Грегори бейтсон — психология

Грегори Бейтсон

Грегори Бейтсон  (Gregory Bateson) – британо-американский ученый, антрополог, исследовал вопросы социализации, кибернетики, лингвистики. Является членом ассоциации – Lindisfarne Association, которая принадлежит Уильяму Ирвину Томпсону.

Детство и юность.

Грегори Бейтсон родился в деревни Грантчестер 9 мая 1904 года. Грантчестер находился  неподалеку от Кембриджа. Отец Грегори — Уильям Бейтсон, был известным английским генетиком.

В возрасте 13 лет Грегори поступает в одну из девяти самых старейших престижных мужских привилегированных средних школ. Чуть позже переводится в Колледж Кембриджского университета – Сент-Джонс.

Там он изучает естествознание. Диплом Бейтсон получил в 21 год.

Кембриджский период.

Спустя некоторое время после получения диплома Бейтсон возвращается в Кембридж с целью начать изучение антропологии. Под началом Альфреда Реджиналда Редклиффа-Брауна  Бейтсон читает лекции по лингвистике. В 1930 году, в возрасте 26 лет Грегори получает степень магистра.

Исследования в Новой Гвинее.

Получив степень, Грегори Бейтсон перебирается на два года в Новую Гвинею. Здесь он познакомился с Маргарет Мид, которая впоследствии стала его женой. Также в Новой Гвинее Грегори пишет книгу “Naven” о здешнем племени ятмулов, книга вышла в свет в 1936 году.

Деятельность в США.

Следующим пристанищем после Новой Гвинеи для Грегори Бейтсона становятся Америка.

Там Грегори читает лекции в многочисленных университетах, этому способствует его широкий спектр знаний различных дисциплин.

В США Бейтсон знакомится с Винером Норбертом и Джоном  фон Нейманом, вместе они изучают кибернетику. Грегори Бейтсона в этот период времени начинает активно интересоваться вопросами коммуникации.

В 1941 году Грегори получает работу аналитика немецких пропагандистских фильмов. Местом работы был Музей современного искусства в Нью-Йорке. Не много погодя Бейтсон опять занимается преподаванием, а именно чтением лекции в Колумбийском Университете.

При этом ему также в качестве преподавателя, приходилось служить в Китае, Бирме, Индии, Цейлоне. Помимо преподавания Грегори работал в Управлении стратегических служб.  После войны он читает лекции в Гарварде.

В 1956, спустя 24 года после приезда в США Грегори Бейтсон получает  американское гражданство.

Чтобы лучше изучить процессы коммуникации Грегори отправляется на год в Сан-Франциско.

В 1963 году Бейтсона приглашает известный нейробиолог Джон Лилли, на пост директора в Институте исследования коммуникаций, находящегося в Сент-Томасе на Виргинских островах.  В Сент-Томасе Грегори проработал до 1964 года.

С 1964 и по 1972 год Грегори Бейтсон, по приглашению Тейлора Прайора, занимает пост директора уже в Гавайском Океаническом институте. В течение 8 лет он исследует процесс коммуникации между дельфинами. У Грегори так и не получилось закончить своё исследование, так как он хотел. В этой теме до сих пор остается много вопросов.

Грегори Бейтсон скончался в возрасте 76 лет в Сан-Франциско. Он был специалистом в большом количестве дисциплин, среди них: кибернетика, зоология, этнология, культурная антропология, психология и психиатрия.

Личная жизнь Грегори Бейтсона.

Помимо Грегори в семье Бейтсон было еще двое сыновей. Старший брат Джон Бейтсон (1898-1918) был убит в первой мировой войне. Мартин Бейтсон, на которого отец возлагал большие надежды и пытался заставить продолжить свой путь, покончил жизнь самоубийством 22 апреля 1922 года в день рождение Джона.  Он выстрелил в себя из пистолета на площади Пиккадилли.

Это убийство из частной семейной трагедии превратилоь в общественный скандал вокруг семьи Бейтсон. Мартин вопреки желанию отца хотел стать поэтом, постоянные конфликты в семье, скорее всего и послужили причиной самоубийства. Последней надеждой семьи остался единственный выживший сын — Грегори Бейтсон, потерявший одного брата в 16, а другого в 18 лет.

Впервые Бейтсон женился в 1936 году. Его первая жена – американский антрополог Маргарет Мид, с которой он познакомился во время путешествия в Новую Гвинею.

