Понятие идеала
Идеал — это наивысшая цель, которую человек стремится достичь в результате какой-то своей деятельности. Одно из важных мест в человеческом сознании посидають представление об идеальных условиях жизни людей, идеальное общество и идеальные человеческие отношения. Такие представления человека называют общественными идеалами.
Общественные идеалы отображались в легендах о «золотом возрасте», в представлениях о рае или об обществе, в котором люди могли бы свободно удовлетворить свои потребности. Такие идеалы, которые демонстрируют нам силу и богатство человеческой фантазии, но очень оторванные от реальности и остаются практически недосягаемыми, называются утопиями.
В этих утопиях могут быть воплощены самые прекрасные человеческие мечты, но реализовать их на практике невозможно.
Одним из человеческих свойств есть способность не просто познавать мир таким, которым он есть, но и изменять его в своем сознании. Создание идеалов является высшим проявлением такого отображения.
Идеал — это представление или понятие человека о самой совершенной форме какого-то предмета или явления, о найдосконалиші условия человеческой жизни, общество или самого человека. Человек сознательно создает для себя определенный идеал, на который она ориентируется в процессе своей жизнедеятельности.
Идеал человека не остается неизменным. Он изменяется на разных этапах жизни и на разных этапах исторического развития.
Задание идеалу заключается в том, чтобы направить нашу деятельность в нужное направление на осуществление соответствующих изменений в близлежащей среде и в самих себе. В каждом мировоззрении производится свой идеал человека.
В мифологии этот идеал воплощался в обидах Геракла, Прометея, Афродиты и других героев и богов. В религии идеальными людьми считаются святые, которые всю свою жизнь посвящают служению Богу.
Идеалов много и объяснять их можно по-разному, но что касается современного гуманизма, то он ориентируется на такие ценности-идеалы, как свобода, справедливость, демократия, ответственность, непримиримисть к насилию.
Представление об идеале человека зависит от социально-экономических принципов общественной жизни и уровня духовного розвитку личности. В своем воображении человек рисует образ идеала, который вдохновляет ее на совершенствование самой себя, своей деятельности, своих поступков и эмоций.
Человек воспитывается в обществе и проходит все стадии социализации. В результате ценностного отображения действительности в человеческом сознании создается представление и понятие о мире. Человек не только познает мир, но и оценивает его с точки зрения своих потребностей.
Первый образ идеала ребенок находит в сказках и мечтает в будущем подражать своим героям. В юности личность строит свое идеальное «я», которое является необходимым моментом человеческого самоопределения. Важность собственного идеала определяется самореализацией и самоусовершенствованием личности.
Если человек своевременно определился, какой бы она хотела быть и кем хотела бы стать, то это является залогом осуществления ее мечт о самоусовершенствовании. Для этого человеку важно определиться в своих сугубо человеческих свойствах — моральных, интеллектуальных и социальных.
Прогрессивные достижения современной цивилизации позволяют человеку удосконалитися, в полной мере реализовать свои способности, заинтересованность и интересы.
Идеальный образ своего будущего «я» позволяет человеку направить все свои усилия для собственного совершенствования.
Образ «я» — это установка относительно самого себя: представление о своей внешности, способностях, значимости (самоуважение, самокритичность, самолюбие или само недооценивание); стремление быть понятным, вызывать симпатию, уважение, скрыть недостатки.
Идеальный образ для суспильства— это разносторонне развитой человек, который является гармоничной личностью. Гармоничная личность — это человек, который находится в единстве с миром и сама с собой. Для каждого человека важно, чтобы ее идеал и самоусовершенствование не шли вразрез с идеалами определенного общества.
Источник: http://soulsick.ru/content/view/649/53/
Идеальное — Культурно-историческая психология — 2006. № 2
Эвальд Васильевич Ильенков (1924-1979) — выдающийся философ современности, идеи которого «оказали значительное влияние на достаточно большое число читателей и слушателей, и не только профессиональных философов, но и на психологов, педагогов, представителей других отраслей современного знания» (А.Г. Новохатько). Долгие годы дружбы и сотрудничества связывали Э.В. Ильенкова и В.В. Давыдова. Их прочно объединяло убеждение в том, что «школа должна учить мыслить!» (название одной из работ Э.В. Ильенкова).
Философская проблематика обширна и многогранна, но главный ее нерв — проблема идеального. Для создания своей концепции идеального Э.В. Ильенков был подготовлен не только профессионально, но и такими личностными качествами, как отвага и честь. Он один из главных возмутителей советского философского болота.
Отвоевав в Отечественной, он вступил в опасную борьбу за подлинную философию и не побоялся бросить вызов генералам от философии, мудрость которых сводилась к формуле «материя первична, сознание вторично». Та философская серость, которая кормилась корыстным цитатничеством, ненавидела Э.В.
Ильенкова и боролась с ним насмерть.
Неумение выдержать напряжение подлинного философствования неизбежно ведет к боковым тропкам различных способов вульгаризации идеального, натурализации его в самых разных обличьях — от знаков и нейрофизиологических процессов в мозге до физических процессов в современных электронно-вычислительных машинах.
В этих завихрениях, подчас очень интересных в других отношениях, тем не менее происходит убиение идеального, растворение его в «вещной» форме, без которой оно не существует. В этом виноват не научный прогресс, а нечеткость философской позиции. Э.В.
Ильенков беспощадно боролся против этого вульгаризаторства и никогда не шел на компромисс.
До Э.В. Ильенкова интересные лекции бывали у хороших специалистов по истории зарубежной философии. Теодор Ильич Ойзерман, на кафедре которого и родился аспирант Ильенков, умел за затертыми, приевшимися формулировками вскрыть живую мысль, но Ильенков был первым (для многих так и оставшийся единственным), кто философски мыслил сам «у нас на глазах».
Мыслить философскими категориями — вот что умел и чему учил Э.В. Ильенков.
Он так глубоко освоил и сделал своим историко-философское богатство и так активно пользовался им для постановки и решения сложнейших проблем, что пустопорожнее употребление философских слов, выдаваемое за философствование, становилось постыдным. В своих устных выступлениях он ставил перед слушателями проблему и приглашал: «Давайте помыслим!»
