Испытуемый — психология

1.4. Личность испытуемого и ситуация эксперимента

Испытуемый - психология

Психологический эксперимент — это встреча испытуемого (испы­туемых) с экспериментатором. Однако за ней следует расставание. Ситуация эксперимента может быть рассмотрена как с внешней сторо­ны («вход» и «выход» из ситуации), так и с внутренней (что случи­лось за время проведения эксперимента).

Выше уже отмечалось, что испытуемый реагирует не просто на эксперимент как на некоторое непонятное целое, но отождествляет его с каким-то классом реальных жизненных ситуаций, с которыми он сталкивается, и соответственно строит свое поведение.

Следует заметить, что экспериментатор не просто набирает репрезентативную группу и разбивает ее на рандомизированные подг­руппы, как это делает селекционер-биолог, но активно привлекает людей к участию в эксперименте.

Значит, для исследователя не безразлично, какие неконтроли­руемые психологические особенности отличают людей, привлеченных к исследованию, от всех прочих; какими мотивами побуждаемы были они, включаясь в психологическое исследование в качестве испытуе­мых.

Испытуемый может участвовать в исследовании добровольно или принудительно, помимо своей воли. Принимая участие в «естествен­ном эксперименте», он может и не знать, что стал испытуемым.

Почему люди добровольно участвуют в  исследовании?

Проблема сводится к выяснению особенностей мотивации испыту­емых — добровольцев.

В классических экспериментах с сенсорной депривацией было выявлено, что половина испытуемых согласилась участвовать в экспериментах (длительных и утомительных), движимая лишь  любопытством.

  Часто  испытуемому хочется узнать что-либо о самом себе, в частности, для того, чтобы разобраться в отношениях с окружающими.

Добровольное участие в эксперименте принимают испытуемые, стремящиеся заработать деньги, получить зачет (если речь идет о студентах-психологах). Зачастую ими движет простое любопытство или уговоры друзей: «Пойдем за компанию». И крайне редко испытуе­мый стремиться просто «послужить науке». Существует обширная ли­тература, посвященная личностным особенностям испытуемого — доб­ровольца.

Другое дело, если испытуемый принужден участвовать в экспе­римента.

В исследованиях, посвященных этой проблеме, показано, что большинство испытуемых, принудительно привлеченных к участию в эксперименте, противились этому, относились к эксперименту кри­тично, а к экспериментатору — враждебно и недоверчиво. Зачастую они стремятся разрушить план экспериментатора, «переиграть» его, т.е. рассматривают ситуацию эксперимента как конфликтную.

Чаще всего эксперименты проводятся с испытуемыми, которые привлекаются к участию принудительно. И всего лишь около 7% прив­лекаемых к исследованиям являются добровольцами.

Психологи давно заинтересовались, что представляет собой ис­пытуемый — доброволец и пришли к выводу (Розенталь «Испытуемый — доброволец» /»The Volunteer Subject»/), что испытуемый — доброво­лец отличается от испытуемого, привлеченного принудительно, рядом личностных особенностей, прежде всего: 1)более высоким уровнем образования; 2)высшим социально-классовым статусом; 3)более высо­ким уровнем интеллекта; 4)более выраженной потребностью в соци­альном одобрении и 5)большей социабельностью.

Помимо того, что испытуемый включается в ситуацию исследова­ния, он из нее в конце концов выходит. На первый взгляд это не должно волновать исследователя: ведь он решил свои задачи. Но это не всегда можно сказать об испытуемом.

Заинтересованный в получе­нии социального одобрения может его не получить; стремящийся про­явить компетентность может плохо выполнить задание и т.д. То есть испытуемый часто остается наедине с теми же проблемами, стремле­ние решить которые побудило его принять участие в эксперименте.

Кроме того, он приобретает опыт участия в экспериментальной пси­хологической деятельности и определяется в эмоциональном отноше­нии к психологическим экспериментам, психологам и к психологии в целом. Пока психология не столь широко раскинула свои сети, этим можно было пренебречь.

Но сегодня сведения о психологии со сторо­ны испытуемых способны формировать мнение о ней в обществе и слу­жить помощью или препятствием в развертывании исследовательской работы.

Компетентность испытуемого может сказаться на его поведении и результатах при участии в других психологических исследованиях.

Как правило, психологи оценивают компетентного испытуемого нега­тивно, есть даже термин «испорченный испытуемый», т.е.

знающий схему эксперимента и способный воспроизвести результаты «под ги­потезу» (или против). Поэтому большинство экспериментаторов пред­почитают «наивных испытуемых».

М. Матлин ввела классификацию, разделив всех испытуемых на позитивно настроенных, негативно настроенных и доверчивых. Обычно экспериментаторы предпочитают первых и последних.

Исследование может проводиться при участии не только добро­вольцев или принудительно привлеченных, но и анонимных и сообщаю­щих свои паспортные данные испытуемых.

Предполагается, что при анонимном исследовании испытуемые более открыты, а это особо зна­чимо при проведении личностных и социально-психологических экспе­риментов.

Однако, выясняется, что в ходе эксперимента не аноним­ные испытуемые более ответственно относятся к деятельности и ее результатам.

Решение научно-практической задачи сводится в исследовании (или обследовании) сводится, как правило, к определенному измене­нию судьбы испытуемого: его могут принять или не принять на рабо­ту, в вуз, назначить или не назначит лечение и т.д.

«Вход» в пси­ходиагностическую ситуацию характеризуется «внешней» и «внутрен­ней» мотивацией, побуждающей испытуемого участвовать в обследова­нии. В первом случае он принуждается к обследованию, во втором — становится добровольцем.

Таким образом, первый параметр, описыва­ющий психодиагностическую ситуацию, — «добровольность — принуди­тельность» участия испытуемого в эксперименте.

Понятно, что субъ­ектом выбора при добровольном участии является испытуемый, при вынужденном — другое лицо (сам психолог, психодиагност, предста­вители администрации, врачи и др.).

В конце обследования (точке «выхода») испытуемый может полу­чить результаты и сам определить на их основе свое поведение и жизненный путь. В ином случае его жизненный путь изменяет другое лицо (психолог, психодиагност, администратор и т.д.).

При этом решении администратора или лиц, которому психолог доверил данные, не зависит от дальнейших действий обследуемого и определяется только волей других.

Следовательно, в первом случае субъектом вы­бора (принятия решения) является испытуемый, во втором — другое лицо.

Решающий фактор, который определяет ситуацию тестирования: кто является субъектом принятия решения — испытуемый или другое лицо? Этот признак характеризует как «вход», так и «выход» психо­диагностической ситуации.

Тем самым теоретически возможны четыре крайних варианта на­учно-практических психодиагностических задач (ситуаций): 1)добро­вольное участие в эксперименте, самостоятельный выбор дальнейшего жизненного поведения; 2)принудительное участие, самостоятельный выбор поведения; 3)принудительное участие, выбор поведения после обследования навязан; 4)добровольное участие в обследовании, вы­бор дальнейшего поведения навязан. Эти основные типы ситуаций психологического исследования приведены в таблице.