В 1939 году у них родилась дочь Мэри Кэтрин Бейтсон, которая последовала по стопам матери и стала антропологом. В 1947 году Бейтсон и Мид расстались, а формально развелись в 1950.

Маргарет Мид, впоследствии еще дважды выходила замуж за антропологов, а с Грегори Бейтсоном на протяжении всей жизни у них оставались теплые отношения.

Второй женой Грегори стала Элизабет «Бетти» Самнере (1919-1992). Они поженились в 1951 году. Элизабет была дочерью чикагского епископа — Уолтера Тейлора Самнера. В 1952 году у них родился сын Джон, который умер в младенчестве. В 1957 году, Элизабет и Грегори развелись.

Третьей женой Бейтсона стала 29 летняя врач и социальный работник Лоис Каммак. В 1969 году у них родилась  дочь Нора.

Научная деятельность и наследие

В книге физика Фритьофа Капра «Уроки Мудрости» про Бейтсона есть следующая заметка:

Сам Бейтсон признавал, что часть его работ истолковывается неправильно. Это было связано с необычностью его стиля. Бейтсон не отличался следованием академическим стандартам. Часто его научные работы были оформлены в виде эссе, содержали множество метафор и цитат поэтов прошлого. В некоторых работах Бейтсон нарочно игнорировал современные исследования.

Любимыми авторами у Грегори Бейтсона были:

• Жан  Батист Ламарк – французский ученый естествоиспытатель.
• Уильям Блэйк  — английский поэт и художник, мистик и визионер.
• Сэмюэл Батлер — английский писатель, художник, переводчик.
• Рассел Бертран — английский математик, философ и общественный деятель.
• Карл Густав Юнг —  швейцарский психиатр.
• Альфред Коржибски — основатель общей семантики.
• Робин Джордж Коллингвуд — британский философ-неогегельянец и историк.

Наиболее известные фразы и цитат, которые отражали мировоззрение Бейтсона:

• «Число отличается от количества».
• «Карта не есть территория» и «имя не есть названный им предмет» (Альфред Коржибски).
• «Логика — плохая модель для причины и следствия».

«Двойное послание»

Теория «Двойного послания» одна из самых интересных и известных работ Грегори Бейтсона. Двойное послание — коммуникативный парадокс, который был впервые описанный в контексте изучения шизофрении.

Для «Двойного послания» характерно соблюдение следующих условий:

1. Жертва послания воспринимает противоречивые указания, либо послания на различных уровнях коммуникации.  (Например, ученику предлагают высказывать свою точку зрения, а потом критикуют в случае ее несовпадения с точкой зрения преподавателя; еще один вариант – выражение любви на словах, а невербальным поведением или метасообщением демонстрировать ненависть).
2. Невозможность скрытой коммуникации (метакоммуникации). Например, дифференцирование двух посланий, определение коммуникации как не поддающейся разумению.
3. Жертва не может прекратить общение.
4. Неспособность выполнить противоречивые приказы наказывается (например, прекращением выражения любви).

Двойное послание вначале предлагалось как объяснения части проблемы этиологии шизофрении. Сейчас более важно то, какой значимостью и сложностью Бейтсон наделял коммуникации.

Кибернетика

Теория систем и кибернетика также волновала Грегори Бейтсона, к тому же он являлся одним из основателей этих дисциплин.

Эпистемология

Основные философские вопросы для Бейтсона, были те, которые затрагивали отношения «организм-среда» и «сознательное — бессознательное».

В отношении «сознательное – бессознательное» Грегори Бейтсон предполагал, что западная цивилизация пошла по пути превознесения индивида в убыток его существования в целостности и равновесии со средой. Плюс к этому западная цивилизация придавала мало значения взаимодействию сознательных и бессознательных форм психической деятельности.

Что касается отношения «организм-среда», Бейтсон настаивал на том, что «ментальный мир — разум, а мир обработки информации — не ограничивается кожей» т.е. разум неотделим от тела, а также от информационных потоков вне тела.

Влияние на психотерапию

Бейтсон способствовал появлению нескольких школ психотерапии. В их число входят такие школы как «антипсихотерапия» и нейролингвистическое программирование (НЛП). Грегори Бейтсон выступал в качестве наставника для основателей НЛП – Ричарда Бэндлера и Джона Гриндера. Он же познакомил их с психотерапевтом Милтоном Эриксоном.