Перед вами одно из лучших его философских произведений — статья «Идеальное» (Философская энциклопедия. М., 1962. Т. 2. С. 219—227), — освоение которого требует и определенной философской культуры, и серьезных мыслительных усилий. Пожалуйста, помыслите вместе с Эвальдом Васильевичем. Успеха и высокого наслаждения вам от этого процесса.
Н.Н. Каримская,
кандидат философских наук
Идеальное — субъективный образ объективной реальности, т. е. отражение внешнего мира в формах деятельности человека, в формах его сознания и воли.
Идеальное есть не индивидуально-психологический, тем более не физиологический факт, а факт общественно-исторический, продукт и форма духовного производства.
Идеальное осуществляется в многообразных формах общественного сознания и воли человека как субъекта общественного производства материальной и духовной жизни. По характеристике К. Маркса, «…идеальное есть не что иное, как материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней».
Последовательно материалистическое решение проблемы идеального впервые было разработано Марксом и Энгельсом на основе критического преодоления объективно-идеалистической концепции (непосредственно Гегеля), с одной стороны, и созерцательно-материалистической теории отражения (Фейербах) — с другой, с точки зрения чувственно-предметной деятельности общественного человека. Основные принципы решения были впервые сформулированы Марксом в «Тезисах о Фейербахе» (1845).
Все многообразные формы решения проблемы идеального в истории философии тяготеют к двум полюсам — к материалистическому и идеалистическому ее пониманию.
Домарксистский материализм, справедливо отвергая спиритуалистические и дуалистические представления об идеальном как об особой субстанции, противостоящей материальному миру, рассматривал идеальное как образ, как отражение одного материального тела в другом материальном теле, т. е. как атрибут, функцию особым образом организованной материи.
Это общематериалистическое понимание природы идеального, составляющее существо линии Демокрита — Спинозы — Дидро — Фейербаха, независимо от вариантов его конкретизации у отдельных материалистов, послужило отправной точкой и для марксистско-ленинского решения проблемы.
Слабые стороны домарксистского материализма, выступавшие у французских материалистов (особенно у Кабаниса, Ламетри) и позже у Фейербаха в виде тенденции и принявшие в середине XIX в. самостоятельный образ так называемого вульгарного материализма (Бюхнер, Фогт, Молешотт и др.
), были связаны с неисторическим антропологически-натуралистическим пониманием природы человека и вели к сближению и в конечном счете к прямому отождествлению идеального с материальными нервно-физиологическими структурами мозга и их отправлениями.
Старый материализм исходил из понимания человека как части природы, но, не доводя материализм до истории, не мог понять человека со всеми его особенностями как продукт труда, преобразующего как внешний мир, так и самого человека.
Идеальное в силу этого и не могло быть понято как результат и деятельная функция трудовой, чувственно-предметной деятельности общественного человека, как образ внешнего мира, возникающий в мыслящем теле не в виде результата пассивного созерцания, а как продукт и форма активного преобразования природы (как внешней, так и природы самого человека) трудом поколений, сменяющих друг друга в ходе исторического развития. Поэтому главное преобразование, которое Маркс и Энгельс внесли в материалистическое понимание природы идеального, касалось прежде всего активной стороны отношений мыслящего человека к природе, т. е. того аспекта, который до этого развивался преимущественно, по выражению Ленина, «умным» идеализмом — линией Платона — Фихте — Гегеля, абстрактно-односторонне, идеалистически выпятивших эту сторону дела.
Источник: http://PsyJournals.ru/kip/2006/n2/Ilenkov.shtml
Отражение, психическое, сознание, идеальное
Непременным эмпирическим базисом категории идеального служат многообразные психические явления, которые описываются посредством обыденного языка и в терминах психологии. Поэтому тесная связь категорий психического и идеального не вызывает сомнений.
Однако, как только мы пытаемся установить конкретные логические отношения между этими категориями, возникают немалые трудности.
Они обусловлены недостаточной определенностью категории психического, тем, что в философских работах термин «психическое» употребляется в разных значениях.
Весьма часто «психическое» означает «сознание», «духовное», «субъективный образ» или даже употребляется как равнозначное «идеальному», что является данью традиции, идущей от тех времен, когда психология пребывала в лоне философии и еще не выделилась в самостоятельную науку.
Подобное словоупотребление, конечно, в ряде случаев не мешает пониманию философского текста, но концептуальное соотнесение «психического» и «идеального» тогда утрачивает смысл. Нередко «психическое» берется в значении «психического отражения» (куда включается и психическое отражение животных).
Иногда оно выступает в качестве центральной категории психологии, посредством которой обозначается весь круг явлений, изучаемых и описываемых этой наукой. Тут категория «психического» употребляется в двух значениях — широком и узком.
В первом случае под ним понимается всякое психическое явление, присущее психике как человека, так и животного, во втором — только психические явления человека.
Не вдаваясь в более подробное рассмотрение различных значений «психического», встречающихся в философской литературе, отметим, что, на наш взгляд, наиболее адекватным является употребление этого термина для обозначения центральной категории психологии.
Другими словами, использование термина «психическое» в философских значениях вряд ли целесообразно, ибо он чаще всего лишь дублирует содержание таких философских понятий, как «сознание», «духовное», «субъективный образ», «чувственное отражение» и т.д.
Пожалуй, только в одном случае уместно четкое употребление указанного термина в философском смысле — когда речь идет о «психическом отражении».
Заметим, что «психическое отражение» далеко не совпадает по объему с «психическим» как центральной категорией психологии (даже если оставить в стороне специфику философских и психологических понятий).
Категория психического охватывает не только субъективные образы и состояния, но также действия и многообразные свойства индивида, которые не могут быть без натяжки подведены под категорию отражения, например темперамент, характер и др.
Понятие же психического отражения фиксирует главным образом те отражательные акты, которые совершаются в форме субъективных образов и состояний (в отличие от актов отражения в неживых системах и в простейших биологических системах, а также в определенных звеньях сложных биологических и социальных систем, которые исключают наличие каких-либо ощущений или эмоциональных состояний).
Учитывая, что психология в настоящее время стала самостоятельной научной дисциплиной, следует рассматривать категорию психического в качестве психологического, а не философского понятия.
