1.4. Личность испытуемого и ситуация эксперимента
Психологический эксперимент — это встреча испытуемого (испытуемых) с экспериментатором. Однако за ней следует расставание. Ситуация эксперимента может быть рассмотрена как с внешней стороны («вход» и «выход» из ситуации), так и с внутренней (что случилось за время проведения эксперимента).
Выше уже отмечалось, что испытуемый реагирует не просто на эксперимент как на некоторое непонятное целое, но отождествляет его с каким-то классом реальных жизненных ситуаций, с которыми он сталкивается, и соответственно строит свое поведение.
Следует заметить, что экспериментатор не просто набирает репрезентативную группу и разбивает ее на рандомизированные подгруппы, как это делает селекционер-биолог, но активно привлекает людей к участию в эксперименте.
Значит, для исследователя не безразлично, какие неконтролируемые психологические особенности отличают людей, привлеченных к исследованию, от всех прочих; какими мотивами побуждаемы были они, включаясь в психологическое исследование в качестве испытуемых.
Испытуемый может участвовать в исследовании добровольно или принудительно, помимо своей воли. Принимая участие в «естественном эксперименте», он может и не знать, что стал испытуемым.
Почему люди добровольно участвуют в исследовании?
Проблема сводится к выяснению особенностей мотивации испытуемых — добровольцев.
В классических экспериментах с сенсорной депривацией было выявлено, что половина испытуемых согласилась участвовать в экспериментах (длительных и утомительных), движимая лишь любопытством.
Часто испытуемому хочется узнать что-либо о самом себе, в частности, для того, чтобы разобраться в отношениях с окружающими.
Добровольное участие в эксперименте принимают испытуемые, стремящиеся заработать деньги, получить зачет (если речь идет о студентах-психологах). Зачастую ими движет простое любопытство или уговоры друзей: «Пойдем за компанию». И крайне редко испытуемый стремиться просто «послужить науке». Существует обширная литература, посвященная личностным особенностям испытуемого — добровольца.
Другое дело, если испытуемый принужден участвовать в эксперимента.
В исследованиях, посвященных этой проблеме, показано, что большинство испытуемых, принудительно привлеченных к участию в эксперименте, противились этому, относились к эксперименту критично, а к экспериментатору — враждебно и недоверчиво. Зачастую они стремятся разрушить план экспериментатора, «переиграть» его, т.е. рассматривают ситуацию эксперимента как конфликтную.
Чаще всего эксперименты проводятся с испытуемыми, которые привлекаются к участию принудительно. И всего лишь около 7% привлекаемых к исследованиям являются добровольцами.
Психологи давно заинтересовались, что представляет собой испытуемый — доброволец и пришли к выводу (Розенталь «Испытуемый — доброволец» /»The Volunteer Subject»/), что испытуемый — доброволец отличается от испытуемого, привлеченного принудительно, рядом личностных особенностей, прежде всего: 1)более высоким уровнем образования; 2)высшим социально-классовым статусом; 3)более высоким уровнем интеллекта; 4)более выраженной потребностью в социальном одобрении и 5)большей социабельностью.
Помимо того, что испытуемый включается в ситуацию исследования, он из нее в конце концов выходит. На первый взгляд это не должно волновать исследователя: ведь он решил свои задачи. Но это не всегда можно сказать об испытуемом.
Заинтересованный в получении социального одобрения может его не получить; стремящийся проявить компетентность может плохо выполнить задание и т.д. То есть испытуемый часто остается наедине с теми же проблемами, стремление решить которые побудило его принять участие в эксперименте.
Кроме того, он приобретает опыт участия в экспериментальной психологической деятельности и определяется в эмоциональном отношении к психологическим экспериментам, психологам и к психологии в целом. Пока психология не столь широко раскинула свои сети, этим можно было пренебречь.
Но сегодня сведения о психологии со стороны испытуемых способны формировать мнение о ней в обществе и служить помощью или препятствием в развертывании исследовательской работы.
Компетентность испытуемого может сказаться на его поведении и результатах при участии в других психологических исследованиях.
Как правило, психологи оценивают компетентного испытуемого негативно, есть даже термин «испорченный испытуемый», т.е.
знающий схему эксперимента и способный воспроизвести результаты «под гипотезу» (или против). Поэтому большинство экспериментаторов предпочитают «наивных испытуемых».
М. Матлин ввела классификацию, разделив всех испытуемых на позитивно настроенных, негативно настроенных и доверчивых. Обычно экспериментаторы предпочитают первых и последних.
Исследование может проводиться при участии не только добровольцев или принудительно привлеченных, но и анонимных и сообщающих свои паспортные данные испытуемых.
Предполагается, что при анонимном исследовании испытуемые более открыты, а это особо значимо при проведении личностных и социально-психологических экспериментов.
Однако, выясняется, что в ходе эксперимента не анонимные испытуемые более ответственно относятся к деятельности и ее результатам.
Решение научно-практической задачи сводится в исследовании (или обследовании) сводится, как правило, к определенному изменению судьбы испытуемого: его могут принять или не принять на работу, в вуз, назначить или не назначит лечение и т.д.
«Вход» в психодиагностическую ситуацию характеризуется «внешней» и «внутренней» мотивацией, побуждающей испытуемого участвовать в обследовании. В первом случае он принуждается к обследованию, во втором — становится добровольцем.
Таким образом, первый параметр, описывающий психодиагностическую ситуацию, — «добровольность — принудительность» участия испытуемого в эксперименте.
Понятно, что субъектом выбора при добровольном участии является испытуемый, при вынужденном — другое лицо (сам психолог, психодиагност, представители администрации, врачи и др.).
В конце обследования (точке «выхода») испытуемый может получить результаты и сам определить на их основе свое поведение и жизненный путь. В ином случае его жизненный путь изменяет другое лицо (психолог, психодиагност, администратор и т.д.).
При этом решении администратора или лиц, которому психолог доверил данные, не зависит от дальнейших действий обследуемого и определяется только волей других.
Следовательно, в первом случае субъектом выбора (принятия решения) является испытуемый, во втором — другое лицо.
Решающий фактор, который определяет ситуацию тестирования: кто является субъектом принятия решения — испытуемый или другое лицо? Этот признак характеризует как «вход», так и «выход» психодиагностической ситуации.
Тем самым теоретически возможны четыре крайних варианта научно-практических психодиагностических задач (ситуаций): 1)добровольное участие в эксперименте, самостоятельный выбор дальнейшего жизненного поведения; 2)принудительное участие, самостоятельный выбор поведения; 3)принудительное участие, выбор поведения после обследования навязан; 4)добровольное участие в обследовании, выбор дальнейшего поведения навязан. Эти основные типы ситуаций психологического исследования приведены в таблице.