Терминология Бейтсона

Абдукция — метод сравнения паттернов отношений и их симметрии и асимметрии (как, например, в сравнительной анатомии), особенно в комплексных органических или психических системах.

Бейтсон использовал этот термин для обозначения третьего метода науки (наряду с индукцией и дедукцией) и рассматривал её как центральное звено своего качественного и целостного (холистического) подхода.

Критерии разума:

1. Разум есть совокупность взаимодействующих частей или компонентов.
2. Взаимодействие между частями разума вызывается различием.
3. Для психических процессов необходима коллатеральная энергия.
4. Для психических процессов необходимы замкнутые (или более сложные) цепи детерминации.

В психических процессах эффекты различия (дифференциации) рассматриваются как трансформы (закодированные версии) различий, которые им предшествовали.

Описание и классификация этих процессов трансформации выявляют иерархию логических типов, свойственных явлению.

Креатура и Плерома — гностические термины заимствованные у Карла Юнга («Семь проповедей мертвым» — «Septem Sermones ad Mortuos»), сравнимые с концепцией майя в индуизме. Основная идея в их различении состоит в том, что смысл и организация проецируются в мир. Плерома — неживой мир, недифференцированный субъектом; Креатура — живой мир, имеющий воспринимающий субъект.

Грегори Бейтсон подвергал критике фундаментальную противоположность сущности и формы. Он считал, что недостаток естественных наук есть сведение подлинной действительности к чистой субстанции, а также отнесение формы к побочным явлениям.

Следствием этого недостатка является противопоставления разума и природы. Разум связан с системой взаимодействия организм-среда, а в ней невозможно четко отделить индивид от внешней природной среды.

Эти отношения (разум – среда) демонстрируют связь живого и неживого, или как их описывал Карл Юнг в своих гностических учениях: «Связь креатуры и плеромы». Плеромы это мир сил и столкновений, в котором отсутствуют различия.

Экология в таком мире – это экология энергии и материалов. Мир креатуры – это различия, оказывающие воздействия, его экология – экология людей.

Библиография

• 1936 (1958). «Naven». Stanford: Stanford University Press. with Jurgen Ruesch. 
• 1951. «Communication: The Social Matrix of Psychiatry». New York: W. W. Norton and Company, Inc.
• 1972. «Steps to an Ecology of Mind». New York: Ballantine Books.
• 1974. «Perceval’s Narrative: A Patient’s Account of His Psychosis, 1830—1832». New York: William Morrow and Company, Inc. Editor.
• 1979. «Mind and Nature: A Necessary Unity». Toronto: Bantam Books.1987. «Angels Fear: Towards an Epistemology of the Sacred». Toronto: Bantam Books.
• 1991. «A Sacred Unity: Further Steps to an Ecology of Mind». New York: HarperCollins Publishers with Margaret Mead.
• 1942. «Balinese Character: A Photographic Analysis». New York: Academy of Sciences.

Книги на русском языке:

• Бейтсон Г., Бейтсон М. К. Ангелы страшатся / Сокр. пер. с англ. — М.: Технол. шк. бизнеса, 1992.
• Бейтсон Г. Экология разума: Избранные статьи по антропологии, психиатрии и эпистемологии / Пер. Д. Я. Федотова, М. П. Папуша. — М.: Смысл, 2000.
• Бейтсон Г. Шаги в направлении экологии разума. / Пер. Д. Я. Федотова. — М., УРСС, 2005 (расширенное переиздание)
• Бейтсон Г. Разум и природа / Пер. Д. Я. Федотова. — М.: УРСС, 2006.

Книги о Бейтсоне:

• Bateson, Mary Catherine. 1994. «Peripheral Visions: Learning Along the Way». New York: HarperCollins.
• Bateson, Mary Catherine. 1984. «With a Daughter’s Eye». New York: Pocket Books.
• Brockman, John, ed. 1977. «About Bateson». New York: E.P. Dutton.
• Lipset, David. 1982. «Gregory Bateson: The Legacy of a Scientist». Boston: Beacon Press.
• Rieber, Robert W., ed. 1989. «The Individual, Communication, and Society: Essays in Memory of Gregory Bateson». Cambridge University Press: Cambridge.
• Wilder-Mott, C. and John H. Weakland, eds. 1981. «Rigor and Imagination: Essays From the Legacy of Gregory Bateson». New York: Praeger.

