого его возникновения, так же как их отражение.
Рефлекторное понимание психической деятельности можно выразить в двух положениях:
- . Психическая деятельность не может быть отделена от единой рефлекторной деятельности мозга; она — «интегральная часть» последней.
- . Общая схема психического процесса та же, что и любого рефлекторного акта: психический процесс, как всякий рефлекторный акт, берет начало во внешнем воздействии, продолжается в центральной нервной системе и заканчивается ответной деятельностью индивида (движением, поступком, речью). Психические явления возникают в результате «встречи» индивида с внешним миром.
Кардинальное положение сеченовского рефлекторного понимания психического заключает признание того, что содержание психической деятельности как деятельности рефлекторной не выводимо из «природы нервных центров», что оно детерминируется объективным бытием и является его образом. Утверждение рефлекторного характера психического связано с признанием психического отражением бытия.
И. М. Сеченов всегда подчеркивал реальное жизненное значение психического. Анализируя рефлекторный акт, он характеризовал первую его часть, начинающуюся с восприятия чувственного возбуждения, как сигнальную. При этом чувственные сигналы «предуведомляют» о происходящем в окружающей среде.
В соответствии с поступающими в центральную нервную систему сигналами вторая часть рефлекторного акта осуществляет движение. Сеченов подчеркивал роль «чувствования» в регуляции движения.
Рабочий орган, осуществляющий движение, участвует в возникновении психического в качестве не эффектора, а рецептоpa, дающего чувственные сигналы о произведенном движении. Эти же чувственные сигналы образуют «касания» с началом следующего рефлекса.
При этом Сеченов совершенно отчетливо показывает, что психическая деятельность может регулировать действия, проектируя их в соответствии с условиями, в которых они совершаются, только потому, что она осуществляет анализ и синтез этих условий.
На передний план в работах Павлова необходимо и закономерно выступает физиологический аспект рефлекторной теории. Все его учение направлено на раскрытие внутренних закономерностей тех нервных процессов, которые опосредуют зависимость ответных реакций от раздражителей, от внешних воздействий.
Такими внутренними законами и являются открытые И. П. Павловым законы иррадиации и концентрации, возбуждения и торможения и их взаимной индукции.
Раздражители получают переменное значение, изменяющееся в зависимости от того, что они в силу предшествующего опыта, отложившегося в коре в виде системы условных нервных связей, для данного индивида сигнализируют.
Свое учение о высшей нервной деятельности, разработанное при исследовании животных, И. П. Павлов признал необходимым дополнить применительно к человеку идеей о второй сигнальной системе, взаимодействующей с первой и действующей по тем же физиологическим законам.
Для второй сигнальной системы решающим является то, что раздражителем в ней выступает слово — средство общения, носитель абстракции и обобщения, реальность мысли.
Вместе с тем вторая сигнальная система, как и первая, — это не система внешних явлений, служащих раздражителями, а система рефлекторных связей в их физиологическом выражении; вторая сигнальная система — это не язык, не речь и не мышление, а принцип корковой деятельности, образующий физиологическую основу для их объяснения. Однако понятие второй сигнальной системы, введенное для объяснения особенностей высшей нервной деятельности человека, остается пока по преимуществу обозначением проблемы, которую надлежит разрешить.
Павловское учение заполнило понятие рефлекторной деятельности, введенное первоначально в науку для характеристики реакций низших этажей нервной системы, физиологическим содержанием, относящимся к самому высокому этажу, лишило этот термин прежде им выполняемой функции служить средством различения разных уровней, дифференциации низших и высших уровней человеческой деятельности.
В результате в павловской школе наметилась тенденция к сведению или подтягиванию всей физиологии к учению о деятельности коры (и к тому, что в нижележащих этажах нервной системы доступно ее контролю). Из поля зрения физиологии начало уходить все многообразие физиологических функций организма и изучение специфических закономерностей низших уровней нервной системы.
В связи с таким подтягиванием всей физиологии к изучению деятельности собственно одной только коры стоит, с другой стороны, тенденция на слияние психологии с физиологией путем полного сведения психологии к физиологическому учению о высшей нервной деятельности.
В вышеуказанной линии, выступившей довольно заостренно на павловской сессии, — источник ряда трудностей, с которыми в последующие годы столкнулась павловская школа.
Павлов сам указал на необходимость изучения новых законов того, что он назвал второй сигнальной системой, связанной с ролью речи в психике человека.