Это, конечно, не влечет отрицания тесных (исторически и логически обусловленных) связей между философией и психологией, между психологическими категориями и рядом философских понятий. Вместе с тем важно не упускать из виду специфику философской проблематики и соответственно содержания философских понятий.
Хотя философские понятия сознания, мышления, идеального могут вполне корректно интерпретироваться посредством некоторых психологических понятий, вопрос о границах такой интерпретации остается в силе.
Предварительный логический анализ важен тут еще и потому, что одни и те же термины, используемые в философии и психологии, обозначают нередко далеко не тождественные по содержанию понятия: скажем, понятие сознания в философском смысле не тождественно понятию сознания в психологическом смысле. Содержательная близость этих понятий не должна заслонять их различий. Философское понятие сознания более абстрактно, определяется путем логического соотнесения с понятием материи. Оно интегрально отображает (и в наиболее общем виде) многообразие явлений человеческой психики, в то время как психологическое понятие сознания более дифференцировано, более конкретно по содержанию, обусловлено эмпирической феноменологией, описанием интроспективных данных и обобщением результатов психологических экспериментов.
Для ряда философских целей весьма полезно и продуктивно использование психологических понятий и обобщений как средства интерпретации, конкретизации и развития собственно философских утверждений и концепций.
В этом проявляется, в частности, необходимая связь философии с наукой и практикой, что усиливает обратное мировоззренческое и методологическое воздействие философии на общественную практику и процесс научного познания.
Так, философский анализ структуры сознания, взаимосвязи категорий сознания и познания, чувственного и рационального предполагает опору на эмпирические обобщения психологии, использование новейших результатов психологических (а иногда и психопатологических) исследований.
Вряд ли возможен в настоящее время глубокий философский анализ особенностей чувственного отражения без учета достижений психологических, а также некоторых психофизических и психофизиологических исследований, имеющих своим объектом ощущения и восприятия.
Принципиальное значение для разработки диалектики чувственного и рационального в познании представляют, например, данные о категоризованности всякого восприятия, что особенно убедительно показано Дж. Брунером.
Все это говорит о наличии существенных связей между философскими и психологическими понятиями, показывает правомерность интерпретации ряда философских категорий посредством психологических понятий, обобщаемых категорией психического. Ниже мы будем употреблять категорию психического в узком смысле, специально оговаривая случаи ее употребления в широком смысле.
Вполне корректно утверждение, что сознание как отражение действительности есть психическое, что вне и помимо психического сознание не существует. Такого рода интерпретация философской категории сознания не означает, конечно, сведения сознания к психическому.
Этим лишь конкретизируется одно из содержательных «измерений» категории сознания, ограничивается сфера существования сознания, устанавливается необходимая связь философского понимания сознания с эмпирической фиксацией явлений сознания в психологии и в терминах обыденного языка, в котором аккумулирован исторический опыт познания человеком своей психики.
Категория психического, помимо явлений сознания, охватывает многие другие объекты психологического исследования, в том числе и бессознательно-психические явления. Последние описываются обычно весьма нечетко.
К ним относятся крайне разнообразные явления — как содержательно-определенные состояния и структуры интеллектуальной деятельности, так и психические регуляторные механизмы, явно не осознаваемые. Существуют к тому же и весьма различные истолкования того, что именуют бессознательно-психическим.
Эти вопросы требуют специального исследования, что не входит в нашу задачу. Для нас важно подчеркнуть следующее.
Независимо от различных истолкований бессознательно-психическое является, по общему признанию, важнейшим фактором человеческой психики, учет которого необходим при философском анализе сознания.
Однако понятие бессознательно- психического неправомерно соотносить непосредственно с философским понятием сознания и тем более с понятием идеального.
Оно должно соотноситься с психологическим понятием сознания и только в связи с ним может использоваться для интерпретации философского понимания сознания. Поэтому абстрактные определения бессознательно-психического как идеального малопродуктивны.
Психическая деятельность человека представляет собой целостный контур сознательно-бессознательных информационных процессов. Специфика понятия бессознательно-психического обусловлена тем, что оно противопоставляется понятию сознательно-психического.
Философское же понимание сознания охватывает и интегрально выражает не только сознательно- психическое, но и нерефлексируемые компоненты и структуры субъективной реальности, т.е. то, что в психологии рассматривается как разновидность бессознательно-психического.
Отсюда следует, что по крайней мере некоторые бессознательно-психические феномены имеют существенное значение для понимания структурных, содержательных и процессуальных аспектов субъективной реальности.
Но здесь необходим конкретный анализ, способный уточнить, какие именно бессознательно-психические феномены связаны с субъективной реальностью и какова мера этих связей. Абстрактное же утверждение, что все бессознательно-психические явления суть явления идеальные, представляется нам некорректным.
Мы еще вернемся к обсуждению этих вопросов. Предварительно лишь уточним один теоретически важный момент — различие между понятиями «психическое» и «психика». Первое характеризует всякое аналитически вычленяемое психическое явление (ощущение, эмоциональное состояние, мысль и т.п.
), а также и всевозможные их синтезы; второе выражает только конкретный интеграл психических явлений. Например, ощущение есть психическое, но ощущение не есть психика, оно — элемент психики.
Нельзя говорить, что всякое психическое есть психика, хотя любое психическое явление существует только в качестве элемента, фрагмента психики.
Вместе с тем допустимо говорить, что психика есть психическое, ибо психика, несмотря на свою структурную сложность, может браться в ряде контекстов абстрактно, как единственное, и в этом смысле удовлетворять понятию психического.
Всякое отдельное психическое явление несет на себе печать той целостности, из которой оно извлечено. И эта целостность допускает различные способы дискретизации и, следовательно, различные наборы отдельных психических явлений, которые полагаются в качестве эмпирических объектов исследования и затем обусловливают ход теоретической реконструкции целостности.
Понятие психики в психологии, выражающее момент целостности (всегда личностной, индивидуализированной), является однопорядковым с философским понятием субъективной реальности как целостного духовного образования, включающего различные компоненты. Когда мы называем явление психическим, то всегда имеем в виду какой-либо компонент психики или психику в целом. Аналогично, когда речь идет об идеальном, подразумевается либо целостная субъективная реальность, либо ее отдельные компоненты.
Весьма часто возникает теоретическая необходимость четко указать конкретный смысл, в котором употребляется категория идеального: как целостная субъективная реальность или как всякое отдельно вычленяемое явление субъективной реальности.