Фильмография

• «Trance and Dance in Bali» (Маргарет Мид и Грегори Бейтсон)

Источник: http://www.BodyLang.ru/createnlp/16-gregorybateson.html

Грегори Бейтсон

Британо-американский антрополог, учёный, исследователь вопросов социализации, лингвистики, кибернетики, работы которого затрагивают широкий спектр дисциплин.

      Многие люди, в том числе и известные учёные, считают Бейтсона культовой фигурой, чему способствовали его загадочность, эксцентричность и широта интересов.

      Физик Фритьоф Капра в книге «Уроки Мудрости», писал о нём, что «будущие историки сочтут Грегори Бейтсона одним из наиболее влиятельных мыслителей нашего времени.

Уникальность его мышления связана с широтой и обобщённостью.

Во времена, характеризующиеся разделением и сверхспециализацией Бейтсон, противопоставил основным предпосылкам и методам различных наук поиск паттернов, лежащих за паттернами, и процессов, лежащих в основе структур».

      Грегори Бейтсон способствовал возникновению нескольких школ психотерапии, включая «антипсихиатрию» (Р. Д. Лэинг) и нейро-лингвистическое программирование (НЛП).

Бейтсон выступил наставником основателей НЛП Ричарда Бэндлера и Джона Гриндера а также познакомил их с психотерапевтом Милтоном Эриксоном , использовавшим так называемый «мягкий» (эриксоновский) гипноз для своих психотерапевтических сессий.

      В круг интересов Бейтсона входили теория систем и кибернетика, одним из основателей которой он считается (Бейстон был в числе основоположников дисциплины). В процессе работы Бейтсон сосредоточился на соотношении кибернетики и теории систем с эпистемологией.

      Он родился в 1904 году в Англии и начал исследовательскую деятельность в 1924 с изучения эволюционной зоологии.

Получил образование антрополога (американское слово для того, что мы называем культурологией) и отправился на острова Новой Гвинеи и Бали. Женился на Маргарет Мид.

Оба отличались антропологическим энтузиазмом, но он был уравновешеннее: про нее говорили, что она тенденциозно толкует полевой материал [Freeman 1983], про него нет.

      Он писал далеко не все, что думал и говорил. Поэтому он оказывал очень серьезное влияние, пока был жив, но со временем, наверное, это влияние будет ослабевать и его имя забываться. Ведь книги имеют гораздо большее влияние во времени, чем слова. Впрочем, многие его записи, которые он сам не издавал, были позже восстановлены энтузиастами, прежде всего его дочерью.

      Культурологические исследования — иногда озадачивающий материал. Общество дикарей не похоже на наше. Например, дикарям не известна шизофрения.

Эту болезнь можно определять по-разному, даже в биохимических терминах, но все же подобного явления нельзя встретить в примитивных обществах, по крайней мере, с той частотой, с какой отклонения встречаются у нас — это при том, что биохимия у всех человеческих существ примерно одинакова.

      В связи с данным медицинским фактом встает множество естественных вопросов из области философии.

Например, что воздействует на что: биохимия на сознание или наоборот? И если мы видим причину явления на том же уровне, на котором оно само проявляется (в данном случае: шизофрения проявляется в области культурного функционирования индивидуума, и причину ее мы находим в культуре) — это значит, мы не редуцировали явление должным образом; научно ли это? Но насколько стоит редуцировать к низшим уровням, если можно этого не делать? — и так далее.

      Как бы то ни было, Бэйтсон нашел причину шизофрении в культуре. Последующие десятилетия его жизни были посвящены работе в Пало-Альто, госпитале, в котором лечились ветераны войны во Вьетнаме. Еще до этого он серьезно интересовался кибернетикой, сотрудничал с Н. Винером.

Вот ему показалось, что он подобрал кибернетический ключ к нашей цивилизации (американское слово для того, что мы называем культурой).

Относительно всей цивилизации его теорию сейчас не представляется возможным изложить, а о психозах Бэйтсон писал, что они представляют собой коммуникативную неудачу в условиях, когда внешняя среда (у Бейтсона это семья, у его последователей, таких как Лэйнг, Ватцлавик и др.

, это может быть общество в целом) предъявляет индивиду требования, которые он не может выполнить — например, одновременное требование от ребенка и инициативы, и послушания, и т.п. При сверхусложненности нашей системы социальных отношений и связей нередко бывает, что то же, что одобряется, одновременно и порицается, зачастую одним и тем же человеком, например, матерью.

