Психология оценки: общие представления, дифференциация понятий и области изучения
ББК Ю937
ПСИХОЛОГИЯ ОЦЕНКИ: ОБЩИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ, ДИФФЕРЕНЦИАЦИЯ ПОНЯТИЙ И ОБЛАСТИ ИЗУЧЕНИЯ
Н.А. Батурин ЮУрГУ
В работе содержатся общие представления об оценке как особом психическом феномене, являющимся важнейшим атрибутом психики, и играющим ключевую роль в управлении, как поведением любого человека, так и управлении любой производственной деятельности. В статье отстаивается понимание оценки как специфического способа отражения объективных и выражения субъективных отношений. Проведена дифференциация понятий оценка и эмоции, оценка и измерение.
Ключевые слова: оценка, оценивание, измерения, эмоции, управление, жизнедеятельность, деятельность, непсихологические науки, психологические дисциплины.
Оценка сопровождает человека от момента рождения до смерти. Только родившись о нем говорят, что он «большой» и «толстенький», «смуглый» и «хорошенький», немного позже, что он «умный», «добрый», «справедливый» и так далее. Все это оценки разных видов.
Интуитивно мы чувствуем отличие оценочных форм отражения и описания действительности от прямого познания в виде ощущений, образов восприятия и представления, мыслей, которые мы можем вербализовать в виде дескриптивных высказываний: «солнце светит», «человек движется», «улыбающееся лицо», «дважды два — четыре», когда познаем, изучаем и описываем мир без использования оценок. Причем, безоценоч-ное познание действительности через познавательные и эмоциональные психические процессы — первично. На его основе можно организовать простые формы активности, например, движения и действия, или, например, можно управлять своим поведением в сложнейших ситуациях, опираясь в основном на мышление. Однако для реальной и ежеминутной организации своего поведения и деятельности человек все, что он отразил, познал, понял, должен соизмерить со своими физическими кондициями, со своими потребностями и возможностями, а также с требованиями общества. То есть перевести «прямые» знания о мире и себе на язык понятный и пригодный для использования в процессах управления своим поведением и деятельностью: «приближаться», «бежать», «употреб-
лять в пищу», «любить» «покупать» и т.д. Таким языком как раз и являются оценки. Поэтому современное представление о важнейших функциях психики соответствует триединству функций в виде последовательности: познание — оценка — действие. Причем, оценка занимает центральное место.
В оценке сходятся настоящее — знание об объекте, полученное сейчас, «здесь и теперь», прошлое, — выработанное в предшествующем опыте знание о таких объектах и о том, насколько они нужны и важны, и будущее -в виде ожидаемого антиципируемого поведения по организации наших объективных отношений.
Судя по всему, оценка является одним из основных атрибутов психики.
Важная информация о роли оценивания в организации наших отношений и поведения содержится в исследованиях по Семантическому дифференциалу (СД). СД использовался в тысячах исследований и, как правило, был полезен там, где требуется описать индивидуальное, субъективное отношение испытуемого к каким-то аспектам его окружения или внутреннего мира личности.
Как правило после факторизации исходных данных, выделяются три фактора, которые получили названия Оценки, Силы и Активности (Osgood, 1971).
Сразу отметим, что названия эти весьма условны и более глубокий анализ показывает, что все они — и Сила, и Активность, и естественно, Оценка -оценочные по своей природе.
Но здесь отметим то, что даже один первый фактор — фактор Оценки субъективной значимости объ-
екта объясняет по данным разных исследований от 50 до 75 процентов изменений.
Как пишут А. Тессер и Л. Мартин: «Наша оценка вещей влияет на то, как мы думаем о вещах [и как поступаем — Н.Б.] значительно сильнее, чем любой другой фактор» (ТевБег & Магйп 1995, р. 401).
В чем же состоит сущность оценки как психического феномена?
Источник: https://cyberleninka.ru/article/n/psihologiya-otsenki-obschie-predstavleniya-differentsiatsiya-ponyatiy-i-oblasti-izucheniya
Самооценка, внешняя оценка, уровень притязания и методы их определения
Самооценка личности входит в состав тех процессов, которые формируют самосознание человека. При самооценке человек пытается оценить свои качества, свойства и возможности. Это осуществляется через самонаблюдение, самоанализ, самоотчет, а также благодаря непрерывному сравнению себя с другими людьми, с которыми человеку приходится находиться в непосредственном контакте.