Дать на этот вопрос ответ, хотя бы приближающийся к той классической четкости, с какою Павлов разработал учение об условных рефлексах, остается нелегкой задачей будущих исследований.
Они должны завершить дело Павло-ва, разработав учение о физиологических механизмах высших форм сознательной деятельности человека.
Источник: https://zubolom.ru/lectures/psihology/31.shtml
Рефлекторный характер психики
⇐ ПредыдущаяСтр 2 из 26Следующая ⇒
Естествоиспытатели и врачи, изучающие анатомию человека, ещё в древности высказывали предположение о связи психических явлений с деятельностью мозга и рассматривали психические болезни как результат нарушения его деятельности, Существенной опорой этих взглядов были наблюдения над больными с теми или иными нарушениями головного мозга в результате ушиба, ранения или заболевания. У таких больных, как известно, наблюдаются резкие нарушения психической деятельности — страдает зрение, слух, память, мышление и речь, нарушаются произвольные движения и т.д. Однако установление связи психической деятельности с деятельностью мозга явилось лишь первым шагом на пути научного исследования психики. Эти факты еще не объясняют, какие физиологические механизмы лежат в основе психической деятельности.
Мы уже упоминали, что естественнонаучная разработка и обоснование рефлекторной природы всех видов психической деятельности является заслугой русской физиологии, и прежде всего двух ее великих представителей — И.М.Сеченова (1829 — 1905) и И.П.Павлова (1849-1936).
В своем знаменитом труде – «Рефлексы головного мозга» (1863) Сеченов распространил рефлекторный принцип на всю деятельность голов «все акты сознательной и бессознательной жизни по способу своего происхождения суть рефлексы» Это была первая попытка рефлекторного понимания психики.
Подробно анализируя рефлексы головного мозга человека, Сеченов выделяет в них три главных звена: начальное; звено — внешнее раздражение и превращение его органами, чувств в процесс нервного возбуждения, передаваемого в мозг; среднее звено — процессы возбуждения и торможения в мозгу и возникновение на этой основе психических состояний (ощущений, мыслей, чувств и т.д.); конечное звено — внешние движения. При этом Сеченов подчеркивал, что среднее звено рефлекса с его психическим элементом не может быть обособлено от двух остальных звеньев (внешнего раздражения и ответного действия), которые являются его естественным началом и концом. Поэтому все психические явления — это неотделимая часть всего рефлекторного процесса. Положение Сеченова о неразрывной связи всех звеньев рефлекса имеет важное значение для научного понимания психической деятельности. Психическая деятельность не может рассматриваться изолированно ни от внешних влияний, ни от действий человека. Она не может быть только субъективным переживанием: если бы это было так, психические явления не имели бы никакого реального жизненного значения. Последовательно анализируя психические явления, Сеченов показал, что все они включены в целостный рефлекторный акт, в целостный ответ организма на воздействие окружающей среды, регулируемый головным мозгом человека. Рефлекторный принцип психической деятельности позволил Сеченову сделать важнейший, для научной психологии вывод о детерминированности, причинной обусловленности всех действий и поступков человека внешними воздействиями. Он писал: «Первоначальная причина всякого поступка лежит всегда во внешнем чувственном возбуждении, потому что без него никакая мысль невозможна». При этом Сеченов предупреждал против упрощенного понимания действий внешних условий. Он неоднократно отмечал, что здесь имеют значение не только внешние наличные воздействия, но и вся совокупность испытанных человеком предшествующих воздействий, весь его прошлый опыт. Таким образом, И.М.Сеченовым было показано, что неправомерно обособлять мозговое звено рефлекса от его естественного начала (воздействия на органы чувств) и конца (ответного движения).
В чем же заключается роль психических процессов? Это функция сигнала или регулятора, которая приводит действие в соответствие с изменяющимися условиями.
Психическое является регулятором ответной деятельности не само по себе, а как свойство, функция соответствующих отделов мозга, куда течет, где хранится и перерабатывается информация о внешнем мире.
Психические явления это ответы мозга на внешние (окружающая среда) и внутренние (состояние организма как физиологической системы) воздействия.
То есть психические явления — это постоянные регуляторы деятельности, возникающей в ответ на раздражения, которые действуют сейчас (ощущение и восприятие) и были когда-то в прошлом опыте (память), обобщающие эти воздействия или предвидящие результаты, к которым они приведут (мышление, воображение). Таким образом, И.М.Сеченов выдвинул идею рефлекторности психики и психического регулирования деятельности.