Субъект принятия решения о «входе в ситуциюСубъект принятия решения о «выходе» из ситуации
ИспытуемыйДругое лицо
ИспытуемыйДругое лицоIIIIIIIV

В этой таблице указаны крайние типы возможных психодиагнос­тических ситуаций, встречающихся в психологической практике.

Тип I. К нему относится ситуация добровольной психологичес­кой консультации. Психолог берет на себя обязательство помочь ис­пытуемому в решении его жизненных проблем.

Испытуемый обращается к консультанту по своей воле, доверяя его компетентности, прини­мает обязательство быть откровенным и активно участвовать в выра­ботке решения.

Типичным видом психологической консультации явля­ется консультация по проблемам семьи и брака. Как правило, окон­чательный выбор будущего поведения остается за клиентом.

Тип II. Ситуации этого типа встречаются наиболее часто. К ним относятся, в частности, профессиональный отбор, психологичес­кий отбор в учебные заведения и т.д. Обследуемый сам принимает решение о выборе профиля подготовки или обучения, но после выпол­нения испытательных заданий уже не может повлиять на исход ситуа­ции.

Тип III. Это массовые обследования, участие в которых обяза­тельно (социологические, демографические и др.).

Многие психоло­гические информационные обследования, проводимые по решению адми­нистрации или общественных организаций, относятся к данному типу в том случае, если диагностическая информация сообщается обследу­емым (они могут сами учитывать данные о себе, о коллективе при планировании своего поведения и жизненного пути). Такими можно считать обследование студентов-психологов, привлекаемых к участию в психологических экспериментах, в частности при разработке тес­товых методик.

Тип IV. Это множество диагностических ситуаций, возникающих в повседневной работе психолога и встречающихся в обыденной жиз­ни. Здесь решение о судьбе обследуемого принимается помимо его воли и желания. К таким ситуациям относится аттестация руководя­щих и инженерно-технических кадров. Принудительная экспертиза, в частности судебная, также считается ситуацией этого типа.

Помимо «внешней» организации ситуации экспериментального исследования существует и «внутренняя». Она может быть сведена к стилю общения испытуемого и экспериментатора. Влияние особеннос­тей «внутренней» структуры ситуации на поведение испытуемого бо­лее значимо, чем «внешней» (если исходить из принципа здесь — и — теперь).

Подводя итог по этой главе, можно отметить, что учет влияния социально-психологических факторов на результат экспериментально­го исследования чрезвычайно сложен.

Традиционный путь контроля артефактов — развитие техники планирования эксперимента и матема­тической обработки результатов — направлен на то, чтобы освобо­дится от влияния факторов экспериментальной ситуации, личностей испытуемого и экспериментатора при исследовании психики.

Однако, как правильно отмечает Анастази, эти работы совер­шенно не связаны с психологическим анализом ситуации эксперимента и не приводят к выводам, сформированным на психологическом языке.

Поэтому для решения обсуждаемых в данной главе проблем эти методы практически бесполезны: между социальной психологией эксперимента и математико-статистическими работами по планированию эксперимен­та сохраняется разрыв.

Второе направление связано с построением содержательных мо­делей взаимодействия психики испытуемого с ситуацией и учетом влияния психологических факторов в психологическом же эксперимен­те. В частности, эту тематику интенсивно разрабатывают в Швейца­рии, где работают последователи Пиаже, и в Израиле.

До сих пор не решена главная проблема — определение значи­мости влияния факторов экспериментальной ситуации, а также «веса» этого влияния: речь идет о создании экологически валидных форма­лизованных моделей психологического эксперимента. Задачи подобно­го рода решаются специалистами многих естественных наук.

Однако, установлено главное — влияние фактора ситуации экс­перимента нельзя «вынести за скобки». Он является непременным ус­ловием проведения психологического эксперимента.

На практике исследования организуются и проводятся так, что­бы влияние известных социально-психологических факторов было ми­нимальным и им можно было бы пренебречь. Здесь помогает индивидуальное мастерство и интуиция экспериментатора. Но это удается да­леко не всегда.

Хорошо, если экспериментатор имеет в качестве ис­пытуемого взрослого человека в нормальном эмоциональном состоя­нии, который сходен с ним по социальному статусу, культурной, на­циональной и расовой принадлежности.

Хорошо, если условия экспе­римента не задевают чести и достоинства испытуемого и к экспери­ментатору он не испытывает никаких чувств.

Во всех остальных случаях можно рекомендовать использовать искусственные приемы проведения эксперимента, изложенные в этой главе, а если это невозможно — подробно описать в публикации си­туацию эксперимента и все предполагаемые социально-психологичес­кие факторы, т.е. причины артефактов.

Источник: http://www.uamconsult.com/book_518_chapter_6_1.4._Lichnost_ispytuemogo_i_situa%D1%81ija_ehksperimenta..html

Шпаргалки по экспериментальной психологии — Экспериментатор и испытуемый, их личность и деятельность

Шпаргалки по экспериментальной психологии - Экспериментатор и испытуемый, их личность и деятельность

Page 19 of 31

Экспериментатор и испытуемый, их личность и деятельность.

Классический естественно-научный эксперимент рассматрива­ется теоретически с нормативных позиций: если из эксперименталь­ной ситуации можно было бы удалить исследователя и заменить авто­матом, то эксперимент соответствовал бы идеальному.

К сожалению или к счастью, психология человека относится к таким дисциплинам, где это сделать невозможно. Следовательно, психолог вынужден учитывать то, что любой экспериментатор, в том числе и он сам, — человек и ничто человеческое ему не чуждо. В первую очередь — ошибки, т.е. невольные отклонения от нормы экс­перимента (идеального эксперимента).

Эксперимент, в том числе психологический, должен воспроиз­водиться любым другим исследователем. Поэтому схема его прове­дения (норма эксперимента) должна быть максимально объективи­рована, т.е. воспроизведение результатов не должно зависеть от уме­лых профессиональных действий экспериментатора, внешних обсто­ятельств или случая.

С позиций деятельностного подхода эксперимент — это деятель­ность экспериментатора, который воздействует на испытуемого, из­меняя условия его деятельности, чтобы выявить особенности пси­хики обследуемого.

Процедура эксперимента служит доказательст­вом степени активности экспериментатора: он организует работу ис­пытуемого, дает ему задание, оценивает результаты, варьирует ус­ловия эксперимента, регистрирует поведение испытуемого и резуль­таты его деятельности и т.д.

С социально-психологической точки зрения экспериментатор выполняет роль руководителя, учителя, инициатора игры, испытуемый же предстает в качестве подчиненного, исполнителя, ученика, ведомого участника игры.

Исследователь, заинтересованный в подтверждении теории, действует непроизвольно так, чтобы она была подтверждена. Можно контролировать данный эффект. Для этого следует привлекать к про­ведению исследования экспериментаторов — ассистентов, не знаю­щих его целей и гипотез.

«Идеальный испытуемый» должен обладать набором соответствующих психологических качеств: быть послушным, сооразительным, стремящимся к сотрудничеству с экспериментатором; работоспособным, дружески настроенным, неагрессивным и лишен­ным негативизма. Модель «идеального испытуемого» с социально-психологической точки зрения полностью соответствует модели иде­ального подчиненного или идеального ученика.