Субъект принятия решения о «входе в ситуцию | Субъект принятия решения о «выходе» из ситуации | |
Испытуемый | Другое лицо | |
ИспытуемыйДругое лицо | IIII | IIIV |
В этой таблице указаны крайние типы возможных психодиагностических ситуаций, встречающихся в психологической практике.
Тип I. К нему относится ситуация добровольной психологической консультации. Психолог берет на себя обязательство помочь испытуемому в решении его жизненных проблем.
Испытуемый обращается к консультанту по своей воле, доверяя его компетентности, принимает обязательство быть откровенным и активно участвовать в выработке решения.
Типичным видом психологической консультации является консультация по проблемам семьи и брака. Как правило, окончательный выбор будущего поведения остается за клиентом.
Тип II. Ситуации этого типа встречаются наиболее часто. К ним относятся, в частности, профессиональный отбор, психологический отбор в учебные заведения и т.д. Обследуемый сам принимает решение о выборе профиля подготовки или обучения, но после выполнения испытательных заданий уже не может повлиять на исход ситуации.
Тип III. Это массовые обследования, участие в которых обязательно (социологические, демографические и др.).
Многие психологические информационные обследования, проводимые по решению администрации или общественных организаций, относятся к данному типу в том случае, если диагностическая информация сообщается обследуемым (они могут сами учитывать данные о себе, о коллективе при планировании своего поведения и жизненного пути). Такими можно считать обследование студентов-психологов, привлекаемых к участию в психологических экспериментах, в частности при разработке тестовых методик.
Тип IV. Это множество диагностических ситуаций, возникающих в повседневной работе психолога и встречающихся в обыденной жизни. Здесь решение о судьбе обследуемого принимается помимо его воли и желания. К таким ситуациям относится аттестация руководящих и инженерно-технических кадров. Принудительная экспертиза, в частности судебная, также считается ситуацией этого типа.
Помимо «внешней» организации ситуации экспериментального исследования существует и «внутренняя». Она может быть сведена к стилю общения испытуемого и экспериментатора. Влияние особенностей «внутренней» структуры ситуации на поведение испытуемого более значимо, чем «внешней» (если исходить из принципа здесь — и — теперь).
Подводя итог по этой главе, можно отметить, что учет влияния социально-психологических факторов на результат экспериментального исследования чрезвычайно сложен.
Традиционный путь контроля артефактов — развитие техники планирования эксперимента и математической обработки результатов — направлен на то, чтобы освободится от влияния факторов экспериментальной ситуации, личностей испытуемого и экспериментатора при исследовании психики.
Однако, как правильно отмечает Анастази, эти работы совершенно не связаны с психологическим анализом ситуации эксперимента и не приводят к выводам, сформированным на психологическом языке.
Поэтому для решения обсуждаемых в данной главе проблем эти методы практически бесполезны: между социальной психологией эксперимента и математико-статистическими работами по планированию эксперимента сохраняется разрыв.
Второе направление связано с построением содержательных моделей взаимодействия психики испытуемого с ситуацией и учетом влияния психологических факторов в психологическом же эксперименте. В частности, эту тематику интенсивно разрабатывают в Швейцарии, где работают последователи Пиаже, и в Израиле.
До сих пор не решена главная проблема — определение значимости влияния факторов экспериментальной ситуации, а также «веса» этого влияния: речь идет о создании экологически валидных формализованных моделей психологического эксперимента. Задачи подобного рода решаются специалистами многих естественных наук.
Однако, установлено главное — влияние фактора ситуации эксперимента нельзя «вынести за скобки». Он является непременным условием проведения психологического эксперимента.
На практике исследования организуются и проводятся так, чтобы влияние известных социально-психологических факторов было минимальным и им можно было бы пренебречь. Здесь помогает индивидуальное мастерство и интуиция экспериментатора. Но это удается далеко не всегда.
Хорошо, если экспериментатор имеет в качестве испытуемого взрослого человека в нормальном эмоциональном состоянии, который сходен с ним по социальному статусу, культурной, национальной и расовой принадлежности.
Хорошо, если условия эксперимента не задевают чести и достоинства испытуемого и к экспериментатору он не испытывает никаких чувств.
Во всех остальных случаях можно рекомендовать использовать искусственные приемы проведения эксперимента, изложенные в этой главе, а если это невозможно — подробно описать в публикации ситуацию эксперимента и все предполагаемые социально-психологические факторы, т.е. причины артефактов.
Источник: http://www.uamconsult.com/book_518_chapter_6_1.4._Lichnost_ispytuemogo_i_situa%D1%81ija_ehksperimenta..html
Шпаргалки по экспериментальной психологии — Экспериментатор и испытуемый, их личность и деятельность
Page 19 of 31
Экспериментатор и испытуемый, их личность и деятельность.
Классический естественно-научный эксперимент рассматривается теоретически с нормативных позиций: если из экспериментальной ситуации можно было бы удалить исследователя и заменить автоматом, то эксперимент соответствовал бы идеальному.
К сожалению или к счастью, психология человека относится к таким дисциплинам, где это сделать невозможно. Следовательно, психолог вынужден учитывать то, что любой экспериментатор, в том числе и он сам, — человек и ничто человеческое ему не чуждо. В первую очередь — ошибки, т.е. невольные отклонения от нормы эксперимента (идеального эксперимента).
Эксперимент, в том числе психологический, должен воспроизводиться любым другим исследователем. Поэтому схема его проведения (норма эксперимента) должна быть максимально объективирована, т.е. воспроизведение результатов не должно зависеть от умелых профессиональных действий экспериментатора, внешних обстоятельств или случая.
С позиций деятельностного подхода эксперимент — это деятельность экспериментатора, который воздействует на испытуемого, изменяя условия его деятельности, чтобы выявить особенности психики обследуемого.
Процедура эксперимента служит доказательством степени активности экспериментатора: он организует работу испытуемого, дает ему задание, оценивает результаты, варьирует условия эксперимента, регистрирует поведение испытуемого и результаты его деятельности и т.д.
С социально-психологической точки зрения экспериментатор выполняет роль руководителя, учителя, инициатора игры, испытуемый же предстает в качестве подчиненного, исполнителя, ученика, ведомого участника игры.
Исследователь, заинтересованный в подтверждении теории, действует непроизвольно так, чтобы она была подтверждена. Можно контролировать данный эффект. Для этого следует привлекать к проведению исследования экспериментаторов — ассистентов, не знающих его целей и гипотез.
«Идеальный испытуемый» должен обладать набором соответствующих психологических качеств: быть послушным, сооразительным, стремящимся к сотрудничеству с экспериментатором; работоспособным, дружески настроенным, неагрессивным и лишенным негативизма. Модель «идеального испытуемого» с социально-психологической точки зрения полностью соответствует модели идеального подчиненного или идеального ученика.
Разумный экспериментатор понимает, что эта мечта неосуществима.