Свое развитие и экспериментальное обоснование рефлекторный принцип деятельности получил в трудах И.П.Павлова и его школы. И.П.
Павлов экспериментально доказал правильность понимания Сеченовым психической деятельности как рефлекторной деятельности мозга, раскрыл ее основные физиологические законы, создал новую область науки — физиологию высшей нервной деятельности, учение об условных рефлексах.
Между воздействующими на организм раздражителями и ответными реакциями организма образуются временные связи. Их образование есть важнейшая функция коры головного мозга. Для любого вида психической деятельности как деятельности мозга временная нервная связь является 'основным физиологическим механизмом.
Любой психический процесс не может возникнуть сам по себе, без действия на мозг тех или иных раздражителей. Конечный же результат любых психических процессов и любой временной связи есть вовне выявленное действие как ответ на это внешнее воздействие.
Психическая деятельность есть, следовательно, отражательная, рефлекторная деятельность мозга, вызываемая воздействием предметов и явлений действительности. Все эти положения раскрывают механизм отражения объективной реальности.
Таким образом, учение о высшей нервной деятельности является естественнонаучным фундаментом материалистического понимания психических явлений.
Признание важнейшего значения временных нервных связей как физиологического механизма всякой психической деятельности не означает, однако, отождествления психических явлений с физиологическими. Психическая деятельность характеризуется не только физиологическим механизмом, но и ее содержанием, т.е.
тем, что именно отражается мозгом в реальной действительности. Вся совокупность взглядов И.П.Павлова на закономерности регулирования мозгом взаимодействия животных и человека с внешней средой именуется учением о двух сигнальных системах.
Образ предмета является для животного сигналом какого-то безусловного раздражителя, что ведет к изменению поведения по типу условного рефлекса.
Как мы уже говорили, условный рефлекс вызывается тем, что какой-либо условный раздражитель (например, лампочка) сочетается с действием безусловного раздражителя (пища), в результате чего в головном мозгу возникает временная нервная связь между двумя центрами (зрительным и пищевым) и две деятельности животного (зрительная и пищевая) оказываются объединенными. Зажигание лампочки стало сигналом кормления, вызывающим слюноотделение. В своем поведении животные руководствуются сигналами, которые были названы И.П.Павловым сигналами первой сигнальной системы (первые сигналы). Вся психическая деятельность животных осуществляется на уровне первой сигнальной системы.
У человека сигналы первой сигнальной системы тоже играют важную роль, регулируя и направляя поведение (например, светофор). Но, в отличие от животных, наряду с первой сигнальной системой у человека имеется вторая сигнальная система.
Сигналами второй сигнальной системы являются слова, т.е. «вторые сигналы». При помощи слов могут быть замещены сигналы первой сигнальной системы. Слово может вызывать те же действия, что и сигналы первой сигнальной системы, т.е.
слово – «это сигнал сигналов».
Итак, психика является свойством мозга. Ощущение, мысль, сознание есть высший продукт особым образом организованной материи.
Психическая деятельность организма осуществляется посредством множества специальных телесных устройств.
Одни из них воспринимают воздействия, другие — преобразуют их в сигналы, строят планы поведения и контролируют его, третьи — приводят в действие мышцы. Вся эта сложнейшая работа обеспечивает активную ориентацию в среде.
Источник: https://lektsia.com/6x2aec.html
Презентация к занятию (средняя группа) на тему: Воспитания чувства юмора!
Воспитания чувства юмора .
Юмор
Материал из Википедии
Ю́мор — интеллектуальная способность подмечать в явлениях их комические стороны. Чувство юмора связано с умением субъекта обнаруживать противоречия в окружающем мире
В широком смысле — всё, что может вызвать смех или улыбку
Виды юмора
Существуют различные формы юмора: ирония, оксюморон или игра слов, пародия, сатира, анекдот, шутка, каламбур и так далее. Особый вид юмора представляет собой чёрный юмор.
Наряду с текстовой формой, юмор может быть также представлен в графическом виде —карикатура, шарж и др.
Психология юмора
Чувство юмора — способность субъекта понимать юмор. Оно придаёт субъекту уверенности в себе и оптимизм. В крайних случаях вызывает чувство превосходства и власти над объектом унижения.