Разумный экспериментатор понимает, что эта мечта неосущест­вима.

Ожидания экспериментатора могут приводить его к неосознан­ным действиям, модифицирующим поведение испытуемого. Поскольку источник влияния — неосознаваемые установки, то и проявляются они в параметрах поведения экспериментатора, кото­рые регулируются неосознанно.

Читайте также:  Просветление в буддизме - психология

Это в первую очередь мимика и речевые способы воздействия на испытуемого, а именно: интонация при чтении инструкции, эмо­циональный тон, экспрессия и т.д. Особенно сильно влияние экспериментатора до эксперимента: при вербовке испытуемых, первой беседе, чтении инструкции.

В ходе эксперимента большое значение имеет внимание, проявляемое экс­периментатором к действиям испытуемого. По данным эксперимен­тальных исследований это внимание повышает продуктивность де­ятельности испытуемого.

Тем самым исследователь создает первичную установку испытуемого на эксперимент и формирует отношение к себе.

Чаше всего рекомендуются и используются следующие методы контроля влияния экспериментатора:

1. Автоматизация исследования. Влияние экспериментатора со­храняется при вербовке и первичной беседе с испытуемым, между отдельными сериями и на «выходе».

2. Участие экспериментаторов, не знающих целей. Эксперимен­таторы будут строить предположения о намерениях первого иссле­дователя. Влияние этих предположений необходимо контролировать.

3. Участие нескольких экспериментаторов и использование пла­на, позволяющего элиминировать фактор влияния экспериментато­ра. Остается проблема критерия отбора экспериментаторов и пре­дельного числа контрольных групп.

Влияние экспериментатора полностью неустранимо, так как это противоречит сути психологического эксперимента, но может быть в той или иной мере учтено и проконтролировано.

Эксперимент, где объектом исследования является человек, а предметом — человеческая психика, отличается тем, что его нельзя провести без включения испытуемого в совместную деятельность с экспериментатором.

Испытуемый должен знать не только цели и задачи исследования (не обязательно истинные цели), но понимать, что и для чего он должен делать в ходе эксперимента, более того — личностно принимать эту деятельность.

С точки зрения испытуемого, эксперимент — это часть его лич­ной жизни (времени, действий, усилий и т.д.), которую он проводит в общении с экспериментатором для того, чтобы решить какие-то свои личные проблемы

Общение испытуемого и экспериментатора является необходи­мым условием организации их совместной деятельности и регуляции деятельности испытуемого.

Организация эксперимента требует учета основных, т.е. известных в настоящий момент, психологических закономерностей, определяющих поведение личности в условиях, соответствующих экспериментальным.

1. Физический: люди, участвующие в эксперименте; объекты, которыми манипулирует или которые преобразует испытуемый; средства, которыми для этого располагает испытуемый; условия, в которых происходит эксперимент. Аналогичные компоненты выде­ляются и в деятельности экспериментатора.

2. Функциональный: способы действия, которые предписаны испытуемому; необходимый уровень компетентности испытуемого; критерии оценки качества деятельности испытуемого; временные характеристики деятельности испытуемого и проведения эксперимента.

3. Знаково-символический (инструкция испытуемому): описание; 1) целей исследования и целей деятельности испытуемого; 2) спосо­бов и правил действий; 3) общения с экспериментатором; 4) зна­комство с мотивационной установкой, оплатой и т.д.

Источник: http://spargalki.ru/psyhologiya/112-eksperimentalnaya-psyhologia.html?start=18

Психологический эксперимент

Психологический эксперимент

СОДЕРЖАНИЕ

Введение

1. Эксперимент как деятельность испытуемого

2. Личность испытуемого и ситуация психологического эксперимента

Заключение

Литература

В данном реферате речь пойдет только об эксперименте, проводимом с участием человека.

Эксперимент, где объектом исследования является человек, а предметом — человеческая психика, отличается тем, что его нельзя провести без включения испытуемого в совместную деятельность с экспериментатором.

Испытуемый должен знать не только цели и задачи исследования (не обязательно истинные цели), но понимать, что и для чего он должен делать в ходе эксперимента, более того — личностно принимать эту деятельность.

С точки зрения испытуемого, эксперимент — это часть его личной жизни (времени, действий, усилий и т.д.), которую он проводит в общении с экспериментатором для того, чтобы решить какие-то свои личные проблемы.

Испытуемый может быть активным в учебе, игре, трудовой деятельности, общении; его активность является эмоциональной или творческой. В любом случае он должен проявлять ее либо стихийно, либо сознательно, чтобы экспериментатор мог решить свои исследовательские задачи.

Поэтому ряд исследователей склонны определять эксперимент в психологии «с позиции испытуемого» как организованную экспериментатором деятельность испытуемого (испытуемых) по выполнению поведенческой задачи.

В зависимости от целей эксперимента, особенностей группы испытуемых (возраст, пол, здоровье и т.п.) задачи могут быть творческими, трудовыми, игровыми, учебными и т.д.

Всегда, если смотреть на эксперимент с позиций испытуемого, он является моделью реальной деятельности. Следовательно, в любом эксперименте есть элемент игры, как бы работы «понарошку», имитации жизненной ситуации.

Но любой эксперимент есть также «игра всерьез», так как параллельной жизни нам не дано, процесс и результат исследования оказывают влияние на жизнь испытуемого.

Тем более, что, участвуя в нем, он намеревается решить какие-то свои личностные проблемы.

Общение испытуемого и экспериментатора является необходимым условием организации их совместной деятельности и регуляции деятельности испытуемого.

Человек включается в эксперимент как целостный объект. Следовательно, организация эксперимента требует учета основных, т.е. известных в настоящий момент, психологических закономерностей, определяющих поведение личности в условиях, соответствующих экспериментальным.

Рассматривая эксперимент как деятельность испытуемого, Г.Е. Журавлев выделяет несколько планов его описания.

1.Физический: люди, участвующие в эксперименте; объекты, которыми манипулирует или которые преобразует испытуемый: средства, которыми для этого располагает испытуемый; условия, в которых происходит эксперимент. Аналогичные компоненты выделяются и в деятельности экспериментатора.

2.Функциональный, способы действия, которые предписаны испытуемому; необходимый уровень компетентности испытуемого; критерии оценки качества деятельности испытуемого; временные характеристики деятельности испытуемого и проведения эксперимента.

3.Знаково-символический (инструкция испытуемому): описание 1) целей исследования и целей деятельности испытуемого; 2) способов и правил действий; 3) общения с экспериментатором; 4) знакомство с мотивационной установкой, оплатой и т.д.

Важнейшим моментом, отличающим психологический эксперимент с участием людей от других видов естественно-научного исследования, является наличие инструкции.

Испытуемый, получая ее, обязуется добросовестно выполнять все требования. Иногда инструкция редуцирована (в экспериментах с младенцами, пациентами клиники душевных болезней и т.д.

), но общение испытуемого с экспериментатором происходит всегда.