Ожидания экспериментатора могут приводить его к неосознанным действиям, модифицирующим поведение испытуемого. Поскольку источник влияния — неосознаваемые установки, то и проявляются они в параметрах поведения экспериментатора, которые регулируются неосознанно.
Это в первую очередь мимика и речевые способы воздействия на испытуемого, а именно: интонация при чтении инструкции, эмоциональный тон, экспрессия и т.д. Особенно сильно влияние экспериментатора до эксперимента: при вербовке испытуемых, первой беседе, чтении инструкции.
В ходе эксперимента большое значение имеет внимание, проявляемое экспериментатором к действиям испытуемого. По данным экспериментальных исследований это внимание повышает продуктивность деятельности испытуемого.
Тем самым исследователь создает первичную установку испытуемого на эксперимент и формирует отношение к себе.
Чаше всего рекомендуются и используются следующие методы контроля влияния экспериментатора:
1. Автоматизация исследования. Влияние экспериментатора сохраняется при вербовке и первичной беседе с испытуемым, между отдельными сериями и на «выходе».
2. Участие экспериментаторов, не знающих целей. Экспериментаторы будут строить предположения о намерениях первого исследователя. Влияние этих предположений необходимо контролировать.
3. Участие нескольких экспериментаторов и использование плана, позволяющего элиминировать фактор влияния экспериментатора. Остается проблема критерия отбора экспериментаторов и предельного числа контрольных групп.
Влияние экспериментатора полностью неустранимо, так как это противоречит сути психологического эксперимента, но может быть в той или иной мере учтено и проконтролировано.
Эксперимент, где объектом исследования является человек, а предметом — человеческая психика, отличается тем, что его нельзя провести без включения испытуемого в совместную деятельность с экспериментатором.
Испытуемый должен знать не только цели и задачи исследования (не обязательно истинные цели), но понимать, что и для чего он должен делать в ходе эксперимента, более того — личностно принимать эту деятельность.
С точки зрения испытуемого, эксперимент — это часть его личной жизни (времени, действий, усилий и т.д.), которую он проводит в общении с экспериментатором для того, чтобы решить какие-то свои личные проблемы
Общение испытуемого и экспериментатора является необходимым условием организации их совместной деятельности и регуляции деятельности испытуемого.
Организация эксперимента требует учета основных, т.е. известных в настоящий момент, психологических закономерностей, определяющих поведение личности в условиях, соответствующих экспериментальным.
1. Физический: люди, участвующие в эксперименте; объекты, которыми манипулирует или которые преобразует испытуемый; средства, которыми для этого располагает испытуемый; условия, в которых происходит эксперимент. Аналогичные компоненты выделяются и в деятельности экспериментатора.
2. Функциональный: способы действия, которые предписаны испытуемому; необходимый уровень компетентности испытуемого; критерии оценки качества деятельности испытуемого; временные характеристики деятельности испытуемого и проведения эксперимента.
3. Знаково-символический (инструкция испытуемому): описание; 1) целей исследования и целей деятельности испытуемого; 2) способов и правил действий; 3) общения с экспериментатором; 4) знакомство с мотивационной установкой, оплатой и т.д.
Источник: http://spargalki.ru/psyhologiya/112-eksperimentalnaya-psyhologia.html?start=18
Психологический эксперимент
СОДЕРЖАНИЕ
Введение
1. Эксперимент как деятельность испытуемого
2. Личность испытуемого и ситуация психологического эксперимента
Заключение
Литература
В данном реферате речь пойдет только об эксперименте, проводимом с участием человека.
Эксперимент, где объектом исследования является человек, а предметом — человеческая психика, отличается тем, что его нельзя провести без включения испытуемого в совместную деятельность с экспериментатором.
Испытуемый должен знать не только цели и задачи исследования (не обязательно истинные цели), но понимать, что и для чего он должен делать в ходе эксперимента, более того — личностно принимать эту деятельность.
С точки зрения испытуемого, эксперимент — это часть его личной жизни (времени, действий, усилий и т.д.), которую он проводит в общении с экспериментатором для того, чтобы решить какие-то свои личные проблемы.
Испытуемый может быть активным в учебе, игре, трудовой деятельности, общении; его активность является эмоциональной или творческой. В любом случае он должен проявлять ее либо стихийно, либо сознательно, чтобы экспериментатор мог решить свои исследовательские задачи.
Поэтому ряд исследователей склонны определять эксперимент в психологии «с позиции испытуемого» как организованную экспериментатором деятельность испытуемого (испытуемых) по выполнению поведенческой задачи.
В зависимости от целей эксперимента, особенностей группы испытуемых (возраст, пол, здоровье и т.п.) задачи могут быть творческими, трудовыми, игровыми, учебными и т.д.
Всегда, если смотреть на эксперимент с позиций испытуемого, он является моделью реальной деятельности. Следовательно, в любом эксперименте есть элемент игры, как бы работы «понарошку», имитации жизненной ситуации.
Но любой эксперимент есть также «игра всерьез», так как параллельной жизни нам не дано, процесс и результат исследования оказывают влияние на жизнь испытуемого.
Тем более, что, участвуя в нем, он намеревается решить какие-то свои личностные проблемы.
Общение испытуемого и экспериментатора является необходимым условием организации их совместной деятельности и регуляции деятельности испытуемого.
Человек включается в эксперимент как целостный объект. Следовательно, организация эксперимента требует учета основных, т.е. известных в настоящий момент, психологических закономерностей, определяющих поведение личности в условиях, соответствующих экспериментальным.
Рассматривая эксперимент как деятельность испытуемого, Г.Е. Журавлев выделяет несколько планов его описания.
1.Физический: люди, участвующие в эксперименте; объекты, которыми манипулирует или которые преобразует испытуемый: средства, которыми для этого располагает испытуемый; условия, в которых происходит эксперимент. Аналогичные компоненты выделяются и в деятельности экспериментатора.
2.Функциональный, способы действия, которые предписаны испытуемому; необходимый уровень компетентности испытуемого; критерии оценки качества деятельности испытуемого; временные характеристики деятельности испытуемого и проведения эксперимента.
3.Знаково-символический (инструкция испытуемому): описание 1) целей исследования и целей деятельности испытуемого; 2) способов и правил действий; 3) общения с экспериментатором; 4) знакомство с мотивационной установкой, оплатой и т.д.
Важнейшим моментом, отличающим психологический эксперимент с участием людей от других видов естественно-научного исследования, является наличие инструкции.
Испытуемый, получая ее, обязуется добросовестно выполнять все требования. Иногда инструкция редуцирована (в экспериментах с младенцами, пациентами клиники душевных болезней и т.д.
), но общение испытуемого с экспериментатором происходит всегда.
Получивший инструкцию испытуемый должен понять и принять задание. Если он не понимает задание, то неверно совершает предусмотренные в инструкции операции.