В работах А. Д. Редозубова приводится объяснение смешного через рефлекторный характер эмоций. Так, смех и эмоция «смешно» рефлекторно возникают, когда мы сталкиваемся с тем, что кто-то попал в «нелепую» ситуацию. Этот смех вызывает у объекта осмеяния рефлекторное появление эмоции «обиды».
Негативная эмоция «обиды» производит «быстрое обучение» не попадать в подобную ситуацию. К «нелепым» мы относим ситуации, нарушающие принятые в обществе правила.
Эволюционная целесообразность эмоции «смешно», рефлекторного смеха и эмоции «обидно» в появлении механизма, который позволяет передавать опыт, накопленный в стае, новым поколениям.
То есть смех , если рассматривать с точки зрения науки и эволюции, является эмоциональной составляющей стадного инстинкта.
Сходные механизмы рассматриваются в статье Демагогия.
В целом юмор можно охарактеризовать как удачно структурированную информацию, направленную на запутывание оппонентов по данной теме либо на предотвращение запутывания своих сторонников.
Владимир Соловьев в работе «Общий смысл искусства» указывает на то, что как комичное, так и трагичное возникают из противоречия между действительностью и идеалом.
Разница между трагичным и комичным в том, что «комедия … представляет лиц, живущих этою действительностью, как вполне довольных ею, чем усугубляется их противоречие с идеалом. Это самодовольство … составляет существенный признак комического и отличие от трагического элемента».
Психология юмора рассмотрена Зигмундом Фрейдом в работе «Остроумие и его отношение к бессознательному».
Сначала был смех, потом слово
Человек учится смеяться раньше, чем разговаривать. В начале жизни ребенок смеется, когда ему хорошо физически, когда удовлетворены его основные инстинкты: он сыт, рядом улыбающаяся мама и интересные игрушки.
Затем постепенно, вместе с развитием рефлексивно-логического мышления, у ребенка развивается способность к смеху более взрослому, оценочному. Кстати, ребенок смеется в среднем 400 раз в день, а взрослый всего 15.
Юмор — вещь серьезная!
Юмор связан со сложной умственной деятельностью, анализом и оценкой нестандартных ситуаций — ведь, по сути, смешное не соответствует норме. Следовательно, люди с хорошо развитым чувством юмора обладают более высоким интеллектуальным коэффициентом.
Смех без причины
Разные люди считают смешными совершенно разные вещи и явления. И часто то, что кажется не смешным одному, вызывает гомерических хохот у остальных. Все это потому, что юмор — это чувство, которое у всех развито в разной степени.
У кого-то оно утонченное, изысканное, а кто-то привык к грубостям, матерным шуточкам и черному юмору. Чем лучше у вас развито чувство юмора, тем изящнее ваши шутки, тем шире мировосприятие. Поэтому и воспитывать чувство юмора необходимо с детства.
Детский сад не для смеха
До сих пор не определено, к какому чувству относится юмор: моральному, эстетическому или интеллектуальному. И даже в программно-методических документах детских садов не заложено формирование такого нужного качества. А если и в семье все слишком серьезны, не любят шутить, то где ребенку научиться смеяться над тем, что действительно смешно?
Начинаем смеяться над собой
Очень важно научиться смеяться прежде всего над собой. Не зря в известной песенке поется: «Пускай капризен успех, он выбирает из всех того, кто может первым посмеяться над собой». И если человек с детства усвоит эту аксиому, ему будет легко жить. Он не будет зацикливаться на «неразрешимых» проблемах и самокопании. Как известно — что смешно, то уже не страшно.
Смехотренажер
Сделайте в квартире уголок со смешным для вашей семьи названием и пусть там постоянно с вашей помощью появляется что-то забавное. Например, кривое зеркало, смешные маски (совы, например, с носом клоуна), комиксы, перепутаницы из сказок. Все то, что может вызвать улыбку у ребенка. Сейчас в продаже очень много прикольных штучек, которые могут рассмешить малышей.
Слова-смешинки
Эта забавная игра, в которую нужно играть почаще. Вы говорите слово, а ребенок рифмует его, но рифма должна быть смешная. Например, холодильник — голодильник.
Можно называть по очереди все предметы мебели и придумывать не одно, а несколько веселых слов, вы тоже участвуйте в поиске рифмы.
Но не забывайте на это время превратиться в ребенка, ведь взрослый и малыш находят смешными совсем разные вещи.