Получивший инструкцию испытуемый должен понять и принять задание. Если он не понимает задание, то неверно совершает предусмотренные в инструкции операции.

Чтобы проконтролировать понимание инструкции, прибегают не только к опросу испытуемых, но и к включению в эксперимент короткой предварительной обучающей серии.

Успешное выполнение операций в контрольной серии служит критерием понимания инструкции.

По окончании экспериментальной серии проводится интервью для выяснения трудностей в выполнении задания и причин отклонений действий испытуемых от требований инструкции.

Испытуемый может не принять экспериментальное задание и отказаться его выполнять. Хуже, если из-за непонимания или неприятия задания испытуемый подменяет внешнюю задачу своей субъективной. Экспериментатор должен убедиться, проводя постэкспериментальное интервью, что такой подмены не произошло.

Описание структуры деятельности испытуемого входит составной частью в норму эксперимента.

Испытуемый должен воспринять, понять и принять эту норму, личность экспериментатора и осуществить соответствующую деятельность. Эта деятельность сводится к выполнению определенных заданий (достижению цели) с помощью набора средств, которые экспериментатор варьирует в ходе преодоления препятствий (помех, шумов, трудностей), также меняемых им.

Независимые переменные (для экспериментатора) — это всегда средства, препятствия и цели, которые он предъявляет испытуемому.

Психика человека является системой. На ход и результат психологического эксперимента влияет не только изучаемая сторона психики испытуемого, но и вся психика в целом, отсюда возникает необходимость учета и регистрации гораздо большего числа психических проявлений, нежели это нужно, исходя из гипотезы исследования.

Проблема понимания и принятия задания отнюдь не тривиальна. Например, почти все критические замечания по поводу интерпретации, которую дал Пиаже результатам своих классических экспериментов, сводятся к одному: он предлагал детям задания во «взрослой», не адекватной для них форме.

Дети попросту не понимали задание и давали ответы, подменяя задачу экспериментатора собственной субъективной задачей.

Стоило экспериментаторам сформулировать ту же задачу адекватно жизненному опыту ребенка, как феномены Пиаже «исчезали»: 5—6-летние дети демонстрировали уровень когнитивного развития, соответствующий стадии конкретных операций.

Классический вариант «эффекта инструкции» проявляется при измерении времени реакции. Экспериментаторы знают, что инструкция, настраивающая испытуемого на обнаружение сигнала, увеличивает время реакции, а инструкция, требующая максимально быстрого ответа, ускоряет реагирование.

Кроме того, сами испытуемые могут различаться потому, какая установка — моторная или сенсорная — у них доминирует.

Личность испытуемого и ситуация психологического эксперимента

Психологический эксперимент — это встреча испытуемого (испытуемых) с экспериментатором. Однако за ней следует расставание. Ситуация эксперимента может быть рассмотрена как с внешней стороны («вход» и «выход» из ситуации), так и с внутренней (что случилось за время проведения эксперимента).

Выше уже отмечалось, что испытуемый реагирует не просто на эксперимент как некоторое непонятное целое, но отождествляет его с каким-то классом реальных жизненных ситуаций, с которыми он сталкивается, и соответственно строит свое поведение.

Следует заметить, что экспериментатор не просто набирает репрезентативную группу и разбивает ее на рандомизированные подгруппы, как это делает селекционер-биолог, но активно привлекает людей к участию в эксперименте.

Значит, для исследователя не безразлично, какие неконтролируемые психологические особенности отличают людей, привлеченных к исследованию, от всех прочих; какими мотивами побуждаемы были они, включаясь в психологическое исследование в качестве испытуемых.

Испытуемый может участвовать в исследовании добровольно или принудительно, помимо своей воли. Принимая участие в «естественном эксперименте», он может и не знать, что стал испытуемым.

Почему люди добровольно участвуют в исследовании? Проблема сводится к выяснению особенностей мотивации испытуемых-добровольцев.

В классических экспериментах с сенсорной депривацией было выявлено, что половина испытуемых согласилась участвовать в экспериментах (длительных и утомительных), движимая лишь любопытством.

Часто испытуемому хочется узнать что-либо о самом себе, в частности, для того, чтобы разобраться в отношениях с окружающими.

Добровольное участие в эксперименте принимают испытуемые, стремящиеся заработать деньги, получить зачет (если речь идет о студентах-психологах). Зачастую ими движет простое любопытство или уговоры друзей: «Пойдем за компанию». И крайне редко испытуемый стремится просто «послужить науке». Существует обширная литературы, посвященная личностным особенностям испытуемого-добровольца.

Другое дело, если испытуемый принужден участвовать в эксперименте.

В исследованиях, посвященных этой проблеме, показано, что большинство испытуемых, принудительно привлеченных к участию в эксперименте, противились этому, относились к эксперименту критично, а к экспериментатору — враждебно и недоверчиво. Зачастую они стремятся разрушить план экспериментатора, «переиграть» его, т.е. рассматривают ситуацию эксперимента как конфликтную.

Кто же такой психологический испытуемый? Американские психологи установили, что от 70 до 90% всех исследований поведения человека проводилось с испытуемыми-студентами колледжей, причем большинство из них — студенты-психологи.

Поэтому неслучайно скептики называют психологию «наукой о студентах-второкурсниках и белых крысах». Студенты колледжей представляют 3% от популяции жителей США. У нас в России ситуация аналогичная. В большинстве случаев исследуются мужчины.

Поэтому экспериментальные данные могут быть нерелевантными почти для 51% всей популяции.

Источник: http://MirZnanii.com/a/199013/psikhologicheskiy-eksperiment

открытая библиотека учебной информации

открытая библиотека учебной информации

Психологический эксперимент — это встреча испытуемого (испытуемых) с экспериментатором. При этом за ней следует расставание. Ситуация экспе­римента может быть рассмотрена как с внешней стороны («вход» и «выход» из ситуации), так и с внутренней (что случилось за время проведения эксперимента).

Выше уже отмечалось, что испытуемый реагирует не просто на эксперимент как на неĸᴏᴛᴏᴩᴏᴇ непонятное целое, но отождествляет его с каким-то классом реальных жизненных ситуаций, с которыми он сталкивается, и соответственно строит свое поведение.

Следует заметить, что экспериментатор не просто набирает репрезентативную группу и разбивает ее на рандомизированные подгруппы, как это делает селœекционер-биолог, но активно привлекает людей к участию в эксперименте.

Значит, для исследователя не безразлично, какие неконтролируемые психологические особенности отличают людей, привлеченных к исследованию, от всœех прочих; какими мотивами побуждаемы были они, включаясь в психологическое исследование в качестве испытуемых.

Испытуемый может участвовать в исследовании добровольно или принудительно, помимо своей воли. Принимая участие в «естественном эксперименте», он может и не знать, что стал испытуемым.

Почему люди добровольно принимают участие в исследовании? Проблема сводится к выяснению особенностей мотивации испытуемых-добровольцев.

В классических экспериментах с сенсорной депривацией было выявлено, что половина испытуемых согласилась участвовать в экспериментах (длительных и утомительных), движимая лишь любопытством.