Чтобы проконтролировать понимание инструкции, прибегают не только к опросу испытуемых, но и к включению в эксперимент короткой предварительной обучающей серии.
Успешное выполнение операций в контрольной серии служит критерием понимания инструкции.
По окончании экспериментальной серии проводится интервью для выяснения трудностей в выполнении задания и причин отклонений действий испытуемых от требований инструкции.
Испытуемый может не принять экспериментальное задание и отказаться его выполнять. Хуже, если из-за непонимания или неприятия задания испытуемый подменяет внешнюю задачу своей субъективной. Экспериментатор должен убедиться, проводя постэкспериментальное интервью, что такой подмены не произошло.
Описание структуры деятельности испытуемого входит составной частью в норму эксперимента.
Испытуемый должен воспринять, понять и принять эту норму, личность экспериментатора и осуществить соответствующую деятельность. Эта деятельность сводится к выполнению определенных заданий (достижению цели) с помощью набора средств, которые экспериментатор варьирует в ходе преодоления препятствий (помех, шумов, трудностей), также меняемых им.
Независимые переменные (для экспериментатора) — это всегда средства, препятствия и цели, которые он предъявляет испытуемому.
Психика человека является системой. На ход и результат психологического эксперимента влияет не только изучаемая сторона психики испытуемого, но и вся психика в целом, отсюда возникает необходимость учета и регистрации гораздо большего числа психических проявлений, нежели это нужно, исходя из гипотезы исследования.
Проблема понимания и принятия задания отнюдь не тривиальна. Например, почти все критические замечания по поводу интерпретации, которую дал Пиаже результатам своих классических экспериментов, сводятся к одному: он предлагал детям задания во «взрослой», не адекватной для них форме.
Дети попросту не понимали задание и давали ответы, подменяя задачу экспериментатора собственной субъективной задачей.
Стоило экспериментаторам сформулировать ту же задачу адекватно жизненному опыту ребенка, как феномены Пиаже «исчезали»: 5—6-летние дети демонстрировали уровень когнитивного развития, соответствующий стадии конкретных операций.
Классический вариант «эффекта инструкции» проявляется при измерении времени реакции. Экспериментаторы знают, что инструкция, настраивающая испытуемого на обнаружение сигнала, увеличивает время реакции, а инструкция, требующая максимально быстрого ответа, ускоряет реагирование.
Кроме того, сами испытуемые могут различаться потому, какая установка — моторная или сенсорная — у них доминирует.
Личность испытуемого и ситуация психологического эксперимента
Психологический эксперимент — это встреча испытуемого (испытуемых) с экспериментатором. Однако за ней следует расставание. Ситуация эксперимента может быть рассмотрена как с внешней стороны («вход» и «выход» из ситуации), так и с внутренней (что случилось за время проведения эксперимента).
Выше уже отмечалось, что испытуемый реагирует не просто на эксперимент как некоторое непонятное целое, но отождествляет его с каким-то классом реальных жизненных ситуаций, с которыми он сталкивается, и соответственно строит свое поведение.
Следует заметить, что экспериментатор не просто набирает репрезентативную группу и разбивает ее на рандомизированные подгруппы, как это делает селекционер-биолог, но активно привлекает людей к участию в эксперименте.
Значит, для исследователя не безразлично, какие неконтролируемые психологические особенности отличают людей, привлеченных к исследованию, от всех прочих; какими мотивами побуждаемы были они, включаясь в психологическое исследование в качестве испытуемых.
Испытуемый может участвовать в исследовании добровольно или принудительно, помимо своей воли. Принимая участие в «естественном эксперименте», он может и не знать, что стал испытуемым.
Почему люди добровольно участвуют в исследовании? Проблема сводится к выяснению особенностей мотивации испытуемых-добровольцев.
В классических экспериментах с сенсорной депривацией было выявлено, что половина испытуемых согласилась участвовать в экспериментах (длительных и утомительных), движимая лишь любопытством.
Часто испытуемому хочется узнать что-либо о самом себе, в частности, для того, чтобы разобраться в отношениях с окружающими.
Добровольное участие в эксперименте принимают испытуемые, стремящиеся заработать деньги, получить зачет (если речь идет о студентах-психологах). Зачастую ими движет простое любопытство или уговоры друзей: «Пойдем за компанию». И крайне редко испытуемый стремится просто «послужить науке». Существует обширная литературы, посвященная личностным особенностям испытуемого-добровольца.
Другое дело, если испытуемый принужден участвовать в эксперименте.
В исследованиях, посвященных этой проблеме, показано, что большинство испытуемых, принудительно привлеченных к участию в эксперименте, противились этому, относились к эксперименту критично, а к экспериментатору — враждебно и недоверчиво. Зачастую они стремятся разрушить план экспериментатора, «переиграть» его, т.е. рассматривают ситуацию эксперимента как конфликтную.
Кто же такой психологический испытуемый? Американские психологи установили, что от 70 до 90% всех исследований поведения человека проводилось с испытуемыми-студентами колледжей, причем большинство из них — студенты-психологи.
Поэтому неслучайно скептики называют психологию «наукой о студентах-второкурсниках и белых крысах». Студенты колледжей представляют 3% от популяции жителей США. У нас в России ситуация аналогичная. В большинстве случаев исследуются мужчины.
Поэтому экспериментальные данные могут быть нерелевантными почти для 51% всей популяции.
Источник: http://MirZnanii.com/a/199013/psikhologicheskiy-eksperiment
открытая библиотека учебной информации
Психологический эксперимент — это встреча испытуемого (испытуемых) с экспериментатором. При этом за ней следует расставание. Ситуация эксперимента может быть рассмотрена как с внешней стороны («вход» и «выход» из ситуации), так и с внутренней (что случилось за время проведения эксперимента).
Выше уже отмечалось, что испытуемый реагирует не просто на эксперимент как на неĸᴏᴛᴏᴩᴏᴇ непонятное целое, но отождествляет его с каким-то классом реальных жизненных ситуаций, с которыми он сталкивается, и соответственно строит свое поведение.
Следует заметить, что экспериментатор не просто набирает репрезентативную группу и разбивает ее на рандомизированные подгруппы, как это делает селœекционер-биолог, но активно привлекает людей к участию в эксперименте.
Значит, для исследователя не безразлично, какие неконтролируемые психологические особенности отличают людей, привлеченных к исследованию, от всœех прочих; какими мотивами побуждаемы были они, включаясь в психологическое исследование в качестве испытуемых.
Испытуемый может участвовать в исследовании добровольно или принудительно, помимо своей воли. Принимая участие в «естественном эксперименте», он может и не знать, что стал испытуемым.
Почему люди добровольно принимают участие в исследовании? Проблема сводится к выяснению особенностей мотивации испытуемых-добровольцев.