Допустим, мать может требовать от ребенка ласки и одновременно быть отталкивающе холодной или насмешливой и т. п. Или в школьном коллективе от ребенка могут ожидать поведения, о котором он точно не знает, каково оно. Тогда очень часто чем больше он хочет хорошего, тем хуже получается. В определенных условиях —  в случае психической неустойчивости —  наступает психотическая реакция.

Это называется «теория двойной связи». Она получила широкую известность в американских психиатрических кругах. Эти круги, насколько я понимаю, находятся под исторически сильным влиянием психоанализа, а последний всегда ищет основы психических расстройств в психологических конфликтах. Теория двойной связи Бэйтсона  — не психоаналитическая, но адресуется в поиске причин шизофрении к психологическому уровню, по крайней мере не к биохимии. Поэтому американские психиатрические круги ее приняли с энтузиазмом.

      Бэйтсон работал еще во многих областях теории коммуникации, кибернетики и т.п. Разработанная им теория экологического подхода к мышлению оказала большое влияние на основоположников нейролингвистического программирования Гриндера и Бендлера, так что в последнее время его имя в основном ассоциируется с НЛП (что жаль).

      С 1949 года, после развода с М. Мид, Бэйтсон продолжал проводить антропологические исследования в Пало-Альто и основал на базе этой клиники Институт психических исследований.

Некоторое время он изучал творчество, проводил сравнительные исследования творчества художников и больных шизофренией (вообще-то эта мысль очень древняя, на научные рельсы ее поставил Ясперс в 1926 г. книгой «Стриндберг и Ван Гог»).

В 1960-х годах, продолжая разрабатывать проблемы теории коммуникации, Бэйтсон занялся исследованиями дельфинов, в частности, в лаборатории Дж.Лилли. У дельфинов он уже шизофрению не искал.

      Перед смертью Бэйтсон жил в Эсалене. Он долго и мучительно умирал от рака, до последних дней не переставая писать, участвовать в семинарах, читать лекции. Позже дочь издала некоторые его записи [Бейтсон Г. и М.

К. 1994]. То, что у нее получилось, к сожалению, носит слишком сильный отпечаток ее собственной личности (она известный социолог). Но, видимо, никакой другой вид этим несистематическим текстам придать было невозможно.

      Что дает мне основания называть Грегори Бэйтсона научным маргиналом и что — серьезным ученым? Ученый он, прежде всего, по научной глубине и значимости его выводов, по практической применимости его теорий, да, попросту говоря, по правильности того, что он написал.

С другой стороны, он не был удостоен научных регалий. Он мало преподавал, хотя слушать его в Эсален приезжали многие. У него не было титулов типа «профессор», «доктор» и т.п.

Он был глубоко самостоятелен как мыслитель и  в разрабатываемых теориях руководствовался только собственным представлением о том, что надо делать. Он не проявлял интереса к опубликованию своих разработок, то есть был столь же холоден по отношению к истеблишменту, как и тот, в свою очередь, по отношению к нему.

Он читал лекции, но особенно охотно просто беседовал. По описаниям,  например, Ф. Капры, его научно-социальное функционирование несколько напоминало майевтический метод Сократа [Капра 1996].

      Многие другие жили и работали в Эсалене в подобном же режиме. Супруги Грофы проводили семинары по выходу в трансцендентное измерение (в наше время чем-то похожим занимаются супруги Минделл, развивающие свое открытие «школу процессуальной работы»). А.

Маслоу переходил в Эсалене от гуманистической психологии к трансперсональной, Ф. Перлз отрабатывал гештальт-терапию. Перечисленные имена получили мировое признание.

Я привожу их для того, чтобы подкрепить аргументами ту сторону правды, что Эсален подарил сокровищнице общечеловеческого знания много ценного.

      С другой стороны, когда явление называется как-нибудь вроде «новая психодуховность» (цитата), оно имеет очень много шансов уклониться в область оккультных наук и профанации. Еще это может называться духовные практики, скрытые резервы человеческой психики, нетрадиционные психотехники и так далее.

Почему-то сколь бы разными ни казались эти техники и практики, они уклоняются в оккультизм удивительно дружно (эмпирический факт). Оккультизм не только нельзя считать наукой, но даже и чем-то достойным того, чтобы быть принесенным на свет общечеловеческого суждения. Он и сопротивляется вынесению себя на свет (occultus в переводе с латыни: тайный ).