Часто испытуемому хочется узнать что-либо о самом себе, в частности, для того, чтобы разобраться в своих отношениях с окружающими.

Добровольное участие в эксперименте принимают испытуемые, стремящиеся заработать деньги, получить зачет (если речь идет о студентах-психологах). Зачастую ими движет простое любопытство или уговоры друзей: «Пойдем за компанию». И крайне редко испытуемый стремится просто «послужить науке». Существует обширная литература, посвященная личностным особенностям испытуемого-добровольца.

Читайте также:  Сдерживание и прекращение эмоций - психология

Другое дело, если испытуемый принужден участвовать в эксперименте.

В исследованиях, посвященных этой проблеме, показано, что большинство испытуемых, принудительно привлеченных к участию в эксперименте, противились этому, относились к эксперименту критично, а к экспериментатору — враждебно и недоверчиво. Зачастую они стремятся разрушить план экспериментатора, «переиграть» его, ᴛ.ᴇ. рассматривают ситуацию эксперимента как конфликтную.

Кто же такой психологический испытуемый? Американские психологи установили, что от 70 до 90 % всœех исследований поведения человека проводилось с испытуемыми — студентами колледжей, причем большинство из них — студенты-психологи.

По этой причине не случайно скептики называют психологию «наукой о студентах-второкурсниках и белых крысах». Студенты колледжей представляют 3 % от популяции жителœей США. У нас в Беларуси ситуация аналогичная. В большинстве случаев исследуются мужчины.

По этой причине экспериментальные данные бывают нерелœевантными почти для 51 % всœей популяции.

Чаще всœего эксперименты проводятся с испытуемыми, которые привлекаются к участию принудительно. Около 7 % привлекаемых к исследованиям являются добровольцами. Большинство из них — студенты, слушающие курс «Введение в психологию».

Психологи давно заинтересовались тем, что представляет собой испытуемый-доброволец, а Р. Розенталь даже написал книгу «Испытуемый-доброволец».

Он пишет, что испытуемый-доброволец отличается от испытуе­мого, привлеченного принудительно, рядом личностных особенностей, прежде всœего: 1) более высоким уровнем образования, 2) более высоким социально-классовым статусом, 3) более высоким уровнем интеллекта͵ 4) более выраженной потребностью в социальном одобрении и 5) большей социабельностью. Очевидно, что это — социально-психологическая характеристика студентов североамериканского колледжа.

Отсюда возникает закономерный вопрос, в течение нескольких десятилетий обсуждаемый психологами-исследователями: в какой мере данные, полученные на выборке американских студентов-психологов, можно переносить на любого представителя рода человеческого?

Помимо того, что испытуемый включается в ситуацию исследования, он из нее в конце концов выходит. На первый взгляд, это не должно волновать исследователя: ведь он решил свои задачи. Но это не всœегда можно сказать об испытуемом.

Заинтересованный в получении социального одобрения может его не получить; стремящийся проявить компетентность может плохо выполнить задание и т. д. То есть испытуемый часто остается наединœе с теми же проблемами, стремление решить которые побудило его принять участие в эксперименте.

Вместе с тем, он приобретает опыт участия в экспериментальной психологической деятельности и определяется в эмо­циональном отношении к психологическим экспериментам, психологам и психологии в целом. Пока психология не столь широко раскинула свои сети, этим можно было пренебречь.

Но сегодня сведения о психологии, распространяемые бывшими испытуемыми, способны формировать мнение о ней в обществе и служить помощью или препятствием в развертывании исследовательской работы.

Компетентность испытуемого может сказаться на его поведении и результатах при участии в других психологических исследованиях.

Как правило, психологи оценивают компетентного испытуемого негативно, есть даже термин «испорченный испытуемый», т. е. знающий схему эксперимента и способный воспроизвести результаты «под гипотезу» (или против).

По этой причине большинство экспериментаторов предпочитают «наивных испытуемых».

М. Мэтлин ввела классификацию, разделив всœех испытуемых на позитивно настроенных, негативных настроенных и доверчивых. Обычно экспериментаторы предпочитают первых и последних.

Исследование может проводиться при участии не только добровольцев или принудительно привлеченных, но и анонимных и сообщающих свои паспортные данные испытуемых.

Предполагается, что при анонимном исследовании испытуемые более открыты, а это особо значимо при проведении личностных и социально-психологических экспериментов.

При этом выясняется, что в ходе эксперимента «не анонимные» испытуемые более ответственно относятся к деятельности и ее результатам.

Часто исследовательская работа включается в контекст практической деятельности психолога. Так было со времен Фрейда и Жане и продолжается по сей день. Но такое включение создает ряд дополнительных трудностей. В первую очередь, резко ограничивается свобода в выборе объектов исследования, варьировании условий, методов воздействия и контроля переменных.

Этот выбор строго подчинœен достижению консультационного или психотерапевтического эффекта.

С другой стороны, жизненная ситуация испытуемого более ясна, мотивация его участия в исследовании определœена, что позволяет строже подходить к конструированию и типологизации ситуации эксперимента͵ а следовательно — учету и контролю ее влияния на поведение испытуемого.

Помимо «внешней» организации ситуации экспериментального исследования, существует и «внутренняя». Она может быть сведена к стилю общения испытуемого и экспериментатора.

Влияние особенностей «внутренней» структуры ситуации на поведение испытуемого более значимо, чем влияние «внешней» (если исходить из принципа здесь-и-теперь).

Это находит подтверждение и в результатах эксперимента: действительно, эмоциональные отношения, которые складываются между испытуемыми и экспериментатором, больше влияют на поведение испытуемого, нежели его добровольное или принудительное участие в эксперименте.

Отношения с экспериментатором сильнее влияют на поведение детей, чем на поведение взрослых. По отношению к взрослому ребенок всœегда находится в подконтрольной позиции. Стиль общения взрослого с ребенком в ходе эксперимента может соответствовать или не соответствовать тому, к которому ребенок привык в семье.

Сходство или различие стилей общения экспериментатора и родителœей с ребенком может сказаться на его отношении к эксперименту в целом («знак» этого отношения трудно прогнозировать, всœе зависит от конкретного сочетания факторов).

Вместе с тем, стиль общения сам по себе способен оказывать определœенное ситуационное воздействие на ребенка и модифицировать его поведение.

Учет влияния социально-психологических факторов на результат экспериментального исследования чрезвычайно сложен.

1. Традиционный путь контроля артефактов — развитие техники планирования эксперимента и математической обработки результатов — направлен на то, чтобы освободиться от влияния факторов экспериментальной ситуации, личностей испытуемого и экспериментатора при исследовании психики.

При этом, как правильно отмечает А. Анастази, эти работы совершенно не связаны с психологическим анализом ситуации эксперимента и не приводят к выводам, сформированным на языке психологии.

По этой причине для решения обсуждаемых в данной главе проблем эти методы практически бесполезны: между социальной психологией психологического эксперимента и математико-статистическими работами по планированию эксперимента сохраняется разрыв.

2.

Второе направление связано с построением содержательных моделœей взаимодействия психики испытуемого с ситуацией и учетом влияния психологических факторов в психологическом же эксперименте.