Одно дело, когда мы говорим: сознание идеально (здесь чаще всего акцентируется субъективная реальность как целостность); другое дело, когда утверждаем, что ощущение идеально.
Оба этих содержательных плана категории идеального находятся в диалектическом единстве.
Подчеркнем, что аналитический план категории идеального весьма важен при исследовании структуры субъективной реальности, ее внутреннего многообразия, а также при размежевании различных подходов к проблеме идеального и выяснении их правомерности.
Так, некоторые авторы, следуя определенным классическим традициям, ограничивают идеальное только абстрактно-логическим и понятийно-всеобщим.
При таком подходе ощущение, чувственный образ, эмоциональное переживание не могут быть названы идеальными, что порождает серьезные теоретические неувязки, ведет к отказу от определения идеального как субъективной реальности.
Аналитический план содержания категории идеального предполагает специфическую задачу интерпретации явлений субъективной реальности посредством психических явлений, т.е. образует специфическую плоскость соотнесения категорий идеального и психического.
По нашему убеждению, всякое явление субъективной реальности должно быть интерпретировано в качестве психического явления. Но, разумеется, не всякое психическое явление (в том числе не всякое бессознательно-психическое явление) может быть интерпретировано в качестве идеального.
В равной степени все «целостные» характеристики субъективной реальности могут весьма плодотворно интерпретироваться посредством характеристик психики.
Таким образом, философское понятие сознания, а следовательно, и понятие идеального нельзя считать более широким, чем понятие психического.
Тезис «сознание есть психическое» имеет принципиальный мировоззренческий и методологический смысл.
Его принятие исключает объективно-идеалистическую и дуалистическую трактовки сознания (и идеального) как некоей сущности, находящейся за пределами психики реальных человеческих индивидов, как особой духовной субстанции.
Вместе с тем указанный тезис имеет важное методологическое значение при анализе проблемы сознания и в общественно-историческом плане, ибо не позволяет выносить сознание за пределы деятельной способности социальных индивидов и «помещать» его в «готовых» результатах сознательной деятельности, в социальной предметности как таковой. Сознание (идеальное) неотчуждаемо от психического, не существует вне и помимо психики реальных социальных индивидов.
Источник: https://novainfo.ru/article/2190
«Я»-идеальное
«Я»-идеальное — это «я»-концепция, которой индивид больше всего хотел бы обладать, тот мысленный образ, которому он хотел бы соответствовать» ( Rogers , 1959, р. 200). «Я»-идеальное представляет собой структуру, которая также постоянно трансформируется и меняет свое определение..
Если у человека «я»-идеальное сильно отличается от «я»-реального, он чувствует психологический дискомфорт, неудовлетворенность, у него может развиться невроз. Признаком психического здоровья является способность адекватно воспринимать себя и чувствовать себя комфортно. «Я»-идеальное — это идеальная модель, к которой человек стремится.
И наоборот, если «я»-идеальное сильно отличается от реального поведения человека и его системы ценностей, то оно может стать препятствием на пути к личностному развитию.
Приведенный ниже случай из практики служит отличным примером. Студент, который был лучшим в средней школе и очень хорошо учился в колледже, внезапно решил бросить колледж. Свой уход он объяснял тем, что получил за курс оценку « C ». Его мысленный образ самого себя, согласно которому он везде и всегда должен быть лучшим, подвергся опасности.
Единственное разрешение конфликта, которое молодой человек мог себе представить, было бегство. Ему проще было оставить академический мир вообще, чем отрицать различие между своим реальным поведением и идеальным представлением о себе. Молодой человек сказал, что попытается стать «лучшим» в какой-нибудь другой области.
Таким образом, чтобы защитить идеальный образ своего «я», он готов был оставить академическую карьеру. Он бросил школу, много путешествовал по миру и сменил множество мест работы.
Когда мы снова встретили его, он уже был в состоянии допустить возможность, что совсем необязательно быть лучшим с самого начала, однако все еще испытывал большие трудности, когда ему приходилось заниматься любым видом деятельности, который предполагал возможность неудачи.
Если «я»-идеальное сильно отличается от «я»-реального, это отличие может серьезно мешать нормальному здоровому функционированию личности. Люди, страдающие от такого различия, зачастую просто не готовы увидеть разницу между своими идеалами и реальными действиями.
Например, некоторые родители говорят, что сделают для своих детей «все, что угодно», однако на самом деле родительские обязательства являются для них бременем. Такие родители не исполняют обещаний, которые дают своим детям. В результате дети оказывается в замешательстве.
Родители либо не могут, либо не хотят видеть разницу между их «я»-реальным и «я»-идеальным.
Для размышления. Образ своего идеального «я»
Чтобы получить представление о разнице между вашим «я»-идеальным и «я»-реальным, попробуйте выполнить следующее упражнение.
Напишите список своих качеств, которые вы считаете недостатками. Например:
«У меня 10 фунтов лишнего веса».
«Я очень жадный, особенно в отношении книг».
«Мне никогда не понять математики».
Теперь перепишите те же самые утверждения, но подчеркивая разницу между вашим «я»-реальным и «я»-идеальным. Например:
«В идеале я должен весить на 10 фунтов меньше».
«В идеале я щедрый и одалживаю или дарю свои книги друзьям, если они просят об этом».
«В идеале я хороший математик, не профессионал, конечно, но могу легко усваивать и запоминать математические концепции».
Сравните свои утверждения. Есть ли среди ваших целей нереальные? Следует ли вам изменить некоторые из своих целей, приведенных в описании «я»-идеального? Если да, то почему?
Источник: https://psibook.com/books/11/364.html
Мое идеальное «я»
Многие создают некий образ себя, далекий-далекий, но такой идеальный. В этом образе сосредоточены все мечты и желания. В этом образе человек видит себя уверенным, успешным, счастливым и везучим. Это очень желанный образ, ведь при таких условиях у человека есть все, что ему нужно.
А в реальном времени часто чего-то не достает, например уверенности в своих силах, а от этого появляется потребность в признании и похвале со стороны. А от всего этого может развиться зависимость от мнения окружающих, когда каждый поступок должен получить одобрение со стороны.