Веселые розыгрыши
Придумывайте периодически забавные розыгрыши для ребенка, дома это сделать не сложно. Шутите с ним над домочадцами. Только шутите по-доброму и так, чтобы вас поняли.
Ночной поход с зубной пастой в бабушкину комнату явно не подойдет. Ходите в театр, где практически все детские постановки имеют цель — рассмешить и заставить задуматься.
Находите в жизни смешные ситуации, не очевидные с первого взгляда, это помогает ребенку смотреть на мир с нестандартного ракурса.
От улыбки хмурый день светлей
«Не ищи внешности, она может быть обманчивой. Не ищи богатства; даже оно исчезает. Ищи того, кто сможет заставить тебя улыбнуться, потому что лишь улыбка способна самый мрачный день сделать ярким». Если ваш ребенок поймет эту мудрость, ему будет проще в жизни находить друзей и настоящую любовь. А ваш дом будет наполнен смехом и радостью.
Старое доброе кино
В раскованной домашней обстановке разговаривайте с ребенком о том, что его радует, веселит, кажется смешным, а что не нравится в себе и окружающих.
Рассказывайте забавные истории, смотрите вместе хорошее доброе кино (оно не бывает без юмора), мультики и юмористические программы. А после проговаривайте с ребенком, что же там смешного на самом деле.
Совместный смех облегчает понимание.
Смех — это игра воображения
Смеяться можно лишь тогда, когда вы чувствуете себя уютно. Поэтому позволяйте ребенку расти в «ненапряжной» атмосфере. Меньше требуйте, больше объясняйте, и еще больше — смейтесь вместе с ним и его друзьями. Юмор для детей — забавная увлекательная, и что самое главное — занимательная игра. Правильное восприятие смешного помогает нестандартно подходить
Улыбка
Улыбка — выразительные движения мышц лица (губ , глаз и щёк), показывающая расположение к смеху или выражающая удовольствие, приветствие, доброжелательность либо иронию, насмешку (ухмылка).
Улыбка — знак хорошего настроения
АНЕКДОТЫ ПРО ДЕТСКИЙ САД
Сидят детки в детском садике и хвалятся:— А у меня мамины глаза и бабулины уши!— А у меня папины волосы и дедулин нос!— А у меня мамины зубы и папина осанка!
— А у меня… Колготки старшего брата!
— Дети, кто разбил окно?Молчание.- Дети, кто разбил окно?Молчание.- Я в последний раз спрашиваю, кто разбил окно?
— Да ладно, Марь Ивановна, чего там. Спрашивайте уж и в четвертый раз…
Веселые стишкиС прогулкиДомой я с лыжной шел прогулки.По просьбе мамы, по путиКупил картошки, хлеба, булки,Пришел домой часам к пяти.Потом поужинал. УсталоСобрал портфель, залез под душ.Теперь — скорей под одеяло!Не спится что-то… Что за чушь?Какая-то мешает мелочь…Что недоделал? Не понять.Ах, вспомнил, что забыл я сделать —
Забыл я лыжи… лыжи снять!
«Человек, лишенный чувства юмора, лишен гораздо большего, чем просто чувства юмора»Юмор — один из элементов гения.Марк ТвенТолько тот юмор будет жить, который возник на основе жизненной правды.Смех- обеззараживающее средство.Человек отличается от всех других созданий способностью смеяться.
Джозеф Аддисон
Юмор – один из фундаментальных признаков человека. Где юмор – там человек, а где человек – там юмор. Животное не умеет шутить (хотя домашние животные нас часто и смешат).
Почему человек шутит? Фридрих Ницше, например, видел причину юмора в чрезмерном страдании человека: «Быть может, я лучше всех знаю, почему только человек смеется: он один страдает так глубоко, что принужден был изобрести смех.
Самое несчастное и самое меланхолическое животное — по справедливости и самое веселое».А немецкий писатель Герман Гессе писал: «Юмор — самое, может быть, самобытное и гениальное достижение человечества».
Говорят, что чувство юмора — признак интеллектуального развития. Некоторые исследователи, напротив, в смехе видят животное начало и сравнивают сам процесс со звериным оскалом.