Самооценка личности не простое удовлетворение генетически обусловленного любопытства, столь свойственное нашему далекому предку (по Дарвину). Движущим мотивом здесь служит мотив самосовершенствования, здоровое чувство самолюбия и стремление к успеху.
Самооценка не только дает возможность увидеть настоящее ʼʼЯʼʼ, но и увязать ᴇᴦο со своим прошлым и будущим. Ведь, с одной позиции, формирование самооценки осуществляется в ранние годы.
С другой стороны, самооценка принадлежит к наиболее устойчивым характеристикам личности.
Поэтому она позволяет человеку рассмотреть корни своих слабых и сильных сторон, убедиться в их объективности и находить более адекватные модели своего поведения в различных повседневных ситуациях. По словам Т. Манна, человек, познавший самого себя, становится другим человеком.
В структуре самооценки выделяют два компонента˸ — когнитивный, отражающий все то, что индивид узнал о себе из различных источников информации; — эмоциональный, выражающий собственное отношение к различным сторонам своей личности (чертам характера, поведению, привычкам и др.).
Американский психолог У. Джеймс (1842 — 1910) предложил формулу для самооценки˸
Самооценка = Успех / Уровень притязаний
Уровень притязаний — уровень, которого индивид стремится достичь в различных сферах жизнедеятельности (карьера, статус, благосостояние и т. п.), идеальная цель ᴇᴦο будущих действий.
Успех -факт достижения определенных результатов, выполнение определенной программы действий, отражающих уровень притязаний.
Из формулы видно, что самооценку можно повысить либо снижая уровень притязаний, либо повышая результативность своих действий.
Самооценка личности должна быть адекватной, завышенной и заниженной. При сильных отклонениях от адекватной самооценки личность может испытывать психологический дискомфорт и внутренние конфликты. Печальнее всего то, что, сам человек зачастую не осознает истинных причин этих явлений и ищет причины вне себя.
При явно завышенной самооценке человек˸ — приобретает комплекс превосходства (ʼʼя самый правильныйʼʼ), или комплекс двухлетних детей (ʼʼя лучше всехʼʼ); — имеет идеализированное представление о себе, о своих способностях и возможностях, о своей значимости для дела и для окружающих людей (стараясь жить согласно этому идеальному ʼʼЯʼʼ, часто создает ничем неоправданные трения с другими людьми; ведь, как говорил Ф. Ларошфуко, нет лучшего способа попасть в жизни впросак, чем считать себя лучше других); — игнорирует личные неудачи ради поддержания своего психологического комфорта, сохранения привычного для себя высокого самомнения; отталкивает все, что мешает сложившемуся представлению о себе; — истолковывает свои слабые стороны как сильные, выдавая обычные агрессивность и упрямство за волю и решительность; — становится недосягаемым для других, ʼʼдушевно глухимʼʼ, теряет обратную связь с окружающими, не прислушивается к чужому мнению; — экстернален, свой неуспех связывает с внешними факторами, чужими происками, кознями, обстоятельствами — с чем угодно, но только не с собственными ошибками; — к критической оценке себя со стороны других относится с явным недоверием, относя все это к придиркам и зависти; — как правило, ставит перед собой невыполнимые цели; — имеет уровень притязаний, превышающий ᴇᴦο реальные возможности; — легко приобретает такие черты, как высокомерие, зазнайство, стремление к превосходству, грубость, агрессивность, жесткость, неуживчивость; — ведет себя подчеркнуто независимо, что воспринимается окружающими как высокомерие и пренебрежительность (отсюда -скрытое или явное негативное отношение к нему); — подвержен преследованию невротических и даже истерических проявлений (ʼʼя способнее, умнее, практичнее, красивее, добрее большинства людей, но я самый несчастный и невезучийʼʼ); — прогнозируем, имеет стабильные стандарты своего поведения; — имеет характерный внешний вид˸ прямая осанка, высокое положение головы, прямой и устойчивый взгляд, командные нотки в голосе.
Источник: http://referatwork.ru/lectionbase/psihologiya/view/284321_samoocenka_vneshnyaya_ocenka_uroven_prityazaniya_i_metody_ih_opredeleniya
Социальная психология внешнего облика человека
«Видимый человек» как социально-психологический феномен
В. А. ЛАБУНСКАЯ доктор психологических наук, профессор
Социальная психология внешнего облика, разрабатываемая, главным образом, зарубежными учеными, в большей степени примыкает к тому направлению психологии социального познания, которое акцентирует свое внимание на особенностях познания социального мира «обыденным» человеком, включая самые разнообразные феномены, сопряженные с внешним обликом и включенные в контекст его повседневной жизни. Именно социальная психология внешнего облика, как никакая другая область знаний, предлагает рассматривать и изучать те особенности познания социальных явлений, которые отражают непосредственный жизненный опыт каждого человека и различных социальных групп.