Этот эмпирический факт, что новые течения науки — иногда яркие, ценные, блестящие, как у Грофа! — так сближаются с мистикой, меня весьма удивляет. Я не вижу между этими вещами необходимой внутренней связи и настаиваю на том, что их близость обоснована только эмпирически! В конце концов, когда-то и обычная наука была частью религии, например астрономия в Египте.

  Сейчас частью мистики является то, что, скорее всего, со временем будет только частью психологической науки.

      Впрочем, следует отметить, что несколько иной ответ на поставленный вопрос можно дать исходя из теории К.-Г. Юнга. Психология Юнга имеет с мистикой самую настоящую сущностную внутреннюю связь.

Выглядит это так: у человека есть бессознательное, которое структурировано, по большей части, коллективными архетипами.

Именно в это пространство коллективных архетипов выходят те, кто по любым причинам претерпевает измененное состояние сознания, будь то психически больные или практикующие медитацию.

С другой стороны, именно эти архетипы коллективного бессознательного отражены во всех мистических доктринах, тайных учениях, гностических текстах и т.п. Архетипическое коллективное бессознательное существует вполне объективно, и кроме него особенно больше ничего нет. Поэтому все есть оно: и шизофрения тождественна мистике, и любая духовная практика тоже.

      Еще возможное объяснение того же. Чтобы построить научную теорию, надо от чего-то отталкиваться.

Только очень наивный теоретик науки полагает, что теории появляются из обобщения эмпирического материала; чтобы обобщить разрозненный материал, нужны ходы мысли, нужны шаблоны хотя бы на уровне мета-схем мышления.

Новые теории могут рождаться от старых, но совсем новая теория так не появится. Источник альтернативных теорий следует где-то искать. Мистика может предложить новые мыслительные ходы. Возможно, этим объясняется то, что к ней часто обращаются.

      Как бы то ни было, и каким бы ни представало перед нами истинное и желательное взаимоотношение науки и мистики — Эсален, как кажется, одно из мест, где сейчас рождается то, что определенно в каком-то виде будет существовать в будущем.

Источник: http://www.nlp-kh.com.ua/baza-znanij/o-nlp/lichnosti/687-gregori-bejtson

Грегори Бейтсон — Экология разума

Здесь можно скачать бесплатно «Грегори Бейтсон — Экология разума» в формате fb2, epub, txt, doc, pdf. Жанр: Философия, издательство Смысл, год 2000.

Так же Вы можете читать книгу онлайн без регистрации и SMS на сайте LibFox.Ru (ЛибФокс) или прочесть описание и ознакомиться с отзывами.

На Facebook В Твиттере В Instagram В Одноклассниках Мы Вконтакте

Описание и краткое содержание «Экология разума» читать бесплатно онлайн.

Грегори Бейтсон (1904-1980) — выдающийся мыслитель 20 века, философ, эколог, кибернетик и системный теоретик. Его книга «Шаги в направлении экологии разума» впервые вышла на языке оригинала в 1972 году, неоднократно переиздавалась и стала культовым интеллектуальным бестселлером в англоязычном мире.В этой книге Г.

Бейтсон намечает подходы к решению поставленной им широкомасштабной задачи по ревизии и модификации фундаментальных основ гуманитарного знания в свете современных положений кибернетики , теории информации и теории систем, а также созданию новой синтетической науки о живом, которую он назвал «экология разума».

В данное издание вошли статьи по биологии и теории эволюции, в которых различные биологические процессы — от морфогенеза до эволюции в целом — рассматриваются с точки зрения детерминирующих их информационных и коммуникативных процессов, а также статьи общетеоретического плана, в которых обсуждается применение принципов кибернетики к живым системам, неоднозначная роль сознания, а также негативные последствия человеческих действий, нарушающих общесистемные принципы, лежащие в основе всего живого. Главной особенностью книги «Избранные статьи по теории эволюции и эпистемологии» является то, что в нее включена часть «Биология и эволюция», по техническим причинам не вошедшая в первое издание.Рекомендуется философам, методологам науки, биологам, психологам, культурологам, этнографам, экологам, а также широкому кругу читателей, желающих лучше понять самих себя и свой мир.

На пути к экологии разума

Книга Грегори Бейтсона «Steps to an Ecology of Mind» попала мне в руки в конце 1970-х: мне оставил ее знаменитый психолог Пол Экман, приехавший в Ленинград читать лекции и, обходя наружное наблюдение, вступавший в неразрешенные контакты.