В классических экспериментах с сенсорной депривацией было выявлено, что половина испытуемых согласилась участвовать в экспериментах (длительных и утомительных), движимая лишь любопытством.
Часто испытуемому хочется узнать что-либо о самом себе, в частности, для того, чтобы разобраться в своих отношениях с окружающими.
Добровольное участие в эксперименте принимают испытуемые, стремящиеся заработать деньги, получить зачет (если речь идет о студентах-психологах). Зачастую ими движет простое любопытство или уговоры друзей: «Пойдем за компанию». И крайне редко испытуемый стремится просто «послужить науке». Существует обширная литература, посвященная личностным особенностям испытуемого-добровольца.
Другое дело, если испытуемый принужден участвовать в эксперименте.
В исследованиях, посвященных этой проблеме, показано, что большинство испытуемых, принудительно привлеченных к участию в эксперименте, противились этому, относились к эксперименту критично, а к экспериментатору — враждебно и недоверчиво. Зачастую они стремятся разрушить план экспериментатора, «переиграть» его, ᴛ.ᴇ. рассматривают ситуацию эксперимента как конфликтную.
Кто же такой психологический испытуемый? Американские психологи установили, что от 70 до 90 % всœех исследований поведения человека проводилось с испытуемыми — студентами колледжей, причем большинство из них — студенты-психологи.
По этой причине не случайно скептики называют психологию «наукой о студентах-второкурсниках и белых крысах». Студенты колледжей представляют 3 % от популяции жителœей США. У нас в Беларуси ситуация аналогичная. В большинстве случаев исследуются мужчины.
По этой причине экспериментальные данные бывают нерелœевантными почти для 51 % всœей популяции.
Чаще всœего эксперименты проводятся с испытуемыми, которые привлекаются к участию принудительно. Около 7 % привлекаемых к исследованиям являются добровольцами. Большинство из них — студенты, слушающие курс «Введение в психологию».
Психологи давно заинтересовались тем, что представляет собой испытуемый-доброволец, а Р. Розенталь даже написал книгу «Испытуемый-доброволец».
Он пишет, что испытуемый-доброволец отличается от испытуемого, привлеченного принудительно, рядом личностных особенностей, прежде всœего: 1) более высоким уровнем образования, 2) более высоким социально-классовым статусом, 3) более высоким уровнем интеллекта͵ 4) более выраженной потребностью в социальном одобрении и 5) большей социабельностью. Очевидно, что это — социально-психологическая характеристика студентов североамериканского колледжа.
Отсюда возникает закономерный вопрос, в течение нескольких десятилетий обсуждаемый психологами-исследователями: в какой мере данные, полученные на выборке американских студентов-психологов, можно переносить на любого представителя рода человеческого?
Помимо того, что испытуемый включается в ситуацию исследования, он из нее в конце концов выходит. На первый взгляд, это не должно волновать исследователя: ведь он решил свои задачи. Но это не всœегда можно сказать об испытуемом.
Заинтересованный в получении социального одобрения может его не получить; стремящийся проявить компетентность может плохо выполнить задание и т. д. То есть испытуемый часто остается наединœе с теми же проблемами, стремление решить которые побудило его принять участие в эксперименте.
Вместе с тем, он приобретает опыт участия в экспериментальной психологической деятельности и определяется в эмоциональном отношении к психологическим экспериментам, психологам и психологии в целом. Пока психология не столь широко раскинула свои сети, этим можно было пренебречь.
Но сегодня сведения о психологии, распространяемые бывшими испытуемыми, способны формировать мнение о ней в обществе и служить помощью или препятствием в развертывании исследовательской работы.
Компетентность испытуемого может сказаться на его поведении и результатах при участии в других психологических исследованиях.
Как правило, психологи оценивают компетентного испытуемого негативно, есть даже термин «испорченный испытуемый», т. е. знающий схему эксперимента и способный воспроизвести результаты «под гипотезу» (или против).
По этой причине большинство экспериментаторов предпочитают «наивных испытуемых».
М. Мэтлин ввела классификацию, разделив всœех испытуемых на позитивно настроенных, негативных настроенных и доверчивых. Обычно экспериментаторы предпочитают первых и последних.
Исследование может проводиться при участии не только добровольцев или принудительно привлеченных, но и анонимных и сообщающих свои паспортные данные испытуемых.
Предполагается, что при анонимном исследовании испытуемые более открыты, а это особо значимо при проведении личностных и социально-психологических экспериментов.
При этом выясняется, что в ходе эксперимента «не анонимные» испытуемые более ответственно относятся к деятельности и ее результатам.
Часто исследовательская работа включается в контекст практической деятельности психолога. Так было со времен Фрейда и Жане и продолжается по сей день. Но такое включение создает ряд дополнительных трудностей. В первую очередь, резко ограничивается свобода в выборе объектов исследования, варьировании условий, методов воздействия и контроля переменных.
Этот выбор строго подчинœен достижению консультационного или психотерапевтического эффекта.
С другой стороны, жизненная ситуация испытуемого более ясна, мотивация его участия в исследовании определœена, что позволяет строже подходить к конструированию и типологизации ситуации эксперимента͵ а следовательно — учету и контролю ее влияния на поведение испытуемого.
Помимо «внешней» организации ситуации экспериментального исследования, существует и «внутренняя». Она может быть сведена к стилю общения испытуемого и экспериментатора.
Влияние особенностей «внутренней» структуры ситуации на поведение испытуемого более значимо, чем влияние «внешней» (если исходить из принципа здесь-и-теперь).
Это находит подтверждение и в результатах эксперимента: действительно, эмоциональные отношения, которые складываются между испытуемыми и экспериментатором, больше влияют на поведение испытуемого, нежели его добровольное или принудительное участие в эксперименте.
Отношения с экспериментатором сильнее влияют на поведение детей, чем на поведение взрослых. По отношению к взрослому ребенок всœегда находится в подконтрольной позиции. Стиль общения взрослого с ребенком в ходе эксперимента может соответствовать или не соответствовать тому, к которому ребенок привык в семье.
Сходство или различие стилей общения экспериментатора и родителœей с ребенком может сказаться на его отношении к эксперименту в целом («знак» этого отношения трудно прогнозировать, всœе зависит от конкретного сочетания факторов).
Вместе с тем, стиль общения сам по себе способен оказывать определœенное ситуационное воздействие на ребенка и модифицировать его поведение.
Учет влияния социально-психологических факторов на результат экспериментального исследования чрезвычайно сложен.
1. Традиционный путь контроля артефактов — развитие техники планирования эксперимента и математической обработки результатов — направлен на то, чтобы освободиться от влияния факторов экспериментальной ситуации, личностей испытуемого и экспериментатора при исследовании психики.