Наблюдаемый повышенный интерес к визуальной культуре способствует развитию визуальных исследований в социальной психологии, одним из направлений которых является изучение проблемы конструирования внешнего облика, его трансляции, применения как средства идентификации и категоризации.
Трактовка внешности, тела как знаковой системы, как репрезентанта индивидуального и социального начала в человеке представлена в исследованиях, выполненных в различных областях гуманитарного знания. В них внешний облик интерпретируется как феномен культуры, как неотъемлемый атрибут бытия человека.
Истина человеческого бытия заключена не в словах и помыслах человека, но в его теле и в действиях этого тела», что «мера власти определяется способностью владеть телом людей.
«Окультуривание телесности» — это не только «превращение природных предпосылок человеческого существования в универсальные орудия и знаки, превращение в своеобразный текст, сгусток социальной памяти, но и механизм контроля не столько над телом человека, сколько над его личностью.
В целом внешность выступает в качестве маркера «своих» и «чужих», символом нации и культуры, через «телесный код», следовательно, и через внешний облик возможна, как отмечает О. Белова [6], концептуализация всего, что окружает человека.
Внешний облик человека является одним из путей познания личности и общества и одновременно выступает в роли бесконечно интерпретируемого «объекта» познания.
Интерпретация, возникающие на ее основе интерпретационные схемы контролируются как человеком, так и обществом, и она сама выполняет функции контроля, выступает источником связей между людьми, определяет тип коммуникации и ее переходы от объект-субъектного взаимодействия к субъект-субъект- ному.
В современном обществе стремление к совершенствованию своего внешнего облика, «обеспокоенность своей внешностью достигла размеров эпидемии, а выраженность различных показателей дезадаптивного поведения у людей, обеспокоенных своим внешним обликом, имеет практически такой же уровень, как и у страдающих от дефектов внешности. Переживания, связанные со своим внешним обликом, охватывают различные слои общества. Исследования западных психологов более двадцати лет тому назад привели их к выводу о существовании феномена «нормативной неудовлетворенности внешним обликом», к выделению уровней неудовлетворенности внешностью, к поиску параметров внешнего облика, которые чаще всего фиксируются чело веком и фрустрируют его. Ряд исследователей ставят нетрадиционную для социальной психологии проблему: «переживание чувства неловкости, связанное с внешним обликом», которое характерно для современного человека. Они подчеркивают важность внешнего облика для повышения качества жизни человека, его благосостояния. Вместе с тем, они отмечают, что значимость внешнего облика в человеческой культуре обусловливает «нормальность некоторой обеспокоенности по поводу своего внешнего облика».
Многие авторы, подчеркивающие значимость внешнего облика в жизни человека, одновременно выделяют проблему ценности внешнего облика и проблему его преобразования. В современной психологии, наблюдается пренебрежительное отношение научного сообщества к проблеме внешнего облика человека как к ценности.
Одной причиной такого отношения психологии к проблематике внешнего облика является, на наш взгляд, традиционное противопоставление «внутреннего и внешнего», признание в качестве «истинных ценностей — духовные ценности, внутреннюю красоту человека», а другой причиной выступает неготовность социальной психологии иметь дело с феноменами, важнейшей характеристикой которых является изменчивость.
То что внешний облик человека, с одной стороны, определяется доминирующими в обществе гендерно-возрастными, статусно-ролевыми конструктами, а с другой стороны, является их отражением, чаще всего отмечается в гендерных исследованиях [9; 13], которые адаптировали многие идеи социального конструкционизма.
Если рассмотреть ряд позиций социального конструкционизма в связи с таким явлением, как «внешний облик», необходимо подчеркнуть, что «внешний облик» — это и объективная и субъективная реальность. Он является порождением интерпретаций человеком различных конструктов внешнего облика, его связей с внутренним миром.
В процессе интерпретации внешнего облика человеку необходимо, во-первых, выбрать и совместить меру соответствия внешнего облика своему внутреннему миру и функционирующим в социуме вариативным конструктам внешнего облика, во-вторых, соотнести оценки и самооценки внешнего облика с определенными жизненными события ми, с тем, какой смысл имеет для субъекта определенный этап его жизненного пути.