Особенно часто такая ситуация складывается если ребенок в семье не имел возможности высказать свое мнение, когда авторитарные родители не позволяли ребенку проявлять его внутреннюю позицию, что в свою очередь привело к формированию определенной модели поведения, когда любой поступок должен быть одобрен.
Отсюда такая острая необходимость быть «на высоте», чтобы тебя заметили и оценили.
На самом деле все мы в той или иной степени, ждем одобрения, похвалы и поддержки от окружающих. Будь то похвала за качественно выполненную работу или «домашнее спасибо» за приготовленный вкусный ужин.
Мы желаем, чтобы нас по достоинству оценили. Данное желание абсолютно понятно, ведь каждая личность подсознательно настроена на развитие, а значит на успех. И каждый человек стремится быть успешным.
И все бы хорошо, живи, развивайся, стремись к признанию, но что-то нас сбивает. Что же это? Оказывается, люди вокруг нас, успешнее, увереннее и даже счастливее чем мы. Вот это открытие и дает «сбой в программе».
Получается, что эти более «какие-то», на наш взгляд люди стоят рядом с нашим желанным образом. Там, далеко. А здесь, близко есть только мы. Так вот данное рассуждение – корень неуверенности.
Если человек свое идеальное «я» считает неким самостоятельным существом, то никогда он до него не дойдет.
А на самом деле ведь идеальное «я» — это тоже самое «я», но успешнее, увереннее и счастливее. Важно понять: не Вы не успешны на фоне идеального образа, а идеальный образ — это Вы, Ваше будущее, та цель, к которой Вы идете. Не надо разделять реальное и идеальное «я».
Все это – это Вы, просто есть желаемые качества, которые Вы хотите приобрести или развить, значит это Ваша цель. Следовательно, идеальный образ себя – это цель, к которой Вы стремитесь. И все, что сейчас Вы делаете в жизни – это ступеньки по достижению успеха.
Как только Вы соотнесете свои желания лично с собой, а не будете абстрактно желать чего-то, то Ваше на сегодня идеальное «я» станет реальным.
Возможно Вам будут интересны следующие статьи:
Правила комментирования
Источник: http://www.psytalk.spb.ru/sotsium/idealnoe-i/
Реальный и идеальный я. Как найти баланс и не разрушить свою самооценку?
У нас в голове живет образ Идеального Я. То, каким очень хотелось бы себя видеть — уверенным, раскованным, обаятельным, образованным и так далее, у каждого свой список желаемых достоинств.
Окружающие же взаимодействуют с Я Реальным — примерно таким, как на видео, плюс спектр чувств, которые мы вызываем при общении.
Дружелюбная и обаятельная личность, которую я вижу в зеркале, может считываться окружающими как не очень уверенный в себе, защищающийся и колючий человек.
У одних людей образы Идеального и Реального Я близки друг к другу — очень хороший признак гармонично развитого человека. То, кем я являюсь на самом деле, близко к тому, что я о себе думаю.
Я понимаю свои сильные и слабые стороны, не фантазирую о себе то, чего нет. И выстраиваю жизнь, исходя из своих реальных данных.
Такой человек, с адекватной самооценкой, и у окружающих будет вызывать приятные чувства — прежде всего, доверие, внешний образ и внутреннее наполнение совпадают и отзываются гармоничными чувствами.
У других Идеальное и Реальное Я расходятся, иногда даже в диаметрально противоположные стороны. То, кем я являюсь, и то, что о себе думаю — два разных человека. Это значит, что я не осознаю себя, не понимаю, из каких состою качеств, как обрабатываю информацию и взаимодействую с окружающим миром.
Например, человек может представлять себя уверенным, успешным, на 9 баллов по 10-балльной шкале. Но при этом проявляться робким и сомневающимся — это отразится в жестах, походке, мимике, мимолётном тоне голоса.
И окружающие «считают» это расхождение, в чувствах это откликнется сомнением — какие-то непонятные чувства вызывает человек и выглядит как будто немного не так… Это отразится на степени доверия, на том, как построится общение, взаимодействие.
Самооценка, по сути, это и есть расхождение между желаемым — каким я себя хочу видеть, какую «планку» ставлю для себя, и действительным — какой я есть.
Логично, чтобы поднять самооценку, нужно трезво и адекватно оценить собственные ресурсы и способности и, исходя из этих данных, продумать, каким хочу себя видеть, чего могу достичь, чего добиться.
Какого результата я правомочно могу от себя требовать?
Оценив трезво, что сейчас, например, по уровню знаний или по карьерной лестнице я нахожусь на ступеньке № 2, а ресурсов на данный момент хватает только до ступеньки № 3, можно поставить себе именно эту цель.
Это позволит постепенно двигаться вперед и оставаться при этом в гармонии с самим собой.
А если, обладая данными только для ступеньки № 3, я сразу хочу прыгнуть до 10-й? Но для этого нет ни знаний, ни временного, ни финансового ресурса — тогда в процессе движения будет только постоянное недовольство и процессом, и результатом, злость на себя за то, что всё происходит медленно, не так, как хотелось бы. По сути, завышая себе планку и неверно оценивая свои ресурсы, мы сами себе преграждаем путь к достижению цели — вся энергия уйдёт на создание иллюзорного образа самого себя и самобичевание по поводу того, чего достичь не удаётся.
Стремление познать себя, свои реальные возможности, ресурсы даёт огромные возможности — увидеть, над чем нужно работать, что даст толчок к дальнейшему развитию; составить план действий, исходя из своих реальных данных и начать претворять его в жизнь, постепенно меняясь и добиваясь своих целей; позволит тратить энергию целенаправленно, не расходуя её на соответствие созданному своими руками, но иллюзорному образу Идеального Я. Это, в свою очередь, снизит уровень внутреннего напряжения: больше не нужно соответствовать, можно просто быть собой! А быть собой — не к этому ли мы все стремимся?
Источник: https://ShkolaZhizni.ru/psychology/articles/76041/
Идеалы личности
Какое значение ни придавать потребностям и интересам, очевидно, что они не исчерпывают мотивов человеческого поведения; направленность личности не сводится только к ним.
Мы делаем не только то, в чем испытываем непосредственную потребность, и занимаемся не только тем, что нас интересует.