Источник: https://nsportal.ru/detskiy-sad/raznoe/2014/10/20/vospitaniya-chuvstva-yumora
Психомоторика – психология движений
Создавая рефлекторную теорию психики, лежащую сейчас в основе психологической науки, Иван Михайлович Сеченов написал в 1863 году в своей книге «Рефлексы головного мозга» следующие слова: «Смеется ли ребенок при виде игрушки, улыбается ли Гарибальди, когда его гонят за излишнюю любовь к родине, дрожит ли девушка при первой мысли о любви, создает ли Ньютон мировые законы и пишет их на бумаге — везде окончательным фактом является мышечное движение». Движения человека, включенные в его психическую деятельность, называют психомоторикой. Попробуйте подсчитать, сколько точек карандашом на листе бумаги сможете поставить вы и ваши друзья за 10 секунд. Вы увидите, что скорость движений (даже таких простых) неодинакова, и наверняка выявите кого-нибудь с явно замедленными движениями.
Повторите этот же опыт, но с клетчатой бумагой — точки надо ставить в каждую клеточку, примерно в ее середину. Скорость значительно уменьшится, притом скорость и точность движений у различных лиц не будут совпадать.
В экспериментальной психологии есть весьма точные и потому довольно сложные приборы для замера скорости психологической реакции (психологическая реакция — это типичное для данного человека время от момента появления сигнала до начала возможно более быстрого двигательного ответа на него простым и заранее известным движением). Однако сравнить скорость реакции у разных людей можно и без этих аппаратов. Нужна лишь половая щетка.
Из гигиенических соображений ее палку перед опытом надо, конечно, помыть. Палка должна быть гладкой, иначе можно занозить руку. На палке сделайте карандашом отметки с расстоянием друг от друга в 1 см. Первое деление должно быть примерно сантиметрах в 10—15 от низа.
«Экспериментатор», встав на стул, держит щетку за конец палки двумя пальцами. «Исследуемый» держит наготове руку, согнув пальцы полукольцом, но не прикасаясь к палке, на уровне нижней метки.
«Экспериментатор» предупреждает: «Внимание!» — и через несколько секунд разжимает пальцы. «Исследуемый» должен возможно скорее схватить падающую палку.
Число делений, на которые палка успеет упасть, будет определяться его скоростью реакции.
Для многих скорость реакции очень важна профессионально. Но действия, например, летчика или шофера — это не просто цепь отдельных реакций.
Они складываются по механизму так называемой сенсомоторной координации, при которой движения и регулирующие их восприятия беспрерывно связаны как бы в спираль: движение регулируется восприятием, а оно, в свою очередь, изменяется в результате сделанного движения и т. д.
КООРДИНАЦИЯ ДВИЖЕНИЙ
Возьмите два, лучше одинаковых, галстука и предложите кому-нибудь завязать их: один — на вас, а другой, смотря в зеркало, — на себе.
Став рядом и посмотрев в зеркало на оба завязанных галстука, вы убедитесь, что галстуки завязаны неодинаково: один будет зеркальным отражением другого.
Дело в том, что движения завязывавшего галстуки определялись зрительным контролем того, что он видел один раз непосредственно, а второй раз — отраженным в зеркале. Это опыт с сенсомоторной координацией.
Не все движения рук и ног одинаково легко координировать. Попробуйте идти «иноходью», выбрасывая вперед ту же руку, что и ногу. Или одновременно вращать правую руку от себя, а левую — на себя.
Еще труднее одновременно писать правой рукой на настенной доске большую букву «Д», а левой ногой рисовать на полу круг.
Такого рода координация биологически не была целесообразна, и ей надо (если это, конечно, надо!) учиться заново.
Это не так уж сложно. Попробуйте писать, смотря в зеркало. Вначале вы удивитесь тому, насколько это трудно, а потом — тому, как быстро вы этому научитесь (читать написанное придется тоже в зеркале). Не менее трудно быстро перестраивать координацию.
Попробуйте быстро рисовать такие чередующиеся фигурки. У вас появится навязчивое стремление к повторению (его принято называть персеверацией) той же фигуры.
Проверьте этот опыт утром, отдохнувшим, и вечером, усталым, — вы убедитесь, что у утомленного человека персеверация проявляется более отчетливо.
Именно из-за устойчивости координации так трудно бывает нарочно изменить почерк. Опытный эксперт всегда откроет подлог. А у человека, потерявшего правую руку и научившегося писать левой, почерк почти не меняется.
Источник: http://waking-up.org/psihologiya-i-psihoterapiya/psihomotorika-psihologiya-dvizheniy/
Загрузка...