Жизненные события, сопряженные с этапом жизни, могут придавать особую значимость внешнему облику и влиять на его интерпретацию, оценку, на отношение к нему в целом.
Так, напри мер, установлено, что самооценка раз личных характеристик внешнего облика сопряжена с уровнем удовлетворенности жизнью.
Мужчины и женщины, считающие, что выглядят моложе, чем большинство людей их возраста, что они не теряют с возрастом свей внешней привлекательности и становятся все более мужественными (женственными), отличаются высоким уровнем жизненной удовлетворенности.
Эти данные еще раз подтверждают один из базовых выводов психологии социального познания, что интерпретации социальных явлений детерминированы жизненными контекстами и соответствующими им социальными ценностями.
Возраст человека и его внешний вид
Такой подход к объяснению динамики интерпретаций внешнего облика отличается от подхода, рассматривающего изменения отношений к внешнему облику как следствие возрастных трансформаций.
Действительно, этапы жизненного пути, совмещенные с возрастом человека, фиксируют, прежде всего, изменения во внешнем облике (изменения телесности человека, оформления внешнего облика, экспрессивных паттернов поведения).
Иными словами, под влиянием биологических и социальных факторов происходит систематическая трансформация внешнего облика, который в определенном смысле является результатом взаимодействия биосоциальных систем.
Но такой вывод, являясь правомерным, частично объясняет динамику значимости внешнего облика в жизни человека.
Возрастной подход не учитывает, в какой степени внешний облик является «смысловым центром» жизни человека, в какой мере успехи, карьерный рост, удовлетворенность личной жизнью связываются им с особенностями внешнего облика.
Изменчивость внешнего облика как наиболее очевидная его характеристика, сопряженная с возрастными этапами развития индивида, и изменчивость как способность внешнего облика трансформироваться под влиянием целенаправленных воз действий являются различными феноменами, с точки зрения психологии социального познания.
В то же время можно говорить о таком свойстве внешнего облика, как его неизменность на протяжении достаточно длительных периодов жизни, дифференцировать компоненты внешности на основе такого критерия, как «возможность их изменения». Оценка «возможностей изменения» тех или иных компонентов внешнего облика предполагает в дальнейшем выбор уровня активности, способов пре образования, что указывает на субъектный, ценностный подход к своему внешнему облику.
Функциональная взаимосвязь отношений к внешнему облику с достижениями в различных областях жизнедеятельности человека не только отмечается многими исследователями, но и фиксируется на уровне обыденного сознания.
Достаточно сослаться на выводы студентов о зависимости академической успеваемости от их внешнего облика. Такого рода факты приводятся и в научных публикациях.
Не менее важными свидетельствами являются суждения людей, как их внешний облик повлиял на профессиональную карьеру, личную жизнь, а также самоотчеты клиентов, участвующих в программах, направленных на уменьшение массы тела и телесную коррекцию внешнего облика.
В этих суждениях и отчетах четко прослеживается тенденция связывать изменения в жизни с изменениями внешнего облика, наделять внешний облик жизненно важными функциями.
Учитывая жизненный опыт, люди полагают, что внешняя красота и физическая привлекательность остаются постоянными регуляторами социальных отношений.
Западные исследователи, ссылаясь на довольно большое количество работ, приходят к выводам, совпадающим с обыденными представлениями о роли внешнего облика в жизни человека.
Они пишут, что «привлекательные внешне люди превосходят малопривлекательных по целому ряду важных в общественном отношении параметров: в успехе, личном обаянии, популярности, общительности, сексуальности, способности убеждать».
Наряду с этим они отмечают, что обладатели привлекательного внешнего облика также сталкиваются с достаточным количеством проблем в различных сферах жизнедеятельности. Одна из них — это приписывание внешне красивому человеку негативных качеств личности (тщеславие, эгоизм, безразличное отношение к людям и т. д.
), а другая — зависть.
Иными словами, изменение внешнего облика в сторону усиления его привлекательности не всегда приводит к позитивному изменению отношений человека с миром и с самим собой, не всегда является фактором повышения самооценки, самоуважения, улучшения межличностных отношений, продвижения по карьерной лестнице.
Таким образом, становится понятным, что знак, модальность отношения к внешнему облику сопряжены не столько с возрастными факторами его изменения, сколько с жизненными событиями и ролью, которая отводится внешнему облику в этих событиях.
Переход на новый жизненный этап, показателем которого являются радикальные изменения отношений человека с миром, неизбежно приводит к изменению отношения человека к своему внешнему облику.