В частности, эту тематику интенсивно разрабатывают в Швейцарии, где работают последователи Пиаже, и в Израиле, где решаются проблемы культурной ассимиляции детей из семей эмигрантов.

До сих пор не решена главная проблема — определœение значимости влияния факторов экспериментальной ситуации, а также «веса» этого влияния: речь идет о создании экологически валидных формализованных моделœей психологического эксперимента.

Задачи подобного рода решаются специалистами многих естественных наук. При этом установлено главное — влияние фактора ситуации эксперимента нельзя «вынести за скобки». Он является непременным условием проведения психологического эксперимента.

На практике исследования организуются и проводятся так, чтобы влияние известных социально-психологических факторов было минимальным и им можно было бы пренебречь. Здесь помогает индивидуальное мастерство и интуиция экспериментатора. Но это удается далеко не всœегда.

Хорошо, если экспериментатор имеет в качестве испытуемого взрослого человека в нормальном эмоциональном состоянии, который сходен с ним по социальному статусу, культурной, национальной и расовой принадлежности.

Хорошо, если условия эксперимента не задевают чести и достоинства испытуемого и к экспериментатору он не испытывает никаких чувств.

Во всœех остальных случаях можно рекомендовать использовать искусственные приемы проведения эксперимента͵ изложенные в этой главе, а если это невозможно — подробно описать в публикации ситуацию эксперимента и всœе предполагаемые социально-психологические факторы, ᴛ.ᴇ. причины артефактов.

Читайте также

  • — ВОПРОС 4. ЛИЧНОСТЬ ИСПЫТУЕМОГО И СИТУАЦИЯ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ЭКСПЕРИМЕНТА

    Психологический эксперимент— это встреча испытуемого (испытуемых) с экспериментатором. Однако за ней следует расставание. Ситуация эксперимента может быть рассмотрена как с внешней стороны («вход» и «выход» из ситуации), так и с внутренней (что случилось за… [читать подробенее]

  • — ВОПРОС 4. ЛИЧНОСТЬ ИСПЫТУЕМОГО И СИТУАЦИЯ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ЭКСПЕРИМЕНТА

    Психологический эксперимент— это встреча испытуемого (испытуемых) с экспериментатором. Однако за ней следует расставание. Ситуация эксперимента может быть рассмотрена как с внешней стороны («вход» и «выход» из ситуации), так и с внутренней (что случилось за… [читать подробенее]

  • — Личность испытуемого и ситуация психологического эксперимента.

    Психологический эксперимент — это встреча испытуемого (испытуемых) с экспериментатором. Однако за ней следует расставание. Ситуация экспе­римента может быть рассмотрена как с внешней стороны («вход» и «выход» из ситуации), так и с внутренней (что случилось за время… [читать подробенее]

  • Источник: http://oplib.ru/random/view/887772

    Свіжі огляди ринку

    • Днестр приглашает на отдых · Тенденції фондового ринкуПрактически в каждом регионе нашей страны есть места, где можно весело провести время и отдохнуть во время очередного отпуска или каникул.
    • В Минске пройдет международная выставка «Мир детства-2013» · Тенденції фондового ринкуСпециализированная международный фестиваль «Мир детства-2013» пройдет в НВЦ «Белэкспо» в Минске.
    • Детскася ортопедия и ее задачи · Тенденції фондового ринкуДетская ортопедия – это раздел медицины, который изучает предупреждение, диагностику и лечение заболеваний, связанных с деформацией или повреждением опорно-двигательного аппарата.
    • Тенденция строения домов в Киеве · Тенденції фондового ринкуСо временем каждый человек начинает задумываться о строительстве дома.
    • Почему люди сами делают ремонт? · Тенденції фондового ринкуНекоторые люди очень удивляются тем, кто делает ремонты самостоятельно и не привлекает к этому занятию профессионалов. Они никак не могут понять причины такого решения. Мы решили вам это объяснить.
    • Сельское хозяйство Беларуси возьмется за выращивание экологической конопли · Тенденції фондового ринкуБелорусское правительство спроектировало проект, который рассчитан на минимизацию последствий в экологии с помощью конопли.
    • Теквондо для девочек · Тенденції фондового ринкуТхэквондо – это вид единоборств, который включен в программу Олимпийских игр. Это восточное единоборство родилось в Китае и очень популярно на сегодняшний день.
    • Чем отличаются кабачки от цуккини · Тенденції фондового ринкуРазновидность твердокорковой тыквы – таким общим обозначением характеризуются кабачки и цуккини. Эти культуры считают еще родными братьями огурца, а относят их к семейству тыквенных. Но, так же как и у других овощей и фруктов существует некая разница между кабачками и цуккини. Итак, сначала расскажем о том, что все-таки у них общего. Родиной всей тыквенной семьи считается Америка.
    • Симптомы и лечение шизофрении · Тенденції фондового ринкуШизофрения – психическая хроническая болезнь, которая много лет считалась совсем не поддающейся какому-либо излечению или коррекции. До сегодняшнего дня во многих странах и в разных культурах мира считается, что те люди, которые страдают болезнью шизофренией, не могут ввести полноценную жизнь, а само лечение этого расстройства является невозможным. Израильская современная медицина и социально-культурный израильский подход к лечению шизофрении помог уже многим больным реализоваться, а также найти свое место в общественной и личной полноценной жизни.
    • Отдых в Хмельницком. · Тенденції фондового ринкуОдним из самых крупных годов Западной Украины является Хмельницкий. Его основали еще в XV столетии и, первоначально, он должен был исполнять функции торгового поста на перекрестке торговых путей. Зато сегодня он стал не только культурным и административным центром области, но и одним из самых популярным среди туристов городов. Город может похвастаться большим количеством отличных ресторанов и баров, комфортабельными отелями и разнообразными развлекательными заведениями. Любителей проводить много времени на природе, отдых в Хмельницком, очень порадует благодаря полезным и приятным природно-климатическим условиям.

    Источник: http://udik.com.ua/books/book-813/chapter-29185/

    Общение исследователя и испытуемого, роль инструкции

    Итак, несмотря на то что, по мнению некоторых психологов, экспе­римент как способ получения научных данных психология заимствовала у есте­ственных наук, в самом начале развития этой науки психологический эксперимент реально отличался от эксперимента в физике, химии, биологии, физиологии. Уме­стно здесь привести точку зрения Ю. М.

    Забродина: «Эксперимент в психологии, как показывает анализ, с самого начала оказался существенно психологическим. Из естественных наук была привнесена лишь идея экспериментирования как на­правленного контроля и измерения переменных в исследуемом объекте и в его взаи­модействии с окружающей средой.

    Сами эти переменные имели весьма различную природу: внешние, объектные, и внутренние, субъектные…

    Хотелось бы еще раз особо подчеркнуть, что, вопреки широко распространенно­му мнению, эксперимент как метод не был заимствован психологией из естество­знания. Была заимствована идея экспериментирования, а это совсем другое дело.