У нас есть моральные представления о долге, о лежащих на нас обязанностях, которые также регулируют наше поведение.
Должное, с одной стороны, противостоит индивиду, поскольку оно осознается как независимое от него — общественно всеобщезначимое, не подвластное его субъективному произволу; вместе с тем, если мы переживаем нечто как должное, а не только отвлеченно знаем, что оно считается таковым, должное становится предметом наших личных устремлений, общественно значимое становится вместе с тем личностно значимым, собственным убеждением человека, идеей, овладевшей его чувствами и волей. Определяясь мировоззрением, они находят обобщенное абстрактное выражение в нормах поведения, свое конкретное выражение они получают в идеалах.
Идеал может выступать в качестве совокупности норм поведения; иногда это образ, воплощающий наиболее ценные и в этом смысле привлекательные человеческие черты, — образ, который служит образцом.
Идеал человека далеко не всегда представляет собой его идеализированное отображение; идеал может находиться даже в компенсаторно-антагонистическом отношении к реальному облику человека; в нем может быть подчеркнуто то, что человек особенно ценит и чего ему как раз недостает.
Идеал представляет собой не то, чем человек на самом деле является, а то, чем он хотел бы быть, не то, каков он в действительности, а то, каким он желал бы быть.
Но было бы неправильно чисто внешне противопоставлять должное и существующее, то, что человек есть, и то, чего он желает: то, чего человек желает, тоже показательно для того, что он есть, его идеал — для него самого. Идеал человека — это, таким образом, и то, и не то, что он есть. Это предвосхищенное воплощение того, чем он может стать. Это лучшие тенденции, которые, воплотившись в образе-образце, становятся стимулом и регулятором его развития.
Идеалы формируются под непосредственным общественным влиянием. Они в значительной мере определяются идеологией, миросозерцанием. Каждая историческая эпоха имеет свои идеалы — свой идеальный образ человека, в котором время и среда, дух эпохи воплощают наиболее значимые черты.
Таков, например, идеал софиста или философа в «век просвещения» в Древней Греции, отважного рыцаря и смиренного монаха в феодальную эпоху. Капитализм и созданная им наука имеют свой идеал: «ее истинный идеал — это аскетический, но занимающийся ростовщичеством скряга и аскетический, но производящий раб».
Наша эпоха создала свой идеал, воплотив в нем черты и свойства, выковывающиеся в борьбе за социалистическое общество и творческом труде по его построению. Иногда идеалом служит обобщенный образ, образ как синтез основных, особенно значимых и ценимых черт.
Часто в качестве идеала выступает историческая личность, в которой эти черты особенно ярко воплотились. Наличие определенного идеала вносит четкость и единство в направленность личности.
В раннем возрасте идеалом в большей мере служат люди ближайшего окружения — отец, мать, старший брат, кто-нибудь из близких, затем учитель. Позже в качестве идеала, на который подросток, юноша хотел бы походить, выступает историческая личность, очень часто кто-либо из современников.
В идеалах человека ярко проявляется его общая направленность. Проявляясь в них, она через них и формируется. Идеалы формируются под определяющим воздействием общественных оценок. Воплощаясь в идеале, через его посредство эти общественные оценки формируют общую направленность личности.
Потребности, интересы, идеалы составляют различные стороны или моменты многообразной и вместе с тем в известном смысле единой направленности личности, которая выступает в качестве мотивации ее деятельности.
Между различными побуждениями человеческой деятельности, потребностями и интересами человека обычно устанавливается определенная иерархия. Она определяет вступление в действие того или иного побуждения и регулирует направление наших мыслей и поступков.
Сплошь и рядом бывает, что мы полны тревоги и волнений из-за того, что задеты какие-то наши интересы. Но стоит надвинуться серьезной беде, угрожающей значительно более насущным, жизненным интересам, и забота об интересах, судьба которых только что так волновала, теряет всякую актуальность. Они почти перестают для нас существовать.
Непонятным, диким кажется, как могли мы принимать так близко к сердцу такие второстепенные интересы: «Можно ли волноваться из-за таких пустяков?» Мы поглощены нависшей над нами угрозой. «Только бы миновала нависшая над нами беда, и больше нам ничего не нужно».
Но вот беда миновала, и оказывается: как только угроза более насущным потребностям и интересам отпала или хотя бы только отступила, как снова начинают выступать и затем подниматься во весь рост утратившие было всякую актуальность интересы; «пустяки» снова стали важными; снова на них сосредоточены мысли, с ними связаны заботы и надежды.
Самые насущные нужды обеспечены, им ничто не угрожает, — значит, нечего о них и думать. Актуальнее сейчас другое; на очереди другие интересы; наши радости и печали теперь связаны с их судьбой.
Таков общий закон: пока актуальны первичные, более насущные потребности и интересы, отступают вторичные, менее насущные; по мере того как более первичные теряют в своей остроте и актуальности, одни за другими выступают последующие. Потребность и интересы различной значимости для личности выступают в сознании в определенной последовательности. Эта последовательность определяется вышеуказанным законом.
Облик личности существенно определяется, во-первых, уровнем, на котором находятся основные потребности, интересы, вообще тенденции личности. Этим прежде всего определяется большая или меньшая значительность либо убогость ее внутреннего содержания.
У одних людей все сведено к элементарным, примитивным интересам; в личности и жизни других они играют подчиненную роль: над ними целый мир других интересов, связанных с самыми высшими областями человеческой деятельности.
Облик человека существенно меняется в зависимости от того, какой удельный вес приобретают эти высшие интересы.
Для облика личности существенное значение имеет, во-вторых, круг ее потребностей, интересов, идеалов. Широта этого круга определяет содержательность, диапазон человека.
Различие круга интересов определяет различную по своему содержанию базу духовной жизни личности — от духовно нищенской, убогой жизни одних людей до поражающей своим богатством жизни других.
Вопрос о широте духовной жизни личности, очевидно, теснейшим образом переплетается с вопросом об ее уровне. Прежде всего не может быть речи об особой широте и богатстве там, где все потребности и интересы человека ограничены уровнем элементарных потребностей и интересов.
Сколько-нибудь значительное увеличение широты, богатства интересов может совершаться лишь посредством перехода к высшим уровням.