При этом, как правильно отмечает А. Анастази, эти работы совершенно не связаны с психологическим анализом ситуации эксперимента и не приводят к выводам, сформированным на языке психологии.
По этой причине для решения обсуждаемых в данной главе проблем эти методы практически бесполезны: между социальной психологией психологического эксперимента и математико-статистическими работами по планированию эксперимента сохраняется разрыв.
2.
Второе направление связано с построением содержательных моделœей взаимодействия психики испытуемого с ситуацией и учетом влияния психологических факторов в психологическом же эксперименте.
В частности, эту тематику интенсивно разрабатывают в Швейцарии, где работают последователи Пиаже, и в Израиле, где решаются проблемы культурной ассимиляции детей из семей эмигрантов.
До сих пор не решена главная проблема — определœение значимости влияния факторов экспериментальной ситуации, а также «веса» этого влияния: речь идет о создании экологически валидных формализованных моделœей психологического эксперимента.
Задачи подобного рода решаются специалистами многих естественных наук. При этом установлено главное — влияние фактора ситуации эксперимента нельзя «вынести за скобки». Он является непременным условием проведения психологического эксперимента.
На практике исследования организуются и проводятся так, чтобы влияние известных социально-психологических факторов было минимальным и им можно было бы пренебречь. Здесь помогает индивидуальное мастерство и интуиция экспериментатора. Но это удается далеко не всœегда.
Хорошо, если экспериментатор имеет в качестве испытуемого взрослого человека в нормальном эмоциональном состоянии, который сходен с ним по социальному статусу, культурной, национальной и расовой принадлежности.
Хорошо, если условия эксперимента не задевают чести и достоинства испытуемого и к экспериментатору он не испытывает никаких чувств.
Во всœех остальных случаях можно рекомендовать использовать искусственные приемы проведения эксперимента͵ изложенные в этой главе, а если это невозможно — подробно описать в публикации ситуацию эксперимента и всœе предполагаемые социально-психологические факторы, ᴛ.ᴇ. причины артефактов.
Читайте также
Психологический эксперимент— это встреча испытуемого (испытуемых) с экспериментатором. Однако за ней следует расставание. Ситуация эксперимента может быть рассмотрена как с внешней стороны («вход» и «выход» из ситуации), так и с внутренней (что случилось за… [читать подробенее]
Психологический эксперимент— это встреча испытуемого (испытуемых) с экспериментатором. Однако за ней следует расставание. Ситуация эксперимента может быть рассмотрена как с внешней стороны («вход» и «выход» из ситуации), так и с внутренней (что случилось за… [читать подробенее]
Психологический эксперимент — это встреча испытуемого (испытуемых) с экспериментатором. Однако за ней следует расставание. Ситуация эксперимента может быть рассмотрена как с внешней стороны («вход» и «выход» из ситуации), так и с внутренней (что случилось за время… [читать подробенее]
Источник: http://oplib.ru/random/view/887772
Свіжі огляди ринку
- Днестр приглашает на отдых · Тенденції фондового ринкуПрактически в каждом регионе нашей страны есть места, где можно весело провести время и отдохнуть во время очередного отпуска или каникул.
- В Минске пройдет международная выставка «Мир детства-2013» · Тенденції фондового ринкуСпециализированная международный фестиваль «Мир детства-2013» пройдет в НВЦ «Белэкспо» в Минске.
- Детскася ортопедия и ее задачи · Тенденції фондового ринкуДетская ортопедия – это раздел медицины, который изучает предупреждение, диагностику и лечение заболеваний, связанных с деформацией или повреждением опорно-двигательного аппарата.
- Тенденция строения домов в Киеве · Тенденції фондового ринкуСо временем каждый человек начинает задумываться о строительстве дома.
- Почему люди сами делают ремонт? · Тенденції фондового ринкуНекоторые люди очень удивляются тем, кто делает ремонты самостоятельно и не привлекает к этому занятию профессионалов. Они никак не могут понять причины такого решения. Мы решили вам это объяснить.
- Сельское хозяйство Беларуси возьмется за выращивание экологической конопли · Тенденції фондового ринкуБелорусское правительство спроектировало проект, который рассчитан на минимизацию последствий в экологии с помощью конопли.
- Теквондо для девочек · Тенденції фондового ринкуТхэквондо – это вид единоборств, который включен в программу Олимпийских игр. Это восточное единоборство родилось в Китае и очень популярно на сегодняшний день.
- Чем отличаются кабачки от цуккини · Тенденції фондового ринкуРазновидность твердокорковой тыквы – таким общим обозначением характеризуются кабачки и цуккини. Эти культуры считают еще родными братьями огурца, а относят их к семейству тыквенных. Но, так же как и у других овощей и фруктов существует некая разница между кабачками и цуккини. Итак, сначала расскажем о том, что все-таки у них общего. Родиной всей тыквенной семьи считается Америка.
- Симптомы и лечение шизофрении · Тенденції фондового ринкуШизофрения – психическая хроническая болезнь, которая много лет считалась совсем не поддающейся какому-либо излечению или коррекции. До сегодняшнего дня во многих странах и в разных культурах мира считается, что те люди, которые страдают болезнью шизофренией, не могут ввести полноценную жизнь, а само лечение этого расстройства является невозможным. Израильская современная медицина и социально-культурный израильский подход к лечению шизофрении помог уже многим больным реализоваться, а также найти свое место в общественной и личной полноценной жизни.
- Отдых в Хмельницком. · Тенденції фондового ринкуОдним из самых крупных годов Западной Украины является Хмельницкий. Его основали еще в XV столетии и, первоначально, он должен был исполнять функции торгового поста на перекрестке торговых путей. Зато сегодня он стал не только культурным и административным центром области, но и одним из самых популярным среди туристов городов. Город может похвастаться большим количеством отличных ресторанов и баров, комфортабельными отелями и разнообразными развлекательными заведениями. Любителей проводить много времени на природе, отдых в Хмельницком, очень порадует благодаря полезным и приятным природно-климатическим условиям.
Источник: http://udik.com.ua/books/book-813/chapter-29185/
Общение исследователя и испытуемого, роль инструкции
Итак, несмотря на то что, по мнению некоторых психологов, эксперимент как способ получения научных данных психология заимствовала у естественных наук, в самом начале развития этой науки психологический эксперимент реально отличался от эксперимента в физике, химии, биологии, физиологии. Уместно здесь привести точку зрения Ю. М.
Забродина: «Эксперимент в психологии, как показывает анализ, с самого начала оказался существенно психологическим. Из естественных наук была привнесена лишь идея экспериментирования как направленного контроля и измерения переменных в исследуемом объекте и в его взаимодействии с окружающей средой.
Сами эти переменные имели весьма различную природу: внешние, объектные, и внутренние, субъектные…
Хотелось бы еще раз особо подчеркнуть, что, вопреки широко распространенному мнению, эксперимент как метод не был заимствован психологией из естествознания. Была заимствована идея экспериментирования, а это совсем другое дело.