Отношение личности к внешнему облику на определенных этапах жизненного пути изменяется в соответствии с тем, насколько он помогает достижению целей жизнедеятельности.
Наиболее очевидным подтверждением данного вывода является феномен «обесценивания» внешнего облика, проявляющийся в приписывании ему функции «препятствия» на пути осуществления жизненных планов.
Другим доказательством служит многообразие мотивов конструирования, «выстраивания» своего внешнего облика, дифференциация которых обусловлена взаимодействием личности и жизненных ситуаций.
В одном случае конструкт внешнего облика определяется необходимостью поддержания чувства собственной уникальности и придания такого же статуса жизненным событиям, в другом — конструирование внешнего облика выражает стремление показать свою принадлежность к той или иной социальной страте.
Взаимодействие личности и жизненных ситуаций может придавать различную значимость внешнему облику как способу укрепления самооценки, повышения аттрактивности, получения одобрения, уважения, как средству усиления влияния, власти.
Но чаще всего, по сравнению с вышеперечисленными мотивами, в роли стимула конструирования внешнего облика выступает желание повысить свою мужскую или женскую привлекательность.
В соответствии с этими мотивами, конструирование внешнего облика становится важнейшим средством изменения системы отношений человека, а степень удовлетворенности внешним обликом приобретает статус феномена, порожденного особенностями социального взаимодействия, сложившимися в обществе ценностями.
Таким образом, отношение к внешнему облику, его ценность для человека определяются функционирующими социальными моделями взаимодействия, но и сам внешний облик, доминирующие в обществе конструкты внешнего облика являются в определенной степени репрезентацией этих моделей. Поэтому утрата по разным причинам эстетической, сексуальной привлекательности внешнего облика, его изменения в негативную сторону, например, он становится «визитной карточкой» приближающейся старости, приводят к сильнейшим переживаниям.
Они перестраивают не только социально-психологическую структуру личности, но и ее самые разнообразные связи с миром, трансформируют ценностную картину мира, в которую в качестве составляющей входит ценностное отношение к внешнему облику.
Превращение внешнего облика в смысловой центр жизни человека актуализирует потребность в определенном типе подтверждения, фрустрация которого сопровождается теми или иными поведенческими актами, одним из которых становится проявление зависти.
Как правило, завистливое отношение возникает в результате сравнения и оценки.
Но было бы неправильным считать, что социальное сравнение и оценка как фундаментальные механизмы познания ведут к зависти безотносительно характеристик субъекта познания, степени значимости для него внешнего облика в разнообразных жизненных контекстах.
Следовательно, феномен зависти к внешнему облику, демонстрирующий ценностное отношение к нему, актуализируется в результате сочетания ряда социально-психологических переменных, обусловливающих сравнение и оценку своего и другого внешнего облика.
Необходимо подчеркнуть, что зависть, возникшая в результате социального сравнения и оценки, может выполнять функцию развития. Так, Д. Фаулз считает, что зависть — это желание изменить образ жизни, «своего рода намерение жить, начиная с этого момента».
Но если зависть к внешнему облику другого и заставляет рефлексировать по поводу своего собственного внешнего «Я», провоцирует изменения в нем, то она все равно ведет к отделению внешнего облика от личности, придает ему статус автономно существующего объекта или субъекта, который начинает управлять жизнью.
Независимо от того, являются ли произошедшие изменения во внешнем облике человека следствием его преобразовательной активности или появились под влиянием неконтролируемых внешних факторов, они могут быть причислены к событию, если внешний облик включен в систему «значащих переживаний», является ценностью человека. Преобразовательная активность, направленная на свой внешний облик, — это не просто коррекция и изменение внешнего облика, а выраженное стремление влиять на свои «внутренние» характеристики, на событийные контексты, на ценностно-смысловые интерпретации как себя, так и другого посредством воздействия на «внешние» характеристики. Г. М. Андреева, ссылаясь на работы Тэшфела, подчеркивает, что изменение индивида (в контексте данной статьи внешнего облика) приводит к изменению социального окружения, а «изменяя себя, индивид изменяет социальную среду; изменяя ее, изменяется сам».
Социальная психология и общество. Social psychology and society. Международное научное издание №1/2010
Источник: http://www.gazetaprotestant.ru/2014/06/socialnaya-psixologiya-vneshnego-oblika-cheloveka/
Теории личности
. . .
Общераспространенной темой в изучении личности являются индивидуальные различия в поведении и опыте людей. При исследовании индивидуальных различий — персонологи имеют дело с двумя взаимосвязанными проблемами.
Во-первых, они заинтересованы в описании множества параметров, по которым люди отличаются друг от друга. Это подтверждается огромным количеством теоретических концепций, используемых персонологами для описания индивидуальных различий.
Такие термины, как черта, тип, мотив, ценность, темперамент, характер, убеждение и фактор, представляют собой набор концептуальных единиц измерения, которые использовались в целях описания постоянных аспектов поведения человека. Во-вторых, персонологи заинтересованы в дальнейшем развитии способов измерения индивидуальных различий, то есть в их оценке.
Значение этого второго вопроса, являющегося также центральным для данного раздела, подтверждается внушительным количеством психологических тестов, которые персонологи применяют для количественной оценки характеристик индивидуума, включая особенности мышления, чувств и мотивации.
Количественная интерпретация при этом производится таким образом, чтобы психологи имели возможность представлять результаты своих измерений скорее в числах (обычно на основе тестовых оценок), чем в словах.
Например, вместо вопроса «Является ли Фред робким человеком?» психологи спрашивают: «Насколько Фред робок по сравнению с остальными?» Описание личности, даваемое непрофессионалами в результате неформального наблюдения, своей нечеткостью и расплывчатостью резко контрастирует с оценками, даваемыми психологами.
Возьмем, к примеру, характеристику кого-то, как «буйного и безрассудного типа». Что означает это описание? Проблема здесь в том, что разные люди вкладывают в данную характеристику разный смысл. Для кого-то она может означать, что этот человек просто опасен и непредсказуем. В то же время другие посчитают, что он вполне может оказаться душой общества на вечеринке.
Поэтому, какими бы конкретными ни выглядели неформальные описания личности, они с трудом согласуются между собой. Для того, чтобы избежать неопределенности нечетких характеристик, личностные психологи пытаются давать точные количественные описания индивидуумов. Формальная оценка личности не только обеспечивает возможность получения значимой и точной информации об индивидуальных различиях, но также дает возможность донести эту информацию до других людей ясно и недвусмысленно.
Концепции тестирования и измерения
Существует множество важных концепций тестирования, и мы будем их приводить в ходе обсуждения оценки персонологами тех или иных характеристик людей.
До того, как тот или иной способ тестирования получит право считаться научно приемлемым методом измерения индивидуальных различий, он должен пройти проверку по четырем специальным критериям.
Эти критерии — стандартизация, нормы, надежность и валидность.
Стандартизация. Ключевым аспектом измерения личностных характеристик является стандартизация. Стандартизация подразумевает единообразие процедур проведения теста и подсчета результатов.
Например, в случае применения шкал самооценки экспериментатор должен приложить максимальные усилия и убедиться, что все испытуемые читают и понимают отпечатанные инструкции, все отвечают на одни и те же вопросы, а также укладываются в заданные временные интервалы.
Стандартизация также предполагает наличие следующей информации (обычно содержащейся в прилагаемом руководстве): при каких условиях тест можно или нельзя проводить, кто должен или не должен подвергаться тестированию (контрольная группа), процедуры обсчета теста, а также интерпретация полученных результатов.
Нормы. Стандартизация личностного теста включает также информацию о том, является ли данная конкретная «сырая (первичная) оценка» низкой, высокой или средней относительно других «сырых оценок» теста. Такая информация, называемая тестовыми нормами, служит стандартом, с которым сравниваются оценки испытуемых.
Обычно сырые тестовые оценки переводятся в процентильные показатели, которые обозначают процентную долю испытуемых из выборки стандартизации, первичная оценка которых ниже или равна первичной оценке данного испытуемого.
Например, вы можете использовать шкалу депрессии из тридцати вопросов и получить первичный тестовый результат 18 (то есть ваши ответы в 18 случаях совпали с признаками депрессии, перечисленными на листке с правильными ответами).
Сам по себе показатель 18 ничего не значит до тех пор, пока вы не обратитесь к тестовым нормам и не убедитесь, что ваш результат соответствует 75 процентилям. Эта информация говорит о том, что вы в большей степени подавлены, чем 75 % из выборки ранее обследованных людей, образующих нормативную группу.
Таким образом, тестовые нормы позволяют сравнивать оценки отдельных индивидуумов с оценками группы стандартизации, что в результате дает количественную оценку положения испытуемого относительно нормативной группы.
Надежность. Другое требование ко всем методам оценки личности заключается в том, что они должны быть надежными. Это означает, что повторное проведение того же самого теста или другой формы этого теста должно давать приемлемо сходные результаты или оценки.