Далее, та же степень узости интересов, даже сосредоточие всей направленности личности на одной потребности, на одном интересе, приобретает совершенно иное качество в зависимости от того, на каком уровне лежит эта потребность или интерес; одно дело, когда речь идет о потребности или интересе, который в силу своей элементарности сам является очень узким, совсем другое дело, когда хотя личность и сосредоточена вся на одном интересе, но самый интерес так значителен, что с его высоты перед личностью открываются широкие горизонты.
В тесной связи с вопросами об уровне и богатстве или содержательности потребностей и интересов личности, ее строения и облика находится вопрос об их распределении.
Жизнь человека целиком сосредоточена на чем-нибудь одном, на одной узко ограниченной области; все развитие личности совершается односторонне, однобоко, направляясь по одному — у одних более, у других менее значительному — руслу.
Бывает и так, что в строении личности имеются две или вообще несколько как бы выдающихся, вершинных точек, между которыми иногда более или менее бесконфликтно распределяется, а иногда, двоясь, расщепляется жизнь человека.
Наконец, бывает так — и это, очевидно, самая благоприятная из возможностей, — что личность одновременно и многогранна и едина; ее потребности и интересы одновременно не только содержательны и в этом смысле богаты, но и многообразны и тем не менее сосредоточены вокруг единого центра. В идеале выступает всесторонне и гармонически развитая личность, личность, своими потребностями и интересами связанная с основными сферами человеческой деятельности, так что все они, отражаясь и сочетаясь в ней, образуют подлинное единство.
Изучение потребностей, интересов, идеалов, установок и тенденций, вообще направленности личности дает ответ на вопрос: чего человек хочет, к чему он стремится? Но вслед за вопросом, чего человек хочет, естественно и закономерно встает другой: а что он может? Это вопрос о его способностях, дарованиях, одаренности.
Источник: https://zubolom.ru/lectures/psihology/151.shtml
Проблема идеального в отечественной психологии (стр. 1 из 2)
История возникновения проблемы идеального в том виде, в каком она будет в последующем [в 1960-70 -ах гг.] остро дискутироваться, связана, прежде всего, с марксистской философской традицией.
Психические феномены рассматриваются первыми советскими философами и психологами следующим образом: 1) либо сознание соотносится с нервным субстратом, 2) либо сознание соотносится с регуляцией мышечных движений. Такое рассмотрение частично уже было выработано на предыдущем этапе развития русской научной мысли и, прежде всего, связано с именами М.И. Сеченова и И.П. Павлова.
Их естественнонаучные концепции психики в общих чертах не противоречили материалистическому решению основного, по мнению Энгельса, вопроса философии, который в период 1920-30 гг. понимался многими теоретиками очень упрощенно.
Это объяснялось, в частности, тем, что традиции понимания идеального русскими религиозными философами вследствие политических и идеологических причин были утеряны или существовали только в лоне православной церкви и в философско-психологической мысли русского зарубежья. Первые советские философы в основном отождествляли идеальное с индивидуальным сознанием.
Они жёстко постулировали вторичность идеального [См. напр.: На переломе. Философские дискуссии 20-х гг. – М. – 1990. — С.279.], ограничиваясь ссылками на работы классиков, в которых речь шла об основном вопросе философии или о частных, односторонних определениях идеального. Детального углублённого анализа проблемы идеального не проводилось.
Зародыш будущей своеобразной концепции идеального возникает не в философии, а в психологии. Л.С. Выгодский создаёт теорию психики, которая впоследствии получит название ”социо-культурной” или ”культурно-исторической” [См.: Ярошевский М.Г. История психологии. – М. – 1985. — С.499].
Исток переосмысления идеального содержится в его ранних работах по психологии искусства. Предваряя исследование шекспировского ”Гамлета” Л.С. Выготский пишет:”Художественное произведение, раз созданное, отрывается от своего создателя”[ Выготский Л.С. Психология искусства. – М. — С.338].
Затем это произведение живёт своей самостоятельной жизнью как ”живая форма” [Там же, С. 338.]
Для философии в такой постановке вопроса вряд ли можно найти что-то новое. Достаточно вспомнить классическую немецкую философию. Однако для психологии вообще и для психологии искусства в частности это замечание Выготского имело глубокий смысл. Работа над рукописью о ”Гамлете” велась Л.С.
Выготским под впечатлением постановки шекспировской трагедии в МХТ в 1911 году. Её осуществили К.С. Станиславский и английский режиссёр Э. Крэг. Последний, как и первый, создал оригинальную теорию режиссуры.
Её отдельные моменты во многом совпадали с последующими взглядами Выготского на идеальное.
Крэг считал, что для режиссёра лучше всего было, если бы актёр в начале работы над ролью как бы ”умер”, потерял бы всякую индивидуальность для того, чтобы воплотить замысел режиссёра в ”живую форму спектакля”[Крэг Э.Г. Актёр и сверхмарионетка. В кн.: Статьи. Письма. Воспоминания. – М. – 1988, — С. 223].
Следовательно, актёр должен стать, по словам Крэга, ”марионеткой”. Великий английский режиссёр отмечает:”Всякое искусство предполагает предварительный замысел.
Из этого явствует, что при создании какого бы то ни было произведения искусства допустимо использовать лишь такие материалы, с которыми можно заранее планировать” [Там же, С.213]. Однако, и Крэг это понимает, человек таким материалом не является. Но он должен им стать.
Он должен на первой стадии работы потерять собственный характер, а на последующей стадии, уже воплотив ”живую форму спектакля”, превратиться в ”свехмарионетку”, то есть проявить свои индивидуальные творческие качества.
У Крэга путь превращения актёра в ”сверхмарионетку” выражен следующим образом: ”Сегодня они [актёры — Н.С.] воплощают и истолковывают; завтра они должны будут представлять, и истолковывать; послезавтра они должны будут творить” [Там же, С. 216].
Разработанная Крэгом логика режиссуры во многих существенных чертах будет совпадать не только с пониманием идеального, но и с пониманием личности Л.С. Выготского.
Материальна или идеальна ”живая форма” литературного произведения или спектакля ни Л.С. Выгосткий, ни Э.Г. Крэг не уточняют. Однако, начиная с работ А.Н.
Леонтьева, литературное произведение, театральная постановка, балет, живописное полотно и другие феномены культуры начинают постоянно фигурировать в качестве примеров ”идеальных объективных форм” [См.
: Леонтьев А.Н. Избр. соч. в 2-х тт. – М. – 1983. — С.241].
Почему же сам Л.С. Выготский подробно не останавливается на трактовке идеального как объективной реальности? Можно предположить, что для него данный вопрос не был проблематичным. Дело в том, что Выготский в ходе работы над рукописью ”Гамлета” опирался не только на идеи Крэга, но был знаком с работами великого русского философа В.С.
Соловьёва, для которого, как известно, объективный характер идеальных форм был само собой разумеющимся фактом [См.: Соловьёв В.С. Чтения о Богочеловечестве. – М. — 1989. — С. 64-65 и др.].
Так же, как стало сегодня известно, работая над статьями по эстетической тематике, Выготский познакомился с ''Эстетикой'' Гегеля, в которой имеется детально разработанное учение об идеальных формах.
Социальная проблематика в размышлениях Л.С. Выготского над проблемой идеального как над вопросом, связанным с загадкой высших психических функций человека, начинает доминировать в 30-х годах нашего века. ”Живая форма” театрального действа трансформируется в социальную форму развития мышления. Появляется следующая формула: ”…
движение процесса развития детского мышления совершается не от индивидуального к социализированному, а от социального к индивидуальному( курсив мой – Н.С.)” [ Выготский Л.С. Соч. в 6-ти тт. – М. – 1984. — Т.3. — С.58]. В последующем данный тезис найдёт как сторонников, так и противников.
Сейчас же обратим внимание на то, что становление мышления рассматривается великим психологом с момента попадания ребёнка в предметный мир, то есть после рождения. Это правомерно, так как мышление, по определению Выготского, является опосредованным процессом.
Однако современная психология и психиатрия говорит о том, что элементарные, непосредственные ощущения ребёнок получает до рождения [См. напр.: Брусиловский А.Н. Жизнь до рождения. – М. – 1984. — С.104-105 и др.].
Только при учёте этого обстоятельства возможна диалектика ”непосредственного — опосредованного” во взаимодействии субъекта и объекта, а также субъекта и субъекта, о которой часто говорит Выготский. Последнее понимал уже Гегель, когда рассматривал развитие ”души ребёнка” [по терминологии Гегеля — Н.С.] в утробе матери.
Он определяет отношение ”души” ребёнка к матери как ”…простое непосредственное отношение к другому индивиду” [Гегель. Энциклопедия философских наук. – М. – 1977. — Т.3. — С.141]. В последующем эту логику продолжил Маркс. Он писал о том, что человек является ”…непосредственно природным существом”[Маркс К., Энгельс Ф. – Т.42. — С.
163]. Отечественная психология в лице Л.С. Выготского и его последователей восприняла гегелевско — марксистскую идею опосредования психических процессов, сосредоточив внимание именно на социально-предметном характере опосредованности ( курсив мой – Н.С.).
По мнению Л.С. Выготского развитие мышления ”от социального к индивидуальному” совершается в процессе деятельности. Он пишет: ”Связь мысли со словом не есть изначальная, раз навсегда данная связь. Она возникает в развитии и сама развивается.
”В начале было слово”. На эти евангельские слова Гёте отвечает устами Фауста. В начале было дело”, желая, видимо, обесценить слово… В начале было дело. Слово образует скорее конец, чем начало развития”[Выготский Л.С. Указ. Соч. — Т.2. — С.360].
Итак, основное понятие, давшее впоследствии название всему ”деятельностному подходу” к исследованию психики, формулируется Л.С. Выготским. Оно становится для высших психических функций [то есть для сознания, мышления — Н.С.] субстанциальным основанием. Сознание, мышление, слово и т.п.
оказываются ”модусами”, формами предметной деятельности как субстанции. Отсюда, в частности, следует некоторое последующее сужение горизонта историко-философского изучения мышления линией ”Спиноза — Гегель-Маркс”. Правда у Л.С.
Выготского наследие Спинозы используется при исследовании строго определённой психологической проблемы — при анализе природы эмоций. Деятельность и идеи находятся в прямой корреляции. В заключение анализа эмоций Выготский прямо указывает, что ”…
проблемы Спинозы ждут своего решения, без которых невозможен завтрашний день нашей психологии”[Там же, Т.6. — С.301].
Заметим, что историки психологии, анализируя исторические корни ''деятельностного подхода'' не спускаются по исторической лестнице дальше Спинозы.
Между тем современные культурологи доказали, что деятельностное полагание предмета мысли и деятельностное полагание предметного отношения не есть прерогатива только Спинозы и классической немецкой философии. Корни подобного полагания лежат глубже в истории. Например, ученик А.Ф. Лосева отечественный культуролог и философ В.В.
Бычков неоднократно обращал внимание на то, что в библейской традиции практически нет ни одного описания внешнего вида предметов. Их образы постепенно возникают (специально строятся) в воображении зрителя. Это происходит благодаря описанию реального практического изготовления той или иной вещи [См.: Бычков В.В. AESTHETICA PATRUM. Эстетика Отцов Церкви. – М.
– 1995. – С.26-27 и др.]. Думается, что изучение ближневосточной традиции деятельного полагания предмета мысли поможет нам приблизится к пониманию своеобразия идеальных форм в восточной вообще и в русской философии в частности.
Понятие ”деятельность”, введённое Л.С. Выготским и его учениками и последователями в психологию, близко по смыслу к марксистскому понятию ”практика”. В ряде случаев эти понятия совершенно тождественны, особенно когда речь идёт о преобразовательном характере деятельности.
Однако наблюдается и существенное различие. У Выготского ”деятельность” часто трактуется как ”деятельность вообще”, то есть любое проявление активности человека считается деятельностью. На это неоднократно указывалось в ходе критики его концепции, начиная с замечаний С.Л. Рубинштейна [См.
: Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. – М. – 1940. — С. 148 и др.]. Оказывается, что с точки зрения ”деятельности вообще” безразлично, например, какое отношение ”человек-вещь” или ”человек — человек” является первичным в процессе становления детского мышления.
И то, и другое отношение суть ”деятельность”.
Источник: http://MirZnanii.com/a/206039/problema-idealnogo-v-otechestvennoy-psikhologii
Загрузка...