Психологический эксперимент с самых первых шагов формировался (хотя и на базе естественнонаучных идей активного познания мира) совершенно самостоятельно. Уникальная особенность и фундаментальная характеристика психологического эксперимента состояла в том, что в нем впервые в структуре экспериментального, опытного метода возникла инструкция испытуемому.
Ни в какой другой области познания мы не находим в структуре эксперимента инструкцию объекту, который мы изучаем» [Забродин Ю. М., 1990].
В инструкции ставится задача испытуемому, который должен ее понять и принять. Более широко: ни в одной науке нет организованного общения между исследователем и объектом исследования. Дело в том, что инструкция не всегда является неотъемлемой частью эксперимента (Ю. М.
Забродин в качестве такового, очевидно, подразумевает лабораторный эксперимент на взрослых испытуемых). При эксперименте с детьми инструкция редуцирована и либо включена в общий контекст общения экспериментатора с ребенком, либо является составной частью задания, либо отсутствует вообще (эксперимент на детях от 0 до 2 лет).
То же самое относится к медико-психологическому эксперименту.
Наконец, возможна ситуация, когда испытуемый не знает, что над ним проводится психологический эксперимент. Разумеется, здесь возникает этическая проблема, но иногда (в судебно-психологической практике, в детской, медицинской, социальной психологии и т. д.) это единственно возможный способ провести исследование и избавиться от «реакции на эксперимент» со стороны испытуемых.
При этом общение испытуемого и экспериментатора, в какой бы форме оно ни протекало, является неотъемлемой частью любого эксперимента в психологии. Это точно отметил Б. Ф. Ломов: «Человек активен.
Включаясь в эксперимент, испытуемый не просто реагирует на экспериментальные внешние воздействия и решает те или иные задачи (которые, кстати, не всегда точно известны экспериментатору), выполняет определенную деятельность. В эксперименте проявляются его установки, интересы, личностные ориентации, субъективные отложения.
Иначе говоря, испытуемый включается в психологический эксперимент как личность. Любой психологический эксперимент, какая бы техника в нем ни использовалась, всегда выступает в форме общения (прямого или косвенного, непосредственного или опосредованного) между исследователем и испытуемым.
Испытуемые подвергаются влиянию со стороны экспериментатора, условий и процедуры эксперимента. Как бы мы ни стремились нивелировать этот момент (общения), используя самые современные средства автоматизации, полностью сделать это не удается.
Таким образом, очевидна необходимость при организации психологического эксперимента учета по крайней мере трех моментов: деятельности испытуемого (решаемой им экспериментальной задачи); особенностей его личности; характеристики общения исследователя (группы исследователей) и испытуемого (группы испытуемых)» [Ломов Б. Ф., 1990].
Таблица 2.1
Инструкция | Есть | Нет или редуцирована |
Форма эксперимента | Лабораторный, «открытый» | Полевой, «скрытый» |
Объект | Взрослые, дети | Животные, младенцы, психически больные |
Предмет | Сознательно регулируемые психические процессы | Активность бессознательного |
Деятельность | Трудовая, учебная, некоторые формы игровой | Доигровая, игровая, творческая |
Возвращаясь к проблеме инструкции, предлагаемой испытуемым, попытаемся дать небольшую классификацию форм эксперимента в зависимости от роли в нем инструкции (табл. 2.1). Инструкция не тождественна задаче испытуемого, последняя есть всегда, даже при отсутствии инструкции.
Более того, к инструкции не сводится и общение между испытуемым и исследователем даже в лабораторном эксперименте.
«В психологическом эксперименте целью экспериментатора выступает выявление исследуемого психологического феномена и его закономерностей, а для испытуемого это новая проблемная ситуация…
Ситуация опыта имеет для него дополнительную нагрузку: его как бы ставят перед «экраном» и позволяют второму субъекту-экспериментатору рассматривать и анализировать его душевный мир.
Таким образом, испытуемый выполняет не только ту задачу, которая задается ему инструкцией, но и реализует конкретную личностную активность в конкретной ситуации».
И далее: «Таким образом, даже самая простая модель психологического лабораторного эксперимента, где одновременно участвуют два человека и формой их коммуникации является инструкция, представляет собой сложную систему, в которой следует различать действия, выполняемые испытуемым в соответствии с инструкцией, и те, которые обусловлены его личностными особенностями.
Проводимые нами исследования показали, что на поведение испытуемого в эксперименте помимо инструкции влияют установки разного типа, возникающие в опыте на основе объективных условий и взаимодействия двух людей. Эти установки не осознаются, но изменяют характер исследуемого феномена» [Читашвили М. Д., 1990].
Проблема инструкции испытуемому и необходимости ее в исследовании не тривиальна.
Экспериментальная задача, зафиксированная в инструкции и принятая испытуемым, модифицирует протекание психических процессов. И порой самым непредсказуемым образом.
Именно здесь находится отправная точка дискуссии об искусственности лабораторного эксперимента, искажающей естественное протекание психических процессов испытуемого, его низкой экологической валидности. Классическим примером может быть результат исследования, проведенного учеником В. М. Бехтерева Л. Г. Гутманом.
Он обнаружил, что маниакальные больные в эксперименте, вопреки указаниям классических учебников о «вихре» идей, дают замедленную реакцию. Аналогичные данные были получены сотрудниками Э. Крепелина. Л. Гутман увидел в этом эффекте влияние экспериментальной задачи, которая видоизменяет «вихрь» идей больного.
Несмотря на то что больной теряет задачу из виду, он постоянно испытывает ее влияние: причины замедления ассоциативной деятельности в затруднении настройки на определенную работу. Принятая задача «интерферирует» со спонтанной активностью психики больного.
Доказательством этого служит факт, что в другой ситуации, в свободной беседе («неэкспериментальной» ситуации по Л. Г. Гутману, но для нас это — другой вид психологического эксперимента!), смена ассоциаций у маниакальных больных наступает чаще.
Поскольку мы ввели разграничение содержаний понятий «задача испытуемого», «ситуация исследования», «инструкция испытуемым», «общение исследователя и испытуемого», целесообразно ввести и некоторые отношения между такими компонентами.
Но сначала более строго определим понятие «задача». Воспользуемся для этого положением Э. Харта [Харт Э., 1978], согласно которому задача описывается множеством начальных условий (); множеством конечных условий (); множеством операций (); законом композиции (), т. е. определением некоторых отношений на этих множествах.
Если задача коррекции поставлена, т. е. если три из этих множеств определены, то можно выделить следующие типы задач.
1) «Прямая» задача нахождения результата, когда не определено точно множество , например, вычислить .
2) «Обратная» задача, когда не определено множество .