Таким образом, надежность имеет отношение к постоянству или стабильности метода оценки, которая обнаруживается при повторном обследовании данной группы людей. Количественно постоянство метода оценки определяется коэффициентом ретестовой надежности (Anastasi, 1988).
Коэффициент ретестовой надежности равен обычной корреляции между результатами, полученными на одних и тех же испытуемых в каждом из двух случаев проведения теста. Ретестовая надежность дает нам оценку постоянства теста во времени.
Хотя не существует каких-либо фиксированных величин приемлемого уровня надежности, коэффициенты надежности для большинства стандартизованных психологических тестов выше +0,70. Чем ближе величина коэффициента надежности к +1, тем более надежным является тест (то есть оценки испытуемых при повторном тестировании вплотную приближаются к оценкам при первом тестировании).
Второй вид надежности определяют путем коррелирования параллельных форм теста. Для этого чаще всего тест делят на две сопоставимые части (например, на четные и нечетные пункты), потом по каждой половине рассчитывают суммарные баллы и между двумя рядами баллов по испытуемым рассчитывают допустимые коэффициенты корреляции.
Полученный таким образом коэффициент называют коэффициентом внутренней согласованности. Внутренняя согласованность отражает внутреннее постоянство теста. Если обе части теста измеряют одно и то же свойство личности, то испытуемые, получившие высокие оценки по нечетным пунктам, должны также получить высокие оценки и по четным; а те, кто получил низкие оценки по нечетным пунктам, должны получить низкие оценки и по четным пунктам (что снова выразится в высокой положительной корреляции).
Третий тип надежности основывается на корреляции между двумя сопоставимыми вариантами одного и того же теста (состоящими из аналогичных вопросов), проведенного на одной и той же группе испытуемых.
Если по этим разным формам теста получены примерно одинаковые оценки, тест обладает надежностью параллельных форм.
В таком случае положительная корреляция между двумя взаимозаменяемыми формами будет означать, что пункты обоих вариантов теста измеряют одно и то же.
Наконец, надежность также касается того, насколько будут согласны между собой двое или более экспертов при подсчете результатов одного и того же теста. Этот тип надежности называется надежностью субъективных оценок.
Надежность субъективных оценок должна обязательно учитываться, если тест предполагает субъективные интерпретации, подобные тем, что дают персонологи при оценке результатов проективных тестов. Этот тип надежности имеет особенно низкие значения в отношении любых качественных методов, таких как интервью, анализ сновидений и других форм свободных ответов, не поддающихся количественной оценке.
Однако согласованность возрастает, когда эксперты пользуются руководствами, содержащими четкие правила оценки и инструкции для анализа подобных данных (Yin, 1984).
Валидность. Хотя надежность имеет очень большое значение, она, тем не менее, не является единственным решающим критерием оценки пригодности теста.
Возможно, даже более важным является вопрос о том, измеряет ли тест именно то, что он предназначен измерять, а также предсказывает ли он именно то, что предполагалось предсказывать с его помощью.
Эта проблема имеет отношение к кардинальному критерию достоинства оценочной техники — валидности. Психологи часто различают три типа валидности: 1) содержательная валидность, 2) критериальная валидность и 3) конструктная валидность.
Содержательная валидность. Чтобы считаться валидным, метод оценки должен включать такие пункты, содержание которых соответствует репрезентативной выборке измеряемой области поведения. Предположим, перед нами тест, измеряющий застенчивость.
Для того чтобы быть валидным по содержанию, он должен состоять из вопросов, которые действительно раскрывают личностные аспекты застенчивости (например, «Является ли застенчивость основным источником вашего личностного дискомфорта?»), социальные аспекты застенчивости (например, «Смущаетесь ли вы, когда выступаете перед большой аудиторией?») и когнитивные аспекты (например, «Убеждены ли вы в том, что окружающие всегда осуждают вас?»). Валидный по содержанию тест застенчивости должен оценивать каждый из компонентов, входящих в понятие «застенчивость». Содержательная валидность почти всегда определяется путем соглашения экспертов о том, что каждый пункт теста фактически отражает аспекты переменной, или личностного качества, подлежащие измерению.
Критериальная валидность. Оценка личности обычно предпринимается с целью прогнозирования определенных аспектов поведения индивидуума.
Предсказание поведения может касаться успешности обучения в аспирантуре, адекватности терапевтической программы, профессиональной успешности и многого другого, за очень небольшими исключениями.
То, с какой точностью результаты теста предсказывают интересующий нас аспект поведения индивида в настоящем или будущем, определяется корреляцией оценок субъектов по данному тесту и показателей по некоему критерию, не зависящему от того, что должен предсказать тест.
Например, предположим, что критерий — успеваемость в школе права — измеряется по среднему баллу успеваемости, тогда SAT будет считаться валидным, если он будет точно предсказывать средний балл успеваемости.
Различают два подтипа критериальной валидности. Первый получил название прогностическая валидность. Прогностическая валидность определяется способностью теста предсказывать поведение в будущем, соответственно критерию. Тест измерения интеллекта прогностически валиден, если он точно предсказывает оценки в школе.
Второй подтип имеет название текущая валидность. Текущая валидность определяется величиной значимой корреляции результатов данного теста с другими имеющимися критериальными оценками.
Например, если оценки пациента по тесту, измеряющему параноидные тенденции, положительно коррелируют с оценками выраженности параноидных тенденций, данными клиническими психологами, то мы можем говорить о наличии текущей валидности. Конечно, клиницисты в этом случае не должны знать заранее о результатах тестирования.
Иначе имеющаяся у них информация может повлиять на оценки, которые они дают — это явление называется контаминацией критерия.
Конструктная валидность. Третий тип валидности, один из наиболее важных для оценки личности как целого, называется конструктная валидность. Она отражает степень репрезентации исследуемого психологического конструкта в результатах теста (Cronbach, Meehl, 1955).
Абстрактная природа многих психологических конструктов — таких как самоактуализация, эго-идентичность, социальный интерес и вытеснение — усложняет тестирование и придает результатам неопределенность.
Попросту говоря, для этих и других абстрактных концепций функционирования личности (или того, что мы иначе называем гипотетическими конструктами) не существует твердо установленных критериальных величин. Хотя иногда можно наблюдать примеры вытеснения, само вытеснение недоступно прямому наблюдению, оно не имеет физических проявлений.
Далее, гипотетический конструкт, существование которого невозможно доказать на основании какого-либо поведенческого критерия, для психологии личности бесполезен, поскольку она использует для получения знаний эмпирический подход. Именно здесь и встает вопрос о конструктной валидности.
Конструктная валидизация — это процесс сбора доказательств того, что тест измеряет определенный гипотетический конструкт, выведенный из теории. Это сложный и трудоемкий процесс, требующий проведения многих исследований, в ходе которых подвергаются проверке корреляции между тестовыми оценками и теми величинами, которые предположительно связаны с рассматриваемой концепцией.
Один путь валидизации заключается в установлении корреляций между тестовыми оценками исследуемого конструкта и показателями другого теста, который предположительно измеряет тот же самый конструкт. Эта процедура на практике известна как конвергентная валидизация (Campbell, Fiske, 1959).
Предположим, перед нами новый тест, который, как мы думаем, измеряет конструкт самооценки. Если этот наш новый тест на самом деле измеряет самооценку, он должен положительно коррелировать с другой процедурой измерения самооценки, хорошо зарекомендовавшей себя и валидной.
Если несколько разных измерений самооценки согласуются друг с другом и с нашим новым тестом, мы имеем некоторые доказательства конструктной валидности нашего нового теста самооценки.
Другой путь установления конструктной валидности — показать, что вновь разработанная измерительная процедура не коррелирует с показателями, для измерения которых данная процедура не предназначена, явно не связанными с концептуальным определением, данным теоретиком.
Этот аспект валидизации известен на практике под рабочим названием дивергентная валидность (Campbell, Fiske, 1959).
Например, если наш новый тест самооценки не коррелирует со значениями других тестов, разработанных для измерения концептуально отличных от представленных в нем качеств, мы получаем доказательства дискриминантной валидности (поскольку наша процедура измерения самооценки отличается от тех, что измеряют не самооценку, а нечто другое, так и должно быть). Это важный этап установления конструктной валидности оценочной процедуры.
Перечисление трудностей, сопряженных с демонстрацией конструктной валидности методов оценки, выходит далеко за пределы темы данной книги.
Однако, поскольку мы сейчас рассматриваем различные типы подходов к оценке личности, мы должны помнить, что достоинство любого метода оценки определяется в конце концов его конструктной валидностью.
Если данная методика содержит признаки слабой конструктной валидности, то в процессе ее использования мы можем получить результаты, не имеющие ничего общего с проверяемой концепцией.
Источник: http://bookap.info/genpsy/terlich2/gl17.shtm
Загрузка...