    Психологический эксперимент с самых первых шагов формировался (хотя и на базе естественнонаучных идей активного познания мира) совершенно самостоятельно. Уникальная особенность и фундаментальная характеристика психологического эк­сперимента состояла в том, что в нем впервые в структуре экспериментального, опытного метода возникла инструкция испытуемому.

    Читайте также:  Позитивные и негативные эмоции - психология

    Ни в какой другой области познания мы не находим в структуре эксперимента инструкцию объекту, который мы изучаем» [Забродин Ю. М., 1990].

    В инструкции ставится задача испытуемому, который должен ее понять и при­нять. Более широко: ни в одной науке нет организованного общения между иссле­дователем и объектом исследования. Дело в том, что инструкция не всегда является неотъемлемой частью эксперимента (Ю. М.

    Забродин в качестве такового, очевид­но, подразумевает лабораторный эксперимент на взрослых испытуемых). При экс­перименте с детьми инструкция редуцирована и либо включена в общий контекст общения экспериментатора с ребенком, либо является составной частью задания, либо отсутствует вообще (эксперимент на детях от 0 до 2 лет).

    То же самое относит­ся к медико-психологическому эксперименту.

    Наконец, возможна ситуация, когда испытуемый не знает, что над ним проводит­ся психологический эксперимент. Разумеется, здесь возникает этическая пробле­ма, но иногда (в судебно-психологической практике, в детской, медицинской, соци­альной психологии и т. д.) это единственно возможный способ провести исследова­ние и избавиться от «реакции на эксперимент» со стороны испытуемых.

    При этом общение испытуемого и экспериментатора, в какой бы форме оно ни протекало, является неотъемлемой частью любого эксперимента в психологии. Это точно отметил Б. Ф. Ломов: «Человек активен.

    Включаясь в эксперимент, испытуе­мый не просто реагирует на экспериментальные внешние воздействия и решает те или иные задачи (которые, кстати, не всегда точно известны экспериментатору), выполняет определенную деятельность. В эксперименте проявляются его установ­ки, интересы, личностные ориентации, субъективные отложения.

    Иначе говоря, испытуемый включается в психологический эксперимент как личность. Любой пси­хологический эксперимент, какая бы техника в нем ни использовалась, всегда вы­ступает в форме общения (прямого или косвенного, непосредственного или опосре­дованного) между исследователем и испытуемым.

    Испытуемые подвергаются влия­нию со стороны экспериментатора, условий и процедуры эксперимента. Как бы мы ни стремились нивелировать этот момент (общения), используя самые современ­ные средства автоматизации, полностью сделать это не удается.

    Таким образом, очевидна необходимость при организации психологического эксперимента учета по крайней мере трех моментов: деятельности испытуемого (решаемой им эксперимен­тальной задачи); особенностей его личности; характеристики общения исследова­теля (группы исследователей) и испытуемого (группы испытуемых)» [Ломов Б. Ф., 1990].

    Таблица 2.1

    Инструкция

    Есть

    Нет или редуцирована

    Форма эксперимента

    Лабораторный, «открытый»

    Полевой, «скрытый»

    Объект

    Взрослые, дети

    Животные, младенцы,  психически больные

    Предмет

    Сознательно регулируемые психические процессы

    Активность бессознательного

    Деятельность

    Трудовая, учебная, некоторые формы игровой

    Доигровая, игровая, творческая

    Возвращаясь к проблеме инструкции, предлагаемой испытуемым, попытаемся дать небольшую классификацию форм эксперимента в зависимости от роли в нем инструкции (табл. 2.1). Инструкция не тождественна задаче испытуемого, послед­няя есть всегда, даже при отсутствии инструкции.

    Более того, к инструкции не сводится и общение между испытуемым и исследо­вателем даже в лабораторном эксперименте.

    «В психологическом эксперименте целью экспериментатора выступает выявле­ние исследуемого психологического феномена и его закономерностей, а для испы­туемого это новая проблемная ситуация…

    Ситуация опыта имеет для него дополни­тельную нагрузку: его как бы ставят перед «экраном» и позволяют второму субъек­ту-экспериментатору рассматривать и анализировать его душевный мир.

    Таким образом, испытуемый выполняет не только ту задачу, которая задается ему инст­рукцией, но и реализует конкретную личностную активность в конкретной ситуа­ции».

    И далее: «Таким образом, даже самая простая модель психологического лабо­раторного эксперимента, где одновременно участвуют два человека и формой их коммуникации является инструкция, представляет собой сложную систему, в кото­рой следует различать действия, выполняемые испытуемым в соответствии с инст­рукцией, и те, которые обусловлены его личностными особенностями.

    Проводимые нами исследования показали, что на поведение испытуемого в экс­перименте помимо инструкции влияют установки разного типа, возникающие в опы­те на основе объективных условий и взаимодействия двух людей. Эти установки не осознаются, но изменяют характер исследуемого феномена» [Читашвили М. Д., 1990].

    Проблема инструкции испытуемому и необходимости ее в исследовании не три­виальна.

    Экспериментальная задача, зафиксированная в инструкции и принятая испыту­емым, модифицирует протекание психических процессов. И порой самым непред­сказуемым образом.

    Именно здесь находится отправная точка дискуссии об искусственности лабораторного эксперимента, искажающей естественное протекание психических процессов испытуемого, его низкой экологической валидности. Клас­сическим примером может быть результат исследования, проведенного учеником В. М. Бехтерева Л. Г. Гутманом.

    Он обнаружил, что маниакальные больные в экспе­рименте, вопреки указаниям классических учебников о «вихре» идей, дают замед­ленную реакцию. Аналогичные данные были получены сотрудниками Э. Крепелина. Л. Гутман увидел в этом эффекте влияние экспериментальной задачи, которая ви­доизменяет «вихрь» идей больного.

    Несмотря на то что больной теряет задачу из виду, он постоянно испытывает ее влияние: причины замедления ассоциативной деятельности в затруднении настройки на определенную работу. Принятая задача «интерферирует» со спонтанной активностью психики больного.

    Доказательством этого служит факт, что в другой ситуации, в свободной беседе («неэксперименталь­ной» ситуации по Л. Г. Гутману, но для нас это — другой вид психологического экс­перимента!), смена ассоциаций у маниакальных больных наступает чаще.

    Поскольку мы ввели разграничение содержаний понятий «задача испытуемого», «ситуация исследования», «инструкция испытуемым», «общение исследователя и испытуемого», целесообразно ввести и некоторые отношения между такими компо­нентами.

    Но сначала более строго определим понятие «задача». Воспользуемся для этого положением Э. Харта [Харт Э., 1978], согласно которому задача описывается мно­жеством начальных условий (); множеством конечных условий (); множеством операций (); законом композиции (), т. е. определением некоторых отношений на этих множествах.

    Если задача коррекции поставлена, т. е. если три из этих множеств определены, то можно выделить следующие типы задач.

    1) «Прямая» задача нахождения результата, когда не определено точно множество , например, вычислить .

    2) «Обратная» задача, когда не определено множество .

    3) Операционная задача (задачи на нахождение способов действия, задачи на дока­зательство и т. д.).

    4) Задача на нахождение закономерности.

    Примером задачи, промежуточной между 3 и 4 типом, является знаменитая за­дача о зайце, волке и капусте, которых надо перевезти на лодке с одного берега на другой.

    Творческие задачи отличаются от нетворческих тем, что либо условия, либо опе­рации, либо результаты их представляют собой так называемое «креативное множество», т. е. такое множество, которое всегда можно дополнить еще одним эле­ментом. Возможны два подхода к описанию задачи.

    В первом исследователь в инст­рукции, как правило, описывает задачу испытуемому в соответствии с целями эксперимента, а именно: условия (включая предмет деятельности, средства и воз­можные препятствия), допустимые действия, цель (требуемый результат действия) и, наконец, обратную связь (в том случае, если она нужна) — способ получения информации о результате, поощрениях и наказаниях. Если пользоваться введенной ранее символизацией, то можно, разбив множество Е (среда исследования) на 3 под­множества: Н— внешние средства испытуемого, Z— препятствия и собственно  — предмет активности испытуемого, характеризовать отношение  —  как допустимое действие,  —  как результат действия, а  —  — как «обрат­ную» связь о результате.

    В психологическом эксперименте исследователь может манипулировать только этими «переменными», с поправкой на то, что эффект «обратной связи» определяет­ся, в конечном счете, состоянием испытуемого в момент  — его мотивацией, планами, представлениями о целях эксперимента, образом желаемого результата и пр.

    Другой вариант описания задачи испытуемого наиболее последовательно прово­дился Ю. М. Забродиным в работах, посвященных психологическому эксперимен­ту, который рассматривается им как система ограничений на реальные взаимодей­ствия с полем внешних ситуаций (включая взаимодействие с экспериментатором), а не как обеспечение его целенаправленной активности.

    «Можно сказать, что частная форма психологического эксперимента — «мето­дика» — с рассмотренной точки зрения есть формализованная модель задачи испы­туемого, воплощенная в ограничениях на его реальные взаимодействия.

    Более того, методика и конструируется нами именно как ограниченная задача субъекта, вклю­чающая условия ситуации, условия действий испытуемого, а также технологиче­скую связку этих двух компонентов. Эта последняя и составляет суть инструкции испытуемому.

    Таким образом, минимальная структура психологического экспери­мента содержит три взаимосвязанных компонента, в большей или меньшей степе­ни: входные ситуации (в простейшем варианте — стимулы), задачи испытуемому (в простейшем варианте инструкция испытуемому, прямо связывающая два после­дующих компонента). Все это дополняется инструкцией экспериментатору, опреде­ляющей способ и порядок его проведения» [Забродин Ю. М., 1990].

    Структура экспериментальной задачи должна соответствовать структурному описанию активности испытуемого в ситуации эксперимента, а инструкция, в свою очередь, должна соответствовать структуре задачи.

    Возможные отклонения порождают артефакты, которые можно назвать артефак­тами задачи и артефактами инструкции. Причина их — интерференция психическо­го процесса, порождающего регулирующую активность субъекта с внешне заданны­ми целями, ограничениями, средствами и препятствиями.

    Вполне вероятно, что парадигмальное описание активности испытуемого может быть неполным, но парадигмы в науке меняются не так часто, как хотелось бы неко­торым исследователям.

    Задача испытуемого является переводом на естественный язык модельного опи­сания психической регуляции поведения, принятой в данной области психической науки на данном этапе ее развития.

    Следует отметить, что в различных видах экспериментальной деятельности ин­струкция имеет разную форму. Это могут быть: правила игры, учебное задание, тру­довая задача и т. д.

    В принципе, сегодня представление о специфичности психологического экспе­римента стало общим местом. Однако различные авторы определяют эту специфи­ку по-разному. Приведем точку зрения Е. А. Будиловой и В. А.

    Кольцовой: «Обсуж­дая проблему экспериментального метода, необходимо иметь в виду, что в разных научных дисциплинах эксперимент имеет специфические черты, что обусловлено в первую очередь характером объекта и предметом исследования.

    Первая существенная характеристика объекта психического исследования — его индивидуальная неповторимость, единичность.

    Если, например, в физическом эксперименте не представляет серьезных трудностей подбор для опытного изуче­ния абсолютно одинаковых объектов (а это является непременным условием обес­печения «чистоты» экспериментальных данных), то в психологическом исследо­вании идентичность объектов является, строго говоря, условной. Изученные объекты — индивиды, группы — даже будучи схожими по полу или возрасту, про­фессиональной принадлежности или психологическим и социально-психологиче­ским характеристикам, отличаются по ряду других, не менее существенных призна­ков. Совершенно одинаковых людей нет и быть не может. А это, в свою очередь, затрудняет проведение сопоставительного анализа, оценку и интерпретацию экспе­риментального материала.

    Во-вторых, следует иметь в виду высокую динамичность, нестабильность психи­ческих феноменов.

    Даже один и тот же индивид проявляет себя совершенно различ­ным образом и характеризуется специфическими психическими состояниями в кон­кретных обстоятельствах, на тех или иных этапах жизненного пути, в разные пери­оды своей деятельности.

    Доказано, что в экстремальных ситуациях человек ведет себя иначе, чем в привычных для него нормальных условиях; в лабораторных иссле­дованиях психические проявления индивида отличаются от соответствующих про­явлений в естественной обстановке.

    Объект психологического исследования является одновременно субъектом, ак­тивно реагирующим на все предъявляемые ему воздействия, взаимодействующим с экспериментатором определенным образом, оценивающим его и эксперименталь­ную ситуацию в целом.

    То есть исследуемые явления в психологическом экспери­менте могут определяться не только особенностями, специально заданным списком, но и испытывать влияние со стороны воздействий, возникающих непосредственно в экспериментальных условиях, что, в свою очередь, может привести к искажению полученных в эксперименте результатов.

    Исследуемые психические явления часто непосредственно ненаблюдаемы экспериментатором, трудно фиксируемы и прояв­ляются лишь опосредованно» (История и некоторые вопросы…. 1990). Соглашаясь с последним положением, вряд ли можно первые два считать специфическими для психологии.

    Физики, химики, геологи и другие естествоиспытатели прекрасно зна­ют, сколько труда стоит добиться «чистоты» условий и эквивалентности объектов экспериментальных проб (достаточно вспомнить историю становления теории по­стоянства состава химических соединений).

    Уникальность индивида проявляется не в различиях его с другими людьми (по взвешиваниям общих признаков или по сравнимым признакам), а в наличии несопоставимых с признаками других людей уникальных свойств, черт, состояний.

    Очевидно, проблемы, приводимые Е. С. Будиловой и В. А. Кольцовой, в большей мере касаются общепсихологического эксперимента, но они не решаются диффе­ренциально-психологическим исследованием.

    Что касается изменчивости психических явлений во времени, то она является предметом процессуального психологического исследования. Собственно изменчи­вость и высокая скорость протекания характеризуют не только психические про­цессы и являются скорее формально-динамическим, нежели специфическим содер­жательным свойством психической реальности.

    Источник: https://psibook.com/books/06/64.html

    Ссылка на основную публикацию