3) Операционная задача (задачи на нахождение способов действия, задачи на доказательство и т. д.).
4) Задача на нахождение закономерности.
Примером задачи, промежуточной между 3 и 4 типом, является знаменитая задача о зайце, волке и капусте, которых надо перевезти на лодке с одного берега на другой.
Творческие задачи отличаются от нетворческих тем, что либо условия, либо операции, либо результаты их представляют собой так называемое «креативное множество», т. е. такое множество, которое всегда можно дополнить еще одним элементом. Возможны два подхода к описанию задачи.
В первом исследователь в инструкции, как правило, описывает задачу испытуемому в соответствии с целями эксперимента, а именно: условия (включая предмет деятельности, средства и возможные препятствия), допустимые действия, цель (требуемый результат действия) и, наконец, обратную связь (в том случае, если она нужна) — способ получения информации о результате, поощрениях и наказаниях. Если пользоваться введенной ранее символизацией, то можно, разбив множество Е (среда исследования) на 3 подмножества: Н— внешние средства испытуемого, Z— препятствия и собственно — предмет активности испытуемого, характеризовать отношение — как допустимое действие, — как результат действия, а — — как «обратную» связь о результате.
В психологическом эксперименте исследователь может манипулировать только этими «переменными», с поправкой на то, что эффект «обратной связи» определяется, в конечном счете, состоянием испытуемого в момент — его мотивацией, планами, представлениями о целях эксперимента, образом желаемого результата и пр.
Другой вариант описания задачи испытуемого наиболее последовательно проводился Ю. М. Забродиным в работах, посвященных психологическому эксперименту, который рассматривается им как система ограничений на реальные взаимодействия с полем внешних ситуаций (включая взаимодействие с экспериментатором), а не как обеспечение его целенаправленной активности.
«Можно сказать, что частная форма психологического эксперимента — «методика» — с рассмотренной точки зрения есть формализованная модель задачи испытуемого, воплощенная в ограничениях на его реальные взаимодействия.
Более того, методика и конструируется нами именно как ограниченная задача субъекта, включающая условия ситуации, условия действий испытуемого, а также технологическую связку этих двух компонентов. Эта последняя и составляет суть инструкции испытуемому.
Таким образом, минимальная структура психологического эксперимента содержит три взаимосвязанных компонента, в большей или меньшей степени: входные ситуации (в простейшем варианте — стимулы), задачи испытуемому (в простейшем варианте инструкция испытуемому, прямо связывающая два последующих компонента). Все это дополняется инструкцией экспериментатору, определяющей способ и порядок его проведения» [Забродин Ю. М., 1990].
Структура экспериментальной задачи должна соответствовать структурному описанию активности испытуемого в ситуации эксперимента, а инструкция, в свою очередь, должна соответствовать структуре задачи.
Возможные отклонения порождают артефакты, которые можно назвать артефактами задачи и артефактами инструкции. Причина их — интерференция психического процесса, порождающего регулирующую активность субъекта с внешне заданными целями, ограничениями, средствами и препятствиями.
Вполне вероятно, что парадигмальное описание активности испытуемого может быть неполным, но парадигмы в науке меняются не так часто, как хотелось бы некоторым исследователям.
Задача испытуемого является переводом на естественный язык модельного описания психической регуляции поведения, принятой в данной области психической науки на данном этапе ее развития.
Следует отметить, что в различных видах экспериментальной деятельности инструкция имеет разную форму. Это могут быть: правила игры, учебное задание, трудовая задача и т. д.
В принципе, сегодня представление о специфичности психологического эксперимента стало общим местом. Однако различные авторы определяют эту специфику по-разному. Приведем точку зрения Е. А. Будиловой и В. А.
Кольцовой: «Обсуждая проблему экспериментального метода, необходимо иметь в виду, что в разных научных дисциплинах эксперимент имеет специфические черты, что обусловлено в первую очередь характером объекта и предметом исследования.
Первая существенная характеристика объекта психического исследования — его индивидуальная неповторимость, единичность.
Если, например, в физическом эксперименте не представляет серьезных трудностей подбор для опытного изучения абсолютно одинаковых объектов (а это является непременным условием обеспечения «чистоты» экспериментальных данных), то в психологическом исследовании идентичность объектов является, строго говоря, условной. Изученные объекты — индивиды, группы — даже будучи схожими по полу или возрасту, профессиональной принадлежности или психологическим и социально-психологическим характеристикам, отличаются по ряду других, не менее существенных признаков. Совершенно одинаковых людей нет и быть не может. А это, в свою очередь, затрудняет проведение сопоставительного анализа, оценку и интерпретацию экспериментального материала.
Во-вторых, следует иметь в виду высокую динамичность, нестабильность психических феноменов.
Даже один и тот же индивид проявляет себя совершенно различным образом и характеризуется специфическими психическими состояниями в конкретных обстоятельствах, на тех или иных этапах жизненного пути, в разные периоды своей деятельности.
Доказано, что в экстремальных ситуациях человек ведет себя иначе, чем в привычных для него нормальных условиях; в лабораторных исследованиях психические проявления индивида отличаются от соответствующих проявлений в естественной обстановке.
Объект психологического исследования является одновременно субъектом, активно реагирующим на все предъявляемые ему воздействия, взаимодействующим с экспериментатором определенным образом, оценивающим его и экспериментальную ситуацию в целом.
То есть исследуемые явления в психологическом эксперименте могут определяться не только особенностями, специально заданным списком, но и испытывать влияние со стороны воздействий, возникающих непосредственно в экспериментальных условиях, что, в свою очередь, может привести к искажению полученных в эксперименте результатов.
Исследуемые психические явления часто непосредственно ненаблюдаемы экспериментатором, трудно фиксируемы и проявляются лишь опосредованно» (История и некоторые вопросы…. 1990). Соглашаясь с последним положением, вряд ли можно первые два считать специфическими для психологии.
Физики, химики, геологи и другие естествоиспытатели прекрасно знают, сколько труда стоит добиться «чистоты» условий и эквивалентности объектов экспериментальных проб (достаточно вспомнить историю становления теории постоянства состава химических соединений).
Уникальность индивида проявляется не в различиях его с другими людьми (по взвешиваниям общих признаков или по сравнимым признакам), а в наличии несопоставимых с признаками других людей уникальных свойств, черт, состояний.
Очевидно, проблемы, приводимые Е. С. Будиловой и В. А. Кольцовой, в большей мере касаются общепсихологического эксперимента, но они не решаются дифференциально-психологическим исследованием.
Что касается изменчивости психических явлений во времени, то она является предметом процессуального психологического исследования. Собственно изменчивость и высокая скорость протекания характеризуют не только психические процессы и являются скорее формально-динамическим, нежели специфическим содержательным свойством психической реальности.
Источник: https://psibook.com/books/06/64.html