Я только начал работать психологом в клинике и в свой первый отпуск взял этот толстенький карманный томик. Отпуск я проводил на Кавказе; тогда там было дешево и безопасно (впрочем, об опасности тогда никто и не думал).

Загорая среди скал и вспоминая свою оставшуюся в Питере дочку, я читал невероятные истории о жизни на острове Бали, о логических уровнях и разгадке шизофрении.

Больше всего мне понравились «Металоги» восхитительные разговоры автора со своей дочкой, «структура которых релевантна тому, о чем говорят»: звучит замысловато, но по прочтении понимаешь, что это значит.

Как бы мне хотелось вот так разговаривать со своей дочкой; но она отсутствовала, и я прямо тут, в палатке, начал переводить Бейтсона. И странно: тогда, в восьмидесятых, мне удавалось публиковать все, что я хотел, но перевод «Металогов» был отвергнут двумя редакциями. Потом я позабыл об этом деле; может, потому, что дочка подросла и я научился с ней разговаривать. Но бейтсоновские идеи еще долго помогали мне понимать (верно или нет) собственные чувства.

Автор этой книги — одна из самых необычных личностей в науке прошедшего столетия. Его современники, классики едва различимых между собой дисциплин, морили студентов и читателей заумной методологией, структурными схемами и идеалом науки еще более чистой, чем та, которую преподают на соседнем факультете.

Не то чтобы психология, социология или антропология середины двадцатого века были совсем оторваны от человеческих дел: напротив, из глубокомысленных схем следовали выводы очевидно левой окраски. Идеи специальной, математизированной науки, когда они применяются к человеку и его жизни, логически связаны с представлением о большом правительстве, которое умнее и сильнее людей.

Чтобы власть решала за человека, что ему дать, а чего не давать, ей нужна особого рода наука: знание об «объективной» или «бессознательной» жизни — иначе говоря, о том, что человеку надо и чего он сам о себе не знает. Эту атмосферу шестидесятых и семидесятых годов хорошо помнят в Америке и в Европе.

Как ни изолирована была Россия, местные идеалы — семиотика, системный подход, математическое моделирование выливались в те же общемировые искания. Их результаты, увы, состарились очень быстро, быстрее авторов.

Бейтсона продолжают читать именно потому, что он думал не о методе, а о предмете; не о форме очков, а о сложности мира, на который через них смотрят. Не произнося проповедей о междисциплинарности, он переходил границы между науками; не употребляя формул, он внес решающий вклад в перевод науки о поведении на язык компьютерной эры.

В этой книге вы найдете попытки ответить на множество достойных внимания вопросов: знают ли наши сны слово «нет»? Почему у предметов есть границы? Когда метафоры работают и когда нет? Откуда играющие собаки, знают, что они не дерутся? Как формируется психическая болезнь, и не сходно ли это с тем, что на обычном языке описывается как дурное воспитание?

Центральной для интеллектуальной биографии Бейтсона была концепция «double bind» (это словосочетание я перевожу как «двойная связь», хотя допускаю возможность других переводов). Согласно Бейтсону, двойные связи возникают, когда один из партнеров посылает другому противоположные сигналы разного логического типа.

Например, мать говорит ребенку, что он очень красивый, и при этом избегает смотреть на него; или жена, недовольная мужем, рассказывает ему о дурном муже своей подруги; или опоздавший на сеанс пациент отрицает, что хотел этим выразить недоверие терапевту; или правительство говорит, что повышает налоги для того, чтобы лучше заботиться о народе. Всякое слово или жест имеет два значения — буквальное и метафорическое. Бейт-сон рассказывает о типологии отношений между ними и, конкретно, о последствиях их расхождений. Вся его философия есть апология метафорического, утверждение самостоятельного значения метафоры как особой сущности — семиотической, терапевтической, политической. Он рассказывает о том, что метафора — это не литературный троп, а логический тип коммуникации между людьми, животными, обществами и, возможно, компьютерами; что метафорический смысл сообщения живет своей жизнью и может систематически отличаться от его буквального значения; что субъект свободен или несвободен в выборе логического уровня, на котором он общается; что несвобода этого выбора ведет к тяжким последствиям вроде шизофрении. Внимание к метафоре делает анализ Бейтсона одним из ранних опытов пост-структуралистской семиотики. Философы, психологи, политические ученые конца XX века постоянно использовали понятие двойной связи, редко ссылаясь на Бейтсона (это тоже двойная связь и признак успеха в науке).

Теперь неровная, но блестящая книга Бейтсона практически вся выходит на русском языке. Пресыщенный читатель найдет здесь то, чего не читал нигде, и в таком сочетании, которого не видел никогда. Разработанная Бейтсоном теория шизофрении бурно обсуждалась; она вряд ли раскрывает страшные тайны этой болезни, но позволяет описать их на интуитивно доступном языке.

Этнологические картины далекого (нынче не столь уж далекого) острова Бали захватывающе интересны. Бейтсон их наблюдал вместе со своей женой, знаменитым антропологом Маргарет Мид, и эти эссе надо читать как его комментарий к их общей полевой работе.

По-прежнему трогательны — а для новых читательских и родительских поколений, я не сомневаюсь, вновь заразительны металогические разговоры с дочкой.

В перенасыщенной атмосфере XXI века, полной новых связей и новых ядов, мы разделяем экологические заботы Бейтсона. Экология знает, что ее ценности (например, свежий воздух) не существуют сами по себе, а постоянно, каждую минуту кем-то создаются и кем-то портятся. Мы не можем создавать воздух, у нас нет листьев; но мы создаем разум.

Экология разума есть работа по прояснению жизни посредством нашего, а не чьего-нибудь ума. Воздух, которым дышат интеллектуалы, создается их целенаправленной работой, ими же потребляется или целенаправленно портится.

Под обложкой, которую вы только что открыли, заключена ясная, чистая атмосфера разума: структура текста металогически соответствует его цели.

А.М. Эткинд

Грегори Бейтсон (1904-1980) — выдающийся англо-американский философ, этнограф и этолог. Вот что пишет о нем Фритьоф Капра в книге «Уроки Мудрости» (Москва; Киев, 1996), в которой Бейтсону посвящена отдельная глава, наряду с такими людьми, как Вернер Гейзенберг, Кришнамурти, Станислав Гроф, Ричард Лэйнг.

Будущие историки сочтут Грегори Бейтсона одним из наиболее влиятельных мыслителей нашего времени. Уникальность его мышления связана с широтой и обобщенностью.

Во времена, характеризующиеся разделением и сверхспециализацией, Бейтсон противопоставил основным предпосылкам и методам различных наук поиск паттернов, лежащих за паттернами, и процессов, лежащих в основе структур.

Он заявил, что отношения должны стать основой всех определений; его основная цель состояла в обнаружении принципов организации во всех явлениях, которые он наблюдал, «связующего паттерна», как он называл это.

Нам кажется, что русскому читателю также будет интересно узнать, что отец Грегори Бейтсона, крупнейший английский генетик Уильям Бейтсон, был личным другом Николая Вавилова.

Свою научную деятельность Грегори Бейтсон начал в 20-х годах в качестве этнографа, изучая культуры племен Новой Гвинеи и балийцев в Индонезии.

Результаты этих исследований отражены в его монографии «Naven: Survey of Problems Suggested by a Composite Picture of the Culture of a New Guinea Tribe Drawn from Three Points of View» (Cambridge, 1936), а также в книге «Balines Character: A Photographic Analysis» (N.Y.

, 1942), написанной в соавторстве с его первой женой Маргарет Мид. Он внес значительный вклад в развитие методов этнографических исследований, широко использовав фото- и кинорегистрацию материала для анализа экспрессивного поведения.

В 40-е годы Бейтсон тесно сотрудничает с Норбертом Винером, активно участвуя в первых конференциях по кибернетике, регулярно организуемых Фондом Джосайи Мейси. Бейтсон одним из первых пытался применить системный подход для осмысления фундаментальных методологических проблем как естественных, так и общественных наук.

В 1948 году начинается совместная работа Бейтсона с американским психиатром Юргеном Рушем в его клинике. В 1951 году публикуется их совместная монография «Communication: The Social Matrix of Psychiatry» (N.Y.

, 1951), в которой была предпринята попытка рассмотреть психические заболевания как особые формы нарушения коммуникации.

В 50-е годы Бейтсон руководит знаменитым исследовательским проектом, проводившимся в госпитале при Управлении по делам ветеранов (Пало-Альто, Калифорния), в который также входили Дон Д.Джексон, Джей Хейли, Джон Х.Уикленд и Уильям Ф.Фрай. Проект касался исследования парадоксов патологической коммуникации при шизофрении и привел к открытию концепции «double bind».

Источник: https://www.libfox.ru/367279-gregori-beytson-ekologiya-razuma